Григорий Явлинский

«Общество в моем понимании глубоко инфантильно.
Оно вообще за 25 лет не удосужилось сказать бизнесу
спасибо за то, что бизнес сделал для развития страны…
Российская власть недолюбливает общество и не любит
бизнес, общество явно не любит и терпеть не может бизнес,
бизнес с недоверием относится к власти,
а что такое общество, вообще не понимает… Полная гармония».
(руководитель одной из госкорпораций,
приближенный президента, 8 декабря 2018 г.)

«Очень много предпринимателей содержатся в СИЗО незаконно,
часто их уголовные дела через связи в силовых органах заказывают
другие предприниматели, переводя решение вопросов
из гражданской сферы в уголовную…
Незаконное содержание предпринимателей под стражей
не только калечит жизни, но и способствует потере бизнеса,
что влечет потерю рабочих мест, сокращение уплаты налогов».
(Иван Мельников, ответственный секретарь Общественной наблюдательной комиссии Москвы,
замруководителя Ассоциации защиты бизнеса, 6 декабря 2018 г.)

Вынесенные в эпиграф цитаты самым очевидным образом подтверждают, что постсоветская экономическая реформа, попытка модернизации России закончилась драматической неудачей. Не было реализовано самое главное: в нашей стране так и не появилось стабильного института частной собственности и  многочисленного класса предпринимателей, защищенного законом и  действующего в конкурентной среде. Это то, что должно было стать одним из основных результатов модернизации страны, начавшейся более четверти века назад. Именно об этом была программа «500 дней», именно такой вектор был в ней заложен. Главная формула успеха для предпринимателей и  экономического роста: «частная собственность плюс свобода и закон» — так и не стала реальностью даже в малой степени.

Поскольку задача создания института неприкосновенной частной собственности и свободного, независимого предпринимательства рано или поздно все равно будет решаться (и, надеюсь, будет решена), важно понять уже сегодня, почему до  сих пор этого не получилось и как избежать повторения прошлого.

«БЕНЕФИЦИАРЫ» И ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ

Есть огромная разница между мультимиллионерами и миллиардерами из «ближнего круга» власти (участниками и бенефициарами залоговых аукционов и госпроектов, «королей госзаказа» и др.) и настоящими предпринимателями по образу жизни и мыслей, ведущими свое дело вопреки всему. Не следует всех валить в одну кучу, прикрывая первых вторыми. Да и не получится, так как честное предпринимательское дело люди все же могут отличить от олигархического бизнеса. Зависимость предпринимателей от властей, использование административного ресурса и  правоохранительных органов (полиции, следствия, суда) для получения чиновниками рентного дохода и устранения конкурентов — фундаментальная особенность современной российской экономической системы. Все это вошло в  повседневную практику на всех уровнях по всей России. Это одна из  ключевых институциональных проблем нашей страны, порождающая множество человеческих трагедий. Причем неправосудные приговоры пересматриваются крайне редко, и люди, посаженные «по заказу», остаются в тюрьме, даже  если заказчики и исполнители сами осуждены судом.

Положение отечественного предпринимательства, которое оказалось заложником слияния власти и  собственности, — ключевой провал постсоветской модернизации, следствиями которого являются и сохранение сырьевого характера экономики, и  отсутствие современного государства, и слабость гражданского общества. При сохранении такого положения никогда не будет ни диверсификации, ни  темпов роста, ни технологических и иных «прорывов».

Почему так получается? Кто предопределил эту губительную «полную гармонию»? Главным образом те, кто в 1990-х принимал решения о реформах и приватизации и, в частности, о ваучерах и залоговых аукционах. Именно эти решения в условиях искусственно спровоцированной гиперинфляции привели к органическому сращиванию власти, собственности и бизнеса, создали фундамент для сегодняшнего путинского государства-мафии. В таком государстве, естественно, никто никого терпеть не может, никто никому не верит.

ГДЕ БИЗНЕС, ГДЕ ВЛАСТЬ?

Государство, по мнению близкого к Путину чиновника, должно «реабилитировать крупный бизнес, сказать ему спасибо, наградить его, поощрить его, показать героические успехи бизнесменов, сделать их настоящими героями нашего времени». «Они этого более чем заслуживают», — уверен он.

Но кто сегодня «государство» и кто «бизнес»? Крупный бизнес уже фактически неотделим от  государства-мафии, которое этот же бизнес годами помогал создавать. Сейчас знаковый представитель «крупного бизнеса» — это, например, «Роснефть» с ее колбасками и уголовным делом против Улюкаева, заикнувшегося о двадцати годах стагнации. Где здесь бизнес, где государство, где спецслужбы, где частный интерес, определить невозможно. Передача президентом крупнейших государственных корпораций «на кормление» «друзьям-приятелям, а также их детям» — сегодняшняя повседневная практика, вполне достойная славных традиций залоговых аукционов. В этом и есть суть государства-мафии.

Еще одна знаковая бизнес-фигура нашего времени — это некий повар, чей специфический бизнес есть производная составляющая и один из драйверов государства-мафии. Он, с одной стороны, бизнес-фигура, государством никак официально не контролируемая, с другой — участвует в официальных переговорах по Ливии в Минобороны РФ. После такого слухи о том, что ему принадлежат частные военные компании, которые Кремль использует в Сирии и готовит к  переброске в Ливию, уже совсем не кажутся слухами. И война в Сирии уже неразделимо и государственная, и частная.

О  том, какие еще есть у сегодняшнего крупного бизнеса «предприятия», которые поручены ему государством, но о которых пока никому неизвестно, общество будет постепенно узнавать. Шило в мешке не утаишь, тем более такое большое. А пока в ситуации удушающих уже всю страну санкций государство реально заботится прежде всего о своем крупном бизнесе. Настолько хорошо заботится, что отечественные олигархи — мировые лидеры по росту доходов. Зачем им еще и памятники?

Такая трогательная забота государства об олигархическом бизнесе на самом деле забота о самом себе. Всем известно, что большинство российских предпринимателей с  многомиллионными и миллиардными долларовыми состояниями стали таковыми не сами по себе, не в условиях свободной конкуренции и рынка и не потому, что сделали нечто полезное и особенное, за что люди хотели бы их поблагодарить. Более того, свои активы они получили даже не в результате честной и прозрачной приватизации за собственные деньги (пусть даже относительно малые, но хотя бы свои). Нет. Будущие олигархи получили свои богатства исключительно с помощью государства, будучи его протеже, на основе личных связей, путем мошеннических залоговых аукционов и криминальной приватизации. Именно тогда в России был сформирован фундамент авторитарной несменяемой власти, заложена нелегитимная, полукриминальная основа крупной частной собственности и  всей экономической системы. Очевидная всем нелегитимность приватизации стала главной причиной страха, роковой разобщенности и безграничной лояльности крупного бизнеса власти. Какой уж тут из бизнеса «инициатор изменений в стране»?!

Крупный бизнес давно уже разными путями взял в дело высшее чиновничество и решил, что «разрулил» отношения с государством путем «слияния и поглощения». Но бизнес не  понял, что государство — это не конкретные люди во власти, а  разветвленный аппарат принуждения, который, если его в ходе реформ не  опутать сетью законов, публичных практик и контролирующих институтов, становится источником организованного насилия, то есть, по существу, мафией. А мафия никого «героями нашего времени» делать не собирается. Мафия борется только за вечную власть и сверхдоходы. С мафией, как известно, можно договориться только по конкретному вопросу и только на  данный момент. И если сегодня с мафией получается вести дела по  некоторым согласованным правилам, это не значит, что те же правила будут действовать завтра и тем более послезавтра. По одному и тому же поводу каждый раз придется договариваться заново. А с теми, в чьих руках аппарат насилия, договариваться всегда сложно: жаловаться себе дороже, да и просто некому.

Вообще, говоря о российском «героическом» крупном бизнесе, нужно отметить, что по всем параметрам и просто «по жизни» эти люди, которых у нас называют олигархами, не состоялись как класс и должны уйти. Нет, конечно, пусть они будут здоровы и живут хоть сто лет. Но как социальное явление олигархи должны быть искоренены. Специфическое происхождение и самих этих персон, и их капиталов многое объясняет, но не оправдывает их  никчемности в соотношении с контролируемыми ими ресурсами. И даже если эти ресурсы подконтрольны олигархам лишь формально, даже если доля этих ресурсов в масштабах всего государства крайне мала, все равно эти активы достаточно значимы, чтобы их владельцы становились привилегированным и потенциально влиятельным слоем общества. Не говоря уже о том, что для такого положения необходимо обладать житейским умом, способностью к взаимодействию и человеческим достоинством. Ну а если чего-то из перечисленного не хватает, то тут уж  не обессудьте: не отсидеться ни в Монако, ни на Остоженке, и так уже чересчур задержались товарищи олигархи в своих дворцах, мешая закономерной ротации. Те, кто готов занять их место и взять на откуп «хозяйские» предприятия, справятся не хуже и, кто знает, может, в  какой-то итерации окажутся более состоятельными как социальная сила. И  тогда при условии, что бизнес будет отделен от государственной бюрократии, в России, возможно, появятся наконец и влиятельное гражданское общество, и политически значимые независимые СМИ, и сильные оппозиционные партии.

КОНСЕНСУСНОЕ НЕПРИЯТИЕ НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ

Известная американская писательница и философ Айн Рэнд (выросшая, кстати, в начале ХХ века в  России), одна из самых ярких западных поборников частной собственности и  свободного предпринимательства, превозносила индивидуализм, нескромность и гордость и считала капиталистов «талантливыми людьми, умеющими делать деньги». Но «если состояния и богатства получены с  помощью политического влияния, если вы сделали свое богатство с помощью государства, как его протеже, то это нечестно, неправильно, несправедливо», утверждала Рэнд в одном из интервью.

Как ни странно, российское общество считает так же и категорически отказывается признавать распределение собственности в стране справедливым. Бесспорным фактом является то, что в народе сложилось почти консенсусное неприятие криминальной приватизации и выросшей на ее основе крупной олигархической частной собственности, слитой с  государством (см. статью «Приватизация: 25 лет справедливого недоверия», октябрь 2017). Это неприятие преодолевает все возможные барьеры: политические, идеологические, образовательные, социальные, имущественные и любые иные. Очень трудно отыскать какую-либо социальную группу, внутри которой большинство приветствовало бы приватизацию и  благожелательно отзывалось о крупной частной собственности. В данном отношении различные опросные центры, проводившие многократные и  многолетние исследования в 2000-е годы, рисуют практически идентичную картину. Так, по семилетним наблюдениям «Левада-центра», доля выступавших за полный или частичный пересмотр итогов приватизации колебалась в пределах 78-83%, тогда как доля готовых оставить их без изменений составляла только от 7 до 15%. Схожие результаты были получены в одном из исследований «Ромир»: за полную или частичную деприватизацию высказались 77%, против — 18%. В том же интервале лежат и оценки ИСПИ РАН: 81% и 17% соответственно. При таком единодушии в восприятии результатов приватизации едва ли удивительно, что 77% российских граждан полагают, что хозяева крупной частной собственности владеют ею не по  праву, тогда как в обратном убеждены лишь 10%.

Тем не менее даже такая сложная и запущенная проблема, как отношения власти, бизнеса и общества в  условиях нелегитимной крупной частной собственности, имеет решение. Государство должно обладать политической волей и решимостью сделать бизнес свободным и независимым, найти удовлетворительное решение проблемы легитимации итогов приватизации. О том, как это сделать, не раз говорилось и на экспертном, и на политическом уровнях (например, в  статье «Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы», журнал «Вопросы экономики», №9, 2007). Надо только понять и захотеть.

Оригинал

Россия подошла вплотную к полномасштабной открытой войне с Украиной. Это не только преступно, но и в высшей степени противоречит национальным интересам России, перечеркивает обозримое будущее. 

Корни проблемы — в неуемном стремлении Москвы поставить под контроль Киев и ограничить суверенитет соседнего государства, в империалистических потугах российского руководства, в шовинизме так называемой «элиты», в отказе признавать украинцев и Украину ровней, государством с таким же, как у России, правом на собственное представление о национальной идентичности. Но главная, фундаментальная проблема Кремля заключается в полном непонимании современной жизни и устройства мира, в отсутствии каких-либо адекватных представлений о будущем. Все это похоже на подростковый комплекс неполноценности периода полового созревания, когда обязательно нужно доказывать свою «крутизну» и превосходство. Это уже выразилось в вероломной аннексии Крыма, а также в организации и спонсировании криминальной войны на Донбассе.   

Так что на грань войны с ближайшим соседом нашу страну поставил не «пограничный конфликт» последних дней в Керченском проливе. В этом контексте проблему никак не решить. Тем более что этот инцидент даже нельзя назвать пограничным, так как границы России в этом районе никем не признаны. Как известно, после аннексии Крыма Россия — страна с непризнанными границами. Именно поэтому Совбез ООН отказал России в рассмотрении заявления о «нарушении российских территориальных вод». С позиции международного права и мирового сообщества, это бессмыслица. Наоборот, в мире закономерно восприняли случившееся как еще один шаг к российской аннