Алексей Златкин

Так называемое возвращение Крыма в объятия родной России, сулившее столько надежд на улучшение, в первую очередь, правого статуса русского населения, оборачивается вдруг совершено неожиданной, обратной стороной, противной столь заманчивым сначала перспективам. Потому как тот откровенно противоправный способ слома предыдущей государственности, к которому прибегли  там, сам по себе не предполагает какого-либо правопорядка.

 Люди, ломающие государственность, в противоречие закона, которому они до этого призваны были служить, изначально не нацелены на правопорядок. В результате все то, что происходит в Крыму с момента присоединения его к России, имеет оттенок криминального характера, да и откровенного беспредела, в частности. Особенно если учесть, что это присоединение не могло никак обойтись без передела собственности, как одного из основных побудительных мотивов российских «патриотов», стоящих во главе движения присоединения. Если же присмотреться пристальней, то окажется, что это те же, кто ранее и в самой Украине исполнял административно-карательные функции.

Так мне в группе против судебного произвола прислали информацию о двух делах судебного произвола, которые как нельзя более раскрывают социально-политическое содержание правовой обстановки в Крыму сегодня.

1.     КЕЙС 1й

По первому делу мне прислала материалы жена бывшего учредителя крупного судостроительного предприятия в Крыму «Корабел-сервис» Таничева Игоря Анатольевича. Обстоятельства этого дела со слов его жены такие: он продавал свою машину через соответствующий интернет ресурс, когда же он по  предложению покупателя приехал на встречу, то там в машине ему надели мешок на  голову, на руки наручники, в карман засунули наркотики, а в багажник зачем-то еще и гранату. Вывезли в поле, там жестоко били, душили, стреляли, угрожали убийством заставляя взять на себя ответственность за незаконное хранение, того, что ему подкинули. Потом отвезли в ФСБ через задний ход и незаконно держали его там сутки, оказывая давление, заставляя подписать признание. Когда к нему приехала жена, тот был весь грязный и избитый, но когда того перевезли в СИЗО, то врачи написали, что тот здоров.

При этом, сотрудники ФСБ, проводившие эту «спецоперацию», ранее являлись сотрудниками СБУ, которое так сейчас клеймит по  всем каналам российское телевидение. Перешедшие на службу в Россию и выслуживающиеся здесь подобным образом.

Казалось бы, российский суд в свете тех постоянных информационных выпусков про зверства СБУ, которыми просто переполнен сейчас телевизионный контент, не должен был пропустить такой случай откровенного правового произвола и показать на его примере качество российского правосудия. И действительно показал, когда судьи (возможно еще бывшие украинские), показывая свою лояльность к российской правоохранительной системе, с  безусловной гегемонией спецслужб признали Таничева виновным только лишь на  основании оперативных материалов и показаний сотрудников ФСБ, не найдя оснований им не доверять, признав все их оперативно розыскные мероприятия законными, приговорив Таничева к 5,6 годам лишения свободы. А апелляционная инстанция Крымского районного суда оставила приговор в силе, расписав на  несколько страниц общие фразы о том, что не находит никаких нарушений законности ни в приговоре, ни вообще в ходе расследования, даже не вникая в  само существо дела.

Вообще степень правового произвола просто запредельная, меркнут даже методы ГПУ и ЧК времен Сталина, где все же пытались соблюсти хоть какой-то вид доказанности и логики.

Здесь же даже и логика отсутствует, потому как, если его брали как наркомана, то зачем граната, а если как террориста, то к чему наркотики. Логики никакой, но она и не нужна, просто навешали сразу две разных статьи без всякого смысла и объяснений, почему и зачем все это было надо Таничеву.

2.     КЕЙС 2й.

Это дело про известного правозащитника, общественного деятеля и ученого Константина Сизарева, дело которого уже прокатилось по информационному пространству громким резонансом, и приславшего не так же информацию в группе в контакте.

А  дело его заключается в том, что его, родившегося и всю жизнь прожившего в Евпатории, депортировали оттуда как нарушившего сроки пребывания на территории России. Большего бреда трудно конечно и придумать. При  этом, когда тот попросил у судьи три часа на сборы, судья ответила ему, сравнив себя с уже упомянутым мной трагически известным руководителем России Сталиным, что в отличие от него не даст ему никакого времени.

Самые интересные особенности этого дела заключаются в том, что Сизарев К. прославился тем, что создал общественную организацию ученых в городе, занимающейся так же и правозащитой, основу для чего он сформировал еще на основании своего  опыта судебных тяжб с Украиной, в отношении которой он выиграл судебный процесс в ЕСПЧ по фактам незаконного уголовного преследования и ареста. Что не только не способствовало какой-то повышенной лояльности к его персоне со стороны новых российских властей, а наоборот, вызывало только ярко выраженное отторжение его фигуры на территории с  вышеуказанной правовой спецификой. Государственные органы, которые настолько  себя почувствовали оторванными от общепринятых правовых принципов, что его суды умудрились ввести Верховный суд России в самое неудобное положение, из-за чего тот, в нарушение всех сроков, уже 5-й месяц не рассматривает надзорную жалобу Сизарева на незаконные решения крымских судов о его депортации.

Потому как, с одной стороны, Верховный суд не хочет ни в коей мере идти в разрез с  территориальной политикой Кремля, а, с другой стороны, жалоба Сизарева на этот вопиющий случай судебного произвола коммуницирована ЕСПЧ. Более того она вошла в квартальный отчет ООН о нарушении прав человека в Крыму, как показатель, иллюстрирующий неправомерную обстановку с применением там термина оккупации.

Вообще, оба эти дела рисуют удивительную картину на территории, заявившей о свое праве на самоопределение в отрыве от Украины как части России, бывшие СБУшники фабрикуют уголовные дела в отношении российских граждан при полном содействии судей (возможно еще бывших украинских), которые депортируют на Украину правозащитников, прославившихся защитой прав от самого украинского государства. Какая-то вакханалия оборотней. И все это в рамках территориальной политики Кремля, судя по тому, как Верховный суд России тянет с пересмотром таких судебных решений.

И  все эти политические кренделя, больше с виду напоминающие театр абсурда, на  самом деле указывают на перевернутую правовую реальность, где защита прав местного населения никогда не являлась целью государственного передела Крыма.

По  крайней мере, об этом прямо указывает инертное поведение Верховного суда России продолжающего нарушать права жителей Крыма при рассмотрении их жалоб.

Только общественная огласка может как-то помочь освежить правовую обстановку на  полуострове, главным средством для чего, как и везде может являться только  законное судопроизводство под контролем Верховного суда России.

Для чего и ведется мной с остальными участниками моих групп вконтакте, фейсбуке деятельность, чтобы создать тот необходимый общественный отклик на деятельность судебной системы, который заставит отвечать ее на общественные запросы. Так что включайтесь в  группы против судебного произвола и за справедливый суд.

В  настоящий момент планируется проведение очередного круглого стола при Комитете гражданских инициатив по вопросам судопроизводства в Москве, организуемым его членом и председателем общественного движения «Федеральный сельсовет» Василием Мельниченко, на котором будут обсуждаться случаи судебного произвола по всей России. Так что присылайте свои материалы мне в группах, выкладывайте их сами, и на их основе, представляя их на круглом столе, где будут выработаны предложения в Верховный суд России по оптимизации судебной практики.

Сейчас просмотрел материалы по еще одного скандальному делу в Казани об изнасиловании, где изнасилованная оказалась девственницей, и  увидел поразительный парадокс сложившийся судебной практики по такой категории дел. Материалы, присланные мне в группе против судебного произвола.

Так, в этом случае, уже прокатившимся по  информационному полю как дело о «непорочном изнасиловании», с еще более скандальным резонансом, чем то что я уже описывал ранее  в отношении служащего лесничего /, где нет вообще никаких доказательств самого события сексуального насилия, кроме показаний самой потерпевшей, имеется достаточно большая совокупность доказательств тех событий. Просто они настолько противоречивы и в своей совокупности не говорят ни о чем, что не позволяют сделать какие то определенные выводы.

Так здесь, в отличии от дела с лесничим, никто не  отрицал встречу и общение потерпевшей с обвиняемым, работающим таксистом, имеется и протокол осмотра места происшествия и автомобиля, с отобранными предметами, должными подтвердить показания потерпевшей, однако по сути не подтверждающие ни чего. Салфетка, которым он якобы вытирал половой член после полового акта, но без следов спермы, окурок, на котором есть следы эпителия, но который они не  курили, так как курили сигареты другой марки. Изъятые трусы с клетками эпителия непонятно кому по экспертизе принадлежащие, что не помешало суду однозначно, без такого категоричного вывода эксперта, категорично их признать принадлежащими потерпевшей. При этом, полное отсутствие следов спермы, которые обязательно должны были присутствовать, если бы имело место семяизвержение, вследствие вытекания из семенного канала. Пузырек с жидкостью, с помощью которого обвиняемый, по  словам потерпевшей, привел ее в бессознательное состояние, и показания эксперта токсиколога, говорящие о невозможности этого. Многочисленные противоречивые показания свидетелей стороны обвинения и потерпевшей, а так же непротиворечивые последовательные показания обвиняемого и свидетелей с его стороны, Экспертиза, которая не установила возможность  полового акта с потерпевшей без нарушения целостности ее девственной плевы, учитывая анатомические особенности обоих. Данные сотового билинга, показывающие, что в момент совершения обвиняемый не находился на месте преступления. И так далее, доказательств, как я уже указал, масса, но все они ни о чем. Что и заставила в первый раз Верховный суд Татарстана отправить дело на новое рассмотрение, для того что бы устранить противоречия, или хотя бы  создать видимость этого, и что не помешало районному суду в очередной раз вынести столь же противоречивый приговор.

Почему? Это можно понять, если обратиться к первому описанному делу с лесничим, которого осудили вообще без всяких доказательств. То есть в отличии от этого дела, там вообще нет никаких вещественных улик, заключений экспертиз, показаний свидетелей, а только лишь голословные показания самой потерпевшей, которые по своей сути а части вообще абсурдны. Когда она теряет сознание от удара в пах (!?), но в тоже время медицинское обследование не находит у нее никаких телесных повреждений.

И его все же осуждают. При чем, апелляционная инстанция Верховного суда РТ даже не отправляет  это дело на новое рассмотрение. А зачем? Противоречий то в доказательствах никаких нет, так как сами доказательства отсутствуют.

Потому можно сделать вывод, что судебное разбирательство ведется при рассмотрении данных дел не для установлении истины, а только лишь придания видимости правоты позиции стороны обвинения.

Что можно было характерно увидеть на примере интервью с государственным обвинителем после повторного вынесения обвинительного приговора районным судом  , который указал, что несмотря на все разногласия со стороной защиты по приговору суда он является виновным, тут он замялся и без всякой уверенности продолжил— да и по нашему мнению.

То есть человека  можно сейчас осудить только лишь на основании досужего мнения прокуратуры, а потом и суда, несмотря на все противоречия в доказательствах, или вообще без таковых вовсе.

Вопрос в том, насколько это мнение совпадает с  общественным, что заставило в свое время обозвать такие дела «синдромом Шурыгиной». Каждое из которых вызывает только негативный общественный резонанс и падение доверие к судебной системе, которая перестает отвечать общественным запросам, и  более того даже начинает нести угрозу обществу возможностью вынесения неправосудных приговоров, которые становятся не просто несправедливы, а вообще неадекватны реальности.

Только общественная огласка и прямое обращение общества к суду, которое может заставить может поменять что либо в этой системе взаимоотношения общества и суда, в которой последний должен отвечать в первую очередь общественным запросам, а не интересам силовых ведомств.

Так что включайтесь в группы для активного обсуждения случаев судебного произвола, что бы создать необходимые предпосылки для этого. Вконтакте, фейсбуке  .

О коммерческой специфики судебно-психиатрической экспертизы в России я сам писал уже как то, описывая как на основании абсолютно липовом заключении, не содержащим даже психиатрического диагноза, суд признает права на наследственное недвижимое имущество. Но там все же дело шло об экспертизе уже посмертной по делу, где решались только чисто имущественные интересы, не затрагивая личную свободу. Ужас положения же лиц, подвергнутых принудительной психиатрической госпитализации вывел на свет в Казани бывший санитар психиатрической больницы Денис Кирилов, рассказавший всем о пыточных условиях содержания психически нездоровых лиц https://www.currenttime.tv/a/28060667.html. Пыточных в прямом смысле этого слова. Не так давно даже по центральному телевидению показали, как в обычную больницу доставили человека из психушки в  предынфарктном состоянии с гангреной ноги и с многочисленными пролежнями, что образовалось в результате длительного пребывания того «на связке», то есть привязанным к кровати. И врач психиатр с невозмутимым видом рассказывал журналистам о том, что пребывание на связке обычная практика и  вполне правомерна. То есть, по его мнению, держать человека привязанным к  кровати вплоть до того, что у него образуется гангрена и пролежни это нормально и правомерно. Хотя на самом деле держать можно не более  чем несколько часов. При чем, этот человек рассказывал всем об этом не из-за решетки, где он должен был на полных основаниях находиться, а в официальном статусе представителя психбольницы. О каких то  правовых последствиях в отношении персонала так и не стало известно. Страшно себе представить какие мучения должен был испытать тот человек, виновный лишь в  старческой деменции.

Вообще никто более не защищен в правовом плане, чем те, кто оказался в психиатрической больнице. И если у обычных заключенных все же есть пути отстоять свои права, то для помещенных туда они отсутствуют полностью. Об этом в частности может поведать местная казанская знаменитость Загид Хафизов, которого в свое время намеренно буквально превратили в растение, выбивая в психушке необходимую информацию.

О специфике же правового процесса принудительной госпитализации мне поведал в группе против судебного произвола Евгений Алехин из Москвы, которому повезло в том, что он уже после освобождения смог отстоять в судебном порядке свою правоту и отменить незаконное решение суда о своей госпитализации. Которые, не разбирая вообще по существу, судьи штампуют как им выгодней даже без участия самих госпитализируемых.

Проблема в том, что в большинстве своем последние, даже и не знают о том, что проходят какие то суды и они имеют какие то процессуальные права . Поскольку по общей практике их не то, что  не привозят в суд, ссылаясь на их неадекватность, а вообще даже и не ставят об этом в известность.

В результате открывается такая возможность для злоупотреблений, связанной с недееспособностью и опекой, когда за больных начинают распоряжаться их правами иные лица, в том числе и имущественными, что по словам Алехина в психиатрической больницы даже молодые врачи ездят на  поршах.

Формальный подход к вопросу принудительной госпитализации Алехин показал на примере некоторых судебных актов из материалов дела, где уже стоит и печать и подпись судьи, но даже нет фамилии самого пациента. Больные же помещенные в психиатрическую больницу, даже будучи вполне в здравом рассудке все равно не смогут находиться в здравом состоянии, находясь постоянно под влиянием наркотических и психотропных веществ, которые им  насильно вводят. В результате Алехину даже не давали встретиться со своими родственниками.

И только благодаря тому, что президиум Московского городского суда все же отменил незаконные решения по его жалобе после освобождения, ему все же удалось отстоять свою правоту. Здесь надо отдать должное председателю Егоровой, которая, несмотря на всю порочность системы, своим мудрым руководством все же сглаживает каким то образом ее недостатки. Учитывая, что вероятность исхода дела в таком варианте крайне мала, можно сказать, что он  просто счастливчик. Тем более это ценно, что на примере его дела можно показать все глубину противоправности судебно-психиатрической госпитализации.

В настоящий момент в Симоновском районном суде рассматривается дело по иску Алехину о возмещении морального вреда, причиненного незаконным помещением его в психиатрический стационар.

Меня же больше интересует вопрос об ответственности лиц виновных в его незаконной госпитализации, так как это в соответствии с  уголовным законодательством России является преступлением.

Хорошо, права Алехина восстановлены, по крайней мере— формально. А что с теми, кто их нарушил?  Получается, что система пошла на уступку под влиянием самого напористого пострадавшего, но если не будут приняты меры в  отношении виновных лиц, не будет пресечена и незаконная практика. Более того, руководствуясь опытом этого дела такие врачи вообще не будут склонны отпускать  такого рода вменяемых пациентов. Залечивая их  до безумия психотропными препаратами. Необходимы кардинальные меры по изменению в первую очередь судебной практики, идущей по пути ограничения прав госпитализируемых лиц в участии в процессе. Пока она будет вестись таким образом и дальше, будет процветать и произвол.

Бороться с этим как и с судебным произволом вообще можно сейчас только путем широкой огласки и общественного резонанса, так что вступайте в группы против судебного произвола, выкладывайте свою информацию и участвуйте в обсуждении в фейсбуке, вконтакте . 

Вот никак не думал, что следующая публикация о  судебном произволе в начатой постоянной серии будет о самом себе. Хотя предполагать такую возможность вполне было можно. Тут я выпал из публицистики да и вообще из жизни на некоторое время, потому как пребывал на полном обеспечении в пансионе спецприемника №1 МВД России по РТ для административно арестованных.

Не то что бы у меня есть претензии к качеству обслуживания, но сами обстоятельства помещения меня туда сроком на 15 суток просто обязывают меня обратить внимание всех на этот вопиющий факт беззакония, который со мной произошел.  Началось все с того, что очень знакомые мне по уже бывшим спорам сотрудники полиции метрополитена, точившие на меня зуб еще с момента моих на них жалоб в прокуратуру, задерживают меня используя формальный повод легкого алкогольного опьянения. Но видя, что его незначительная степень, явно не тянет на состав административного правонарушения, оформляют по хулиганке. И все бы ничего, можно было бы вполне разобраться если бы было какое то рассмотрение этого в суде, в который меня в последующем доставили. Благо, что в метро, есть камеры и ведется видео запись, которую можно истребовать и обозреть. Однако судья Идрисова  Вахитовского районного суда Казани даже рассматривать данный материал не стала по каким то хоть минимальным правилам. Не объявляя протокол, не исследуя материалы дела, не разъясняя права, а практически сразу попросила вывести меня в коридор, после чего секретарь, даже не мне, а полицейскому вручила постановление. И только после того как я спросил ее а что там, робко сказала -15 суток. Тут я опешил, как 15 суток, шутите— нет, не шутит. Вообще этот процесс напомнил мне описанный еще Джеком Лондоном, когда его судили за  бродяжничество в 19 веке. С той только по правкой, что по общепринятым понятиям я бродягой не считаюсь (хотя и считаю таковым себя в душе), а во вторых сейчас вроде как не 19й а уже 21й век.

Само постановление вообще не содержит конкретных обстоятельств самого хулиганства, в котором я признан виновным, а только общие формулировки-« своим видом и поведением проявлял явное неуважение к обществу, выражался нецензурной бранью, размахивал руками.» По поводу чего или кого ругался? Зачем махал руками? В чем собственно заключается явное неуважение к обществу, да и что собственно вообще произошло? Время и даже  место задержания отличаются от реального— указали не в метро.

Дальше больше, по доставлению меня в спецприемник я  незамедлительно подал жалобу в Верховный суд Татарстана, и хотя срок ее рассмотрения как от арестованного лица не более суток,  только после того, как я объявил голодовку, специально подав об этом заявление  по  совету ранее сидевших сокамерников, испытанных в долгих противостояниях с  администрациями разных колоний, она была рассмотрена. При чем, рассмотрена без моего присутствия, лишая меня права на защиту.

Как оказалось в последующем судья Верховного суда Р.М.Нафиков посчитал мою вину во вмененном административном правонарушении доказанной на  основании показаний сотрудника полиции, которому он не нашел оснований не  доверять настолько, что даже лично не допросил не его не меня по  обстоятельствам дела. Потому как указанно в протоколе:— «Стороны извещены и не явились». По поводу извещения врут, не извещали, а вот по поводу не явились тут крыть нечем, правда не явился, как я им из спецприемника сам в суд припрусь то, если они мою явку не обеспечивают не лично не по конференц связи, что является грубейшим нарушением моих прав. Все это только дает мне все основания для того что бы требовать пересмотра этого дела в вышестоящих инстанциях.

Потому что там Навальный, которого берут около подъезда не дожидаясь пока он доберется до протестных акций, да сейчас каждого могут закатать на 15 суток, только на основании показаний какого то полицейского.

И можно было бы охарактеризовать это как рядовой случай правового произвола, если бы не  одно но. Потому как в спецприемнике кроме меня со сроком 15 суток я  больше никого не встретил. А выводили нас на прогулку сразу по многу камер. Максимум встретил 12 суток. То есть не воры в магазинах, не наркоманы взятые на  закладках, не особо опасные рецидивисты, нарушающие условия административного надзора, не пьяные уже лишенные прав и сбежавшие с места ДТП, не те кто оказывал прямое сопротивление полиции, что мне не вменено, не являются для нашей судебной системы более общественно опасными чем я. И тут я вынужден согласится. В условиях когда отправление правосудия прямо противоречит интересам общества в  законности и правопорядке, его попытки взять под контроль эту систему вызывает сразу самую агрессивную реакцию, потому как ставит под угрозу существование судебной системы именно в таком виде. И на собственном опыте могу заявить, что эта угроза воспринята системой реально, что только дает возможность говорить, что мы на правильном пути.

Потому я призываю всех не идти на поводу и  включаться в активное обсуждение случаев судебного произвола, что бы дать ту  необходимую основу для создания общественных предпосылок для такого рода изменений.

Вот группы в социальных сетях https://www.facebook.com/groups/118365062128308/ https://vk.com/club150691386 , вступайте и делитесь своими случаями судебного произвола.

Круглый стол прошедший в Москве 17го.08, организованный руководителями ОД «Федерального сельсовета» при Комитете гражданских инициатив, куда я так же был приглашен, пришел, впрочем, к тем же ожидаемым выводам, что и  тот круглый стол который нами проводился в городе Казани— судебная система не  просто дискредитировала себя, она не в состоянии выполнять возложенные на нее функции. Потому что, та деятельность судов, которая нам была продемонстрирована на примере рассмотренных там дел, указывает на ее цели направленные на все что угодно, только не на само правосудие в истинном смысле этого термина,  как восстановления законности и правопорядка. Вообще, все рассмотренные дела на данном заседании являлись знаковыми, так как указывали на некую системность нарушений в работе судов в той или иной сфере.

1.     ДЕЛО БАШКИРСКОГО ЗЕМЕЛЬНОГО ОЛИГАРХА

Рассмотренное в первое очередь дело о уже скандальном известном Ришате Исхакове из Башкирии, которого так же называют крупнейшим землевладельцем Урала, при чем этим успехом он был обязан в первую очередь местным судам, которые по словам приехавших оттуда недовольных общественников пачкам штампуют необходимые решения. При чем, данные решения не соответствуют не только принципам законности и справедливости, но и неадекватны самой реальности. Что, впрочем, стало являться общей характеристикой работы судов, о чем и я сам неоднократно говорил. Когда в этом случае суды начинают признавать права на целые здания, основываясь на обстоятельствах, касающихся совсем иных сооружений, или когда суды общей юрисдикции и арбитражные суды выносят прямо противоречащие друг другу решения.

Вообще специфика раскулачивания постсоветского аграрного комплекса имеет не сугубо башкирский, а общероссийский характер, где все то, что по закону должно было перейти на долевых началах крестьянам бывших совхозов и колхозов, закономерно утекло в частные руки тех, кто имеет связи и влиятельность. Об этом я писал еще в 2012 году, когда нами с группой правозащитников был инициировано уголовное преследование в отношении бывшего руководителя ПСХК «Коммуна» в Буинском районе Республики Татарстан. При чем уголовное дело было возбужденно по личному распоряжению зам.руководителя следственного комитета РТ, а потом отменено судом, по мотивам того, что тот депутат и нарушен сам порядок возбуждения, а  потом хотя это само по себе и не исключает признаки преступления, так и не было возбужденно в должно порядке. То есть признаки преступления были установлены. Но  депутатский мандат местные суды приравняли к мандату неприкасаемости от уголовного преследования.

Вообще о размахе коррупции в аграрном секторе с участием судов, модно судить по тому недавно прогремевшему на всю Россию скандале со свадьбой дочери судьи Хахалевой, сплошь замазанной на сомнительных судебных делах по земельным вопросам и ее бывшего мужа такого же местного земельного воротилы.

2.     ДЕЛО ЕКАТЕРИНБУРГСКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ, ПОСАЖЕННОГО ЗА ДОЛГИ

Дальше было обсуждено екатеринбургское дело, которое вообще по своей фабуле прямо  указывает на экономические  интересы потерпевших да и самих следователей, которые оказались их родственниками. Потому как там человека посадили вообще просто за долги в его хозяйственной деятельности, которой тот занимался, но не смог рассчитаться со своими контрагентами. Вроде бы долговые тюрьмы были отменены еще в царской России, экономический риск при ведении хозяйственной деятельности является ее неотъемлемой частью, так нет же  человека сажают именно за то, что он не смог рассчитаться по своим долгам. Если взять такую практику и распространить ее повсеместно, то следует посадить вообще значительную часть ответчиков по арбитражным делам, большинство из  которых как раз является взыскание долгов по хозяйственным договорам.

И  все это не смотря на постоянно делающиеся сто стороны руководства страны, и  даже со стороны самого президента заявления о не допустимости такой практики уголовного судопроизводства в сфере предпринимательской деятельности. Потому как любит смачно выражаться сам Путин  не надо «кошмарить» бизнес. Кошмар же который испытал этот несостоявшийся предприниматель и его семья будет продолжаться не один год, если конечно высшие инстанции не соизволят обратить на его дело соответствующее даже воле Самого внимание.

3.     ДЕЛО ИНИЦИАТИВНОЙ ГРУППЫ РЕФЕРЕНДУМА ЗА ОТВЕТСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ

Дальше шло дело, прогремевшее на всю Россию, о том как посадили инициаторов референдума «за ответственную власть». Дело это уже получили широкую огласку и объяснять подробные детали его идиотизма не стоит. Фактически власть на примере этого дела заявила о своей полной безответственности перед народом. Привлекая к ответственности людей по тем мотивам, по которым могут быть привлечены вообще любые оппозиционеры. Вводя с одной стороны абсурдный правовой термин, а  с другой стороны без отказный репрессивный – по признаку возбуждения ненависти и вражды к чиновникам как социальной группе. Которые видимо сочли, что поставленный вопрос об их ответственности перед населением, должен обязательно вызвать к ним ненависть, видимо полагая, что есть причины.  В рамках именно  судебной реформы необходимо отметить следующие момента, что по данному делу суд вообще устранился от оценки квалифицирующих признаков вмененного преступления, в котором он установил вину подсудимых. Сославшись на некие экспертизы. То есть, по сути, суд признав вину в его совершении никак не установил в чем оно собственно заключается.  Ограничившись общими формулировками, не указывая почему он посчитал действия подсудимых экстремистскими. То есть в чем собственно заключается экстремизм, в котором он признает виновными подсудимых. Между тем никакие эксперты не должны решать этот вопрос, этот вопрос безусловная прерогатива суда, потому как означает само существо и общественную опасность преступного деяния, о наличии или отсутствии которого делать вывод может исключительно только суд. По сути, сейчас осужденные признаны виновными в  совершении преступления без установления судом самого его состава. Таким образом, по статье экстремизм может быть сейчас осужден кто угодно за что угодно, только лишь на основании каких то невнятных экспертиз. Вообще перекладывание ответственности за вынесение судебных решений на каких то экспертов, сейчас является общей недопустимой практикой.

Самое  главное, что при разворачивании инициативы о  таком референдуме  и публикации информации о нем в различных СМИ не было никакой подобной реакции, потому как понятно, что ответственность власти перед населением является основой любого демократического государства и в общем порядке не воспринимается чиновниками как что то индивидуальное. Уголовное преследование же такого идиотского характера появилось после серии публикаций о хищении бюджетных средств, размещенных участниками инициативной группы. Тут уж чиновники видимо восприняли угрозу ответственности реально и предприняли все действия для того, что бы не допустить даже вопроса о  ней.

4.     ИТОГИ И ВЫВОДЫ

Как видно из всех вышеописанных дел, всех их связывают некие чисто экономические интересы определенных сил, использующих суд как инструмент решения своих узкокорыстных интересов. Однако это свойство системы приобрело такой характер, что уже вышло далеко за рамки чисто решения каких то экономических, то есть шкурно— своекорыстных интересов кого то. Даже и без этого судебная система начала функционировать так, что несет угрозу каждому, своими судебными актами ломая жизни и судьбы людей.

На  вопрос что делать, многие вносили свои предложения, по реформированию судебной системы, а юрист ОД «За права человека» Безниско О.Д. вообще заявил, что это бесполезно и уповать можно только на ЕСПЧ, видимо предлагая тем самым в вообще передать тому полную юрисдикцию российский судебной системы. На что ему успели доложить, что в ответ на гиперактивный рост туда российских обращении, Россия послала туда же 600 своих работников, после чего количество рассматриваемых там наших жалоб заметно упало.

Вообще как правильно заметил Пантелеев Б.Н. — правовой эксперт Московского бюро по  правам человека у нас предусмотрены все правовые средства защиты прав, которые надо заставить работать.

Вопрос в том как. И я давно говорил, что пока не будет восстановлена связь между обществом и судебной системой, это невозможно. Круглый стол правильно ставит вопросы перед ней, но пока она не станет отвечать на них, а так же  непосредственно участвовать в обсуждении, суд так же останется оторванным от  общества, не отвечающим на его запросы, и более того несущим ему угрозу. То  есть необходима общественная площадка для выстраивания диалога общества и  судебного сообщества для решения совместных вопросов, где не отдельные общественные организации жалуются в Верховный суд, а представители судебного сообщества давали бы общественный отчет о своей деятельности. Потому как то, что сейчас происходит, называется телега впереди лошади и хвост крутит собакой, так как не  общество предназначено для суда, а наоборот.

Для чего нужно создавать такую общественную структуру, которая обладала бы  достаточным авторитетом, делегированным от самого общества, что бы ставить перед судебным сообществом вопросы не уподобляясь моськи перед слоном, а  заставив на них отвечать.

Для этого в частности мной и организуется всероссийское общественное движение, призванное обеспечить площадку для такого диалога, для развития деятельности которого открыты специальные группы вконтакте и фейсбуке, куда каждый может разместить свои случаи судебного произвола на всеобщее обсуждение.

При чем, как говорилось и на круглом столе, задачей является не только общие рассуждения, первоочередной целью является помочь конкретным людям по конкретным делам, для чего в частности мной, а так же иными специалистами московского круглого стола будут предприниматься конкретные меры.

Проведенный нами круглый стол 31.07.2017 года по  вопросам утраты связи судебной системы с обществом и все большего к ней недоверия, вследствие все умножающегося судебного произвола, который начинает приобретать совершенно неадекватные формы, вызвал достаточный отклик у населения, значительная часть которого столкнулась с этим лично и не понаслышке. При этом люди отчаявшись найти хоть какую то справедливость, готовы предпринимать сейчас любые меры, что бы лишь достучаться до властей  и  сдвинуть хоть как то их намертво заволокиченные дела бездушной судебной машиной, переламывающей жизни и судьбы. Потому поток историй начался и не прекращается по сей пор в группах вконтакте  и фейсбуке, да  и просто мне шлют на почту.

В этой связи очень кстати пришлось поступившее предложение о сотрудничестве со стороны Василия Мельниченко— председателя общероссийского движения «Федеральный сельсовет», являющегося так же членом Комитете гражданских инициатив  под председательством Алексея Кудрина, в котором сейчас как раз проходит серия круглых столов посвященных   проблемам судопроизводства.И тот согласился тыда внести мои предложения. 

 Последнее его заседание было посвящено проекту института следственных суде, что непосредственно перекликается с вопросом законности избрания меры пресечения в ходе предварительного следствия, о чем я не давно выложил несколько постов про громкие дела в городе Казани, когда людей заключают под стражу инкриминируя им совершение тяжких преступлений, хотя само по себе событие совершенного деяния не содержит  не признаков тяжкого преступления не преступления во все.

Вообще институт следственных судей, как определенная процессуальная гарантия правосудия могла бы была быть эффективной, если бы только  существовала должная методика правомерности рассмотрения процессуальных вопросов судам в процессе следствия. Если же эта методика, в частности относительно избрания меры пресечения не измениться, то формы проведения самой процедуры никак не повлияет на ее содержание.

Для чего я предложил В.А. Мельниченко внести на  рассмотрение очередного заседания круглого стола вопросы оптимизации судебной практики, в частности относительно избрания меры пресечения для рекомендаций Верховному суд РФ. Потому как исходя из имеющейся сейчас судебной практики  и разъяснений Верховного суда России суд вообще не рассматривает вопрос об квалификации инкриминируемого преступления при избрании меры пресечения, несмотря на то, что именно тяжесть квалификации преступного деяния является ключевым моментом при  решении этого вопроса. Верховный же суд России разъяснил о недопустимости формального похода только исключительно к вопросу доказанности самой причастности к событию преступления задержанного. Однако зачастую выходит так, что само по себе инкриминируемое деяние в своей квалификации не содержит обязательных признаков того, преступления, которое вменяется и  именно вследствие тяжести квалификации которого и избирается меря пресечения.

Так 9.08.2017 года Вахитовским районным судом было продлено заключение под стражу одному из  арестованных  делу о драке на рынке Габидуллина, о чем я уже неоднократно писал в своем блоге. По которому нет даже признаков самого состава вмененного преступления. Так как им  вменяется хулиганство, а для хулиганства, требуется или оружие, или специальные расовые или религиозные мотивы, чего в принципе не было и это откровенно видно по материалам дела, однако им оно вменяется именно потому что является тяжким и  достаточным основанием для заключения под арест, как мера давления на  подследственных. Так же как и в том суде следователь и прокурор сослались именно  в первую очередь на тяжесть вмененного преступления, несмотря на то, что произошло вообще дальше мелкого хулиганства даже и не тянет, так как сейчас драка и побои декриминализированы и уголовно не наказуемы Боле того у него вообще имеется аж 50 свидетелей, что его не было на месте преступления.

Между тем избрание судом в отношении  него меры пресечения в виде заключения ставит его в зависимость потом при решении вопроса по существу о его виновности и наказании. И получается замкнутый круг, сначала суд избирает меру пресечения в виде заключения под стражу руководствуясь только формальными признаками тяжести преступления не  разбираясь в их фактическом наличии, а потом уже рассматривает вопрос по  существу учитывая, что уже им этот человек был заключен под стражу, то есть априори виноват и заслуживает заключения. Разумеется институт следственных судей оздоровил бы судебный процесс разграничив ответственность, но если не  измениться сам подход к избрани меры пресечения, то существенно это ничего изменить не может, где самым существенным основанием является не только  причастность к событию преступления, но и сама его квалификация

Кроме того необходим рассмотреть и вопрос судебной практике по делам об сексуальном насилии. Общеизвестно, что сейчас сложилась практика осуждения людей по статьям изнасилование и насильственные действия сексуального характера исключительно только на основании одних показаний потерпевших. Это настолько широко известный факт, что он даже получил наименование в СМИ как «синдром Шурыгиной». Причем, случаев такого рода просто масса, что они даже демонстрируются по центральным телеканалам. Причем специфика такого рода дел в том, что в них царицей доказательств становится уже даже не  признание обвиняемого, а исключительно показания самой потерпевшей, что просто является профанацией основополагающих принципов уголовного судопроизводства, таких как презумпция невиновности. При чем, если исходить из смысла и духа закона, уголовные дела на основании только лишь заявления лица вообще не могут быть даже возбуждены, потому как нет достаточных доказательств объективной стороны преступления, то есть причиненного вреда. Потому как порой, при такого рода делах, отсутствуют признаки даже самих сексуальных действий или полового акта. Как по тем делам, которые я описывал не давно в своем блоге относительно осужденного сейчас Саллямова Ильдара, по статье 132 УК РФ к четырем годам лишения свободы,  и отправленного на новое рассмотрение дела Зинатзянова, где потерпевшая по статье 131 УК РФ вообще оказалась девственницей. И если бы подследственные имели бы возможность еще на  стадии предварительного расследования обратиться в суд с жалобой на  необоснованно возбужденное уголовное дело, то это могло бы избавить уголовный процесс от множества позорных для нашей системы скандальных процессов, в  которых нет доказательств даже самого события преступления. Чему очень бы  способствовали прямые указания Верховного суда России.

Вообще участие общественности в формировании разъяснений по вопросам судебной практики Верховным судом РФ очень бы  способствовало ее оптимизации относительно общественных интересов, удовлетворению которых призвана служить судебная система. Потому как то, что происходит сейчас в Верховном суде напоминает больше не реакцию на общественные запросы, а внутриведомственную  координацию работы судов разного уровня, вне зависимости от общества, несмотря на то, что именно к нему вся эта деятельность и направлена.

Потому в таком оторванном положении не может в принципе дать позитивных результатов вопросе именно правосудия как меры общественного регулирования. 

Истерия, развернувшаяся вокруг фильма «Матильда» с подачи депутата Поклонской, удивляет своей беспредметностью. Этот фильм еще никто толком и не видел, а уже целые баталии по поводу того, что он может оскорбить чьи то чувства так, как будто этот фильм является не попыткой кинематографического повествования об истории России, а прямой пропагандой сатанизма. Как следствие об этом узнали миллионы тех, кто никогда бы и не подумал даже посмотреть этот фильм, да и вообще не  ходит в кино.

С чего бы  все это? Вообще наша новая звезда политической арены проявила незаурядную шустрость на поприще сыскания себе скандального успеха сразу при появлении на  политическом небосклоне России. Разом, прыгнув  с места заурядного прокурорского работника «незалежной», на место аж главного прокурора оккупированной территории  откровенно вражеского теперь государства, просто путем публичного признания ему любви и одобрения антиукраинских интервенций.

Разумеется, в таком качестве она исполнять роль непосредственно прокурора субъекта федерации никак не могла, просто по своему содержанию имея совершенно иные способности, совершенно отличные от организаторских в сфере надзора за законностью. И потому вскоре оказалась на более уместном для такого персонажа месте там, где сборище политических авантюристов, да и просто аферистов изображают из себя избранников и представителей народа, представляя исключительно интересы личные и  своекорыстные. И тут ее таланты на этом поприще сразу же нашли себе благодатную ниву, в частности на примере этого раздутого из мухи скандала с фильмом неясной кинематографической и культурной ценности. Который она своим постоянным и  беспричинным антипиаром распиарила так, что Учитель уже говорит не иначе как об  «Оскаре» для него.

У меня же  лично никакого желания смотреть этот фильм, учитывая свой весь предыдущий опыт просмотра российского нынешнего киношного продукта, не вызывает. Потому как то, что сейчас произошло с нашим постсоветским кинематографом  иначе как катастрофой не назовешь и  практически все, что сейчас снимается и нам демонстрируется с громкой рекламой, у меня вызывает лишь сильнейшее отвращение. За исключением некоторых комедий и  исторических сериалов. Так что мне кажется, таланты Поклонской имеют в данном случае  совсем не идеологическую подоплеку, что подтверждается заявлением Мединского, сравнившего всю эту катавасию с цирком. А скорее всего более материальную. По крайней мере, если это и так, то это было бы действительно очень выгодным вложением, потому как такую рекламу, которую устроили сейчас этому фильму, не могли бы обеспечить даже крупные рекламные вложения.

Ютубтрансляция круглого стола с 21 минуты 

Вчера заседание круглого стола по вопросам судебного произвола привело к единому выводу, о том, что судебная система сейчас дискредитировала себя.

Заседание,  которое я недавно анонсировал , состоялось, и хотя туда сами  представители объекта обсуждения— судебной системы не явились, несмотря на то, что были приглашены, прошло довольно  оживленно и надо сказать результативно. Причем явились не только те приглашенные мной свидетели последних самых скандальных процессов, которые я освещал в своем блоге, но и других, подобных дел и приняли заседании самое активное участие. Хотя и не все, так как на него хотели приехать даже из других регионов. Были и журналисты.

Перед началом я сразу акцентировал два момента, что прояснить специфику рассматриваемых вопросов. Это мероприятие не является политическим, так как все политические группы, которые или стоят у власти или стремятся к ней, придерживаются одних и тех же принципов справедливого и  законного суда и нет необходимости поддерживать какую либо из них.

Во вторых это мероприятие не является правозащитной, потому как защитой прав должен заниматься в первую очередь суд, и без этого она вообще не возможна, потому обсуждается не то как защищать права, а как это делает суд.

В целом сначала были подняты такие проблемы, как проблема с делами об изнасилованиях, когда сложившаяся судебная практика показывает, что для осуждения обвиняемого в изнасиловании, достаточно лишь  одного голословного заявления потерпевшей, даже если оно будет противоречить иным доказательствам собранным по делам. Такая практика имеет такое широкое обсуждение в СМИ, что даже получило отдельное наименование как— «синдром Шурыгиной».

Были обсуждены сразу два громких дела такого рода, имевших место в городе Казани. По одному из них, обвинили таксиста в изнасиловании, а потом оказалось, что во первых потерпевшая девственница, при чем не обнаружено никаких повреждений девственной плевы, даже  микротрещин, что при половом акте невозможно, отсутствуют какие либо биологические материалы, нет телесных повреждений, а то как ее изнасиловали по  ее словам путем введения в бессознательное состояние, оказалось так же  невозможным, потому как, та жидкость, на которую ссылалась потерпевшая, как введенная с помощью нее в бессознательное состояние, не могла привести к этому никого по заключению специалиста. И несмотря на это, а так же массу иных противоречий, включая данные сотового биллинга, которые указывают на отсутствие подсудимого на месте преступления в указанный потерпевший момент времени, суд все равно его осуждает его и приговаривает к реальному лишению свободы. Затем учитывая широкий общественный резонанс Верховный суд отменяет  отправляет на новое рассмотрение, однако районный суд вновь затягивает дело, не собираясь принимать очевидное для всех казалось бы решение об оправдании  того. Между тем подсудимый в заключении уже 7 месяцев.

Другое дело, неоднократно мной описанное, когда человека так же признают уже в насильственных действия сексуального характера, хотя нет доказательств даже самого события преступления, при этом есть доказательства того, что осужденный не мог этого совершить, потому как у  него есть алиби на тот момент времени, в который, по словам потерпевшей было совершенно преступление. У потерпевшей нет никаких телесных повреждений, несмотря на слова о серьезном насилии,  якобы примененным в отношении нее, от которого та даже теряла сознание. Нет биологических образцов, и она опознает обвиняемого только спустя полгода после произошедшего, несмотря на то, что видит и общается непосредственно сразу после события преступления, и несмотря на это суд все равно признает его виновным.

Кто то задал риторический вопрос о презумпции невиновности, который и без того повис в воздухе, однако его даже бессмысленно было и озвучивать, потому как эти дела указывают на откровенную профанацию этого принципа, который вообще то заложен законом как основа уголовного судопроизводства. Извращение этого принципа в точности до наоборот ведет к тому, что наша судебная система превращается уже не в  средство защиты прав, а их попрания, что уже направленно не на поддержание правопорядка, а несет угрозу обществу создавая практику вынесения неправосудных приговоров. Чем уже пользуются нечистоплотные люди, как та девушка, угрожавшая таксисту заявлением об изнасиловании, если он не довезет ее бесплатно.

И от этого сейчас получается не защищен никто, когда суд становится уже не гарантией законности, а постоянной угрозой личному спокойствию, висящей над каждым, от чего общество просто обязано защищаться.

Был поднят вопрос так же судопроизводства касательно избрания меры пресечения, когда судьи походят абсолютно формально к этому вопросу не разбираясь с самим существом дела и обоснованностью предъявленного обвинения. Несмотря на то, что уже лишают человека свободы. Как по тому делу с  помещением под стражу Габидуллина, обвиненного с группой лиц в хулиганстве, несмотря на то, что в дейсвительности произошло дальше мелкого хулиганства и обоюдной драки не тянет во первых, а вот вторых вообще имеются неопровержимые доказательства того, что он не мог быть вообще на месте преступлении, потому как он в этот же самый момент находился там где его наблюдали 50 других людей.  Несмотря на что, суд все равно его помещает под стражу. Указывая, что он не разбирает дело по существу, хотя для избрания меры пресечения связанного с лишением свободы в первую очереди необходимо проверить обоснованность предъявленного обвинения. Которое в данном случае вообще предъявлено быть не могло по юридической квалификации. И было предъявлено именно потому, что бы посадить по арест, как метод давления на обвиняемых.

Встал вопрос о том, что сейчас каждый попавший в  качестве подсудимого под суд уже признается виновным, уже до судебного заседания, тем более если он был под арестом.

Кроме того судебная система идет дальше уголовного производства и если взять производство гражданское, так там просто происходит отъем имущества и более того даже закрываются целые организации.

Суд во всех этих случаях на круглом столе, откровенно не следует интересам общества, потому как какому обществу нужно, что бы каждого его члена могли посадит без всяких на то оснований или отнять у него имущество. Каким же он интересам следует тогда остается непонятным.

В таком случае общество правомерно должно задать вопрос судебной системе, а почему так происходит, что бы решить вопрос о том, как это изменить, однако как показал опыт этого круглого стола судейское сообщество откровенное на диалог с обществом не идет. Хотя о таком диалоге говорили уже и  сами руководители судейского сообщества, такие как председатель Верховного суда Лебедев, или председатель Мосгорсуда Егорова http://zlatoalex.livejournal.com/135792.html. Вынесено даже специальное постановление Пленума Верховного суда об открытости судебной системы.

В итоге же мы видим, что судебная система является самым закрытым общественным институтом, который предпринимает все меры для того что бы закрыться от остального общества.

На фоне этого возникают такие яркие эпизоды, как  с судьей Хахалевой, которую не забыли вспомнить участники круглого стола к вопросу, а судьи кто? Особенно на фоне ее  скандальных фото с криминальными авторитетами.

В то же время, как я там заметил, так и как говорю уже давно, что судьи не являются какими то деспотами изначально, и туда не  отбирают специально аморальных людей, что бы они сажали невиновных и выносили неправосудные приговоры. А если такое происходит, как заметила участвующая социолог— кандидат наук Нурутдинова Аида, вплоть до 15 процентов от общего количества осужденных по некоторым данным, то значит сама судебная система искажена и она престает зависеть от общества потеряв с ним связь.

И только общество может изменить эту ситуацию. И к вопросу о том, что же делать— надо создавать такую общественную структуру, которая могла бы ставить перед судебной системой вопросы, а почему, давая общественную оценку их деятельности. И если такая общественная структура будет достаточна влиятельна для того что бы судебная система начала отвечать, то есть давать тот общественный отчет, о котором говорили, даже и сами руководители судейского сообщества, то она не сможет игнорировать общественные запросы.

Для чего в частности был проведен круглый стол, на  котором я поставил вопрос о создании инициативной группы организации общественного движения, призванного обеспечить общественный контроль за судебной системой и  дать ему общественную оценку, что бы вынудить давать общественный отчет. Так что все в наших руках, вступайте в группы вконтакте , в фейсбуке, продвигайте информацию о них и только это может дать такой инициативе должный результат, создав такую общественную площадку, игнорировать которую было бы  невозможно.

Намерение обратиться в суд, озвученное судьей Хахалевой после этого грандиозного скандала разразившегося на всю Россию, удивляет  своей бессмысленностью. Зачем она хочет это сделать и что она хочет добиться?

Если подразумевается иск о защите чести и достоинства и деловой репутации, то это было бы уместно, если бы сам суд являлся мерой справедливости в обществе. А тот судебный процесс, который может быть инициирован в таком случае,  только вызовет еще большую волну недоверия к судебной системе в обществе по понятным причинам.

Это и не удивительно, учитывая то, что в последнее время практически полностью утрачена связь между так называемым судебным сообществом и остальным обществом, вследствие чего суд начинает выносить решения противоречащие не только принципам справедливости и законности, но и просто здравого смысла. Как в с тем инвалидом— колясничником, которого признали виновным в разбойном нападении, несмотря на то, что он даже самостоятельно встать с коляски то и не может.   Тем самым показав, что судебная система при отправлении правосудия перестает быть адекватной не только системе законности и  правопорядка, а самой реальности, что просто-напросто указывает на потерю моральных пределов при решении судеб людей. Потому как при этом утеряно чувство зависимости от общества, как их определителя.

В таком виде судебная система сама по себе уже несет общественную опасность, так как служит не интересам общества, а исключительно  своим интересам и тех, кому это выгодно.

Об опасности этого многократно говорили сами руководители органов судебного сообщества. Так -«председатель Верховного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор В.М. Лебедев отмечает: «Важной гарантией беспристрастного поведения судьи и принятия справедливых решений служит социальный контроль в условиях гласности (открытости) судебного разбирательства. Публичный характер правосудия, обеспечивающий его наглядность и способствующий контролю со стороны общества, имеет и то достоинство, что стимулирует судью контролировать свое поведение, соблюдать нормы закона, достойно «играть» роль судьи.» (комментарий к кодексу судейской этики В.В. Нехаев, В.Г. Нехаева).

По поводу создания механизма общественного контроля за судебной системой высказывалась и председатель Мосгорсуда Ольга Егорова, которая предложила создавать общественные комиссии для общественного контроля и  указала, что необходима определенная форма общественного отчета судов по своим делам, когда судьи будут объяснять, почему они вынесли те или иные решения. 

Более того было принято даже Постановление Пленума Верховного суда РФ от 13 декабря 2012 г. N 35 г. Москва «Об открытости и  гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов «, которым декларировалось открытость судебной системы, что предполагает не просто доступность информации  об их деятельности, а ответ на общественные запросы.

Однако почему то действенных общественных механизмов, для общественного контроля над судами до сих пор не создано. Поэтому мной с группой единомышленников и общественников начали предприниматься определенные шаги в этом направлении на местах. Так нами планируется провести круглый стол по вопросам судебного произвола,  в которых будут участвовать непосредственно участники скандальных судебных процессов. (предварительно 31.072017). Как повод к проведению данного круглого стола, взяты резонансные дела, которые я уже освещал в своих блогах, куда будут приглашены люди знакомые с существом данного дела.

К его проведению будут привлечены все возможные общественники и правозащитники,  что бы  круглом столе поднять вопрос о создании специальной общественной площадки для общественного контроля, которое в  последующем может приобрести форму общественного объединения. Будут приглашены, разумеется, и представители и самих судов, а так же судебного сообщества. Интерес к участию в этом мероприятии уже проявили члены даже думской партии ЛДПР.

Пока открыты группы вконтакте и фейсбуке , куда я приглашаю вступать всех желающих публично обсуждать случаи судебного произвола, как формы целенаправленной реакции общества. Для того что бы все видели тот необходимый общественный отклик на  деятельность судебной системы, что бы заставить судебную систему дать тот необходимый общественный отчет, на который указывал сам Председатель Верховного суда России Лебедев. 

В Казани суд отказал в удовлетворении ходатайства следователей об аресте группы оперативников МВД, обвиняемых в совершении серии преступлений, связанных с осуществлением их непосредственных полномочий по борьбе с организованной преступностью. 

При чем, перед судом, который их не замедлил отпустить, предстали никто ни будь, а начальник отдела по борьбе с  организованной преступностью УВД Набережных Челнов Даниль Закиров и его старший оперуполномоченный Даниль Шакиров.

Букет же обвинений, который им был предъявлен Следственным комитетом с подачи ФСБ наполнен всеми красками криминального характера такого рода дел, достойного лечь в основу остросюжетного криминального блокбастера. Здесь были и фабрикации уголовных дел, и пытки, и откровенное вымогательство с  применением вышеуказанных методов, что в целом связанно с превышением должностных полномочий. Впрочем, Даниель Закиров подобной славой уже не обделен, потому как успел стать одним из главных героев книги полковника ФСБ в отставке Юрия Удовенко «Зазеркалье», где прослыл информатором местных ОПГ в их криминальных операциях с поставщиками метала в ОАО «КАМАЗ».

Несмотря на что, или может быть именно за это, был в  свое время награжден медалью за активное участие в ликвидации крупных преступных формирований.

Уголовное дело в отношении них многоэпизодное и по своей общественной опасности имеет общефедеральное государственное значение, так как напрямую угрожает государственной безопасности, указывая на превращение самих отделов по борьбе с организованной преступностью в то, с чем они призваны бороться. Что наделяет его особым важным значением, требующим особого контроля.

Но видимо только не для нашего казанского суда, который собственное оригинальное видение такого рода дел, показывал уже не раз на примере других уголовных дел по обвинению полицейских, когда даже сам Бастрыкин даже как то просил перенести рассмотрение одного из них в другой субъект. О чем в как то писал у себя в блоге. 

Не знаю, что послужило на этот раз вынесению такого рода скандального решения суда, об отказе в аресте этих явных «оборотней», ясно только что не сами материалы этого дела, а то что лежит за его рамками.

Учитывая, что по другому делу, где уже уголовное преследование осуществлено с подачи самих бравых борцов с ОПГ,  суд вообще никак не заинтересовала его абсолютная ничтожность деяния и несоразмерность ему предъявленного обвинения, по делу, когда под громкими лозунгами борьбой с орг. преступностью арестовали сначала группу мелких хулиганов, которых потом посадили под арест по тяжкой статье, а так же просто некоторых их знакомых, только по факту самого их знакомства. Что не удивительно, если было затронуто само существо деятельности борцов с ОПГ, то есть бизнес интересы жены зам начальника ОРЧ-6.

 Не заинтересовало даже явный незаконный характер задержания и нарушения права на  защиту, когда даже после отмены постановления об избрании меры пресечения апелляционной инстанцией, суд все равно оставляет его под стражей, только лишь  для того что бы задним числом придать ему форму законности. Что и произошло позавчера, когда суд опять вынес постановление об избрании меры пресечения в  отношении лица, задержанного еще две недели назад, после того как Верховный суд Республики направил вопрос на новое рассмотрение. В каком тогда статусе он все это время находился под стражей, не ясно. Дело опять за Верховным судом РТ.

История этого дела

Псевдоборьба с братвой ОПГ гремит на весь мир, задержали сварщика, прораба и менеджера по продажам 

Мимикрия орг.преступности и дальнейшие незаконные задержания и аресты в Казани 

Ментовская крыша или возврат 90х? .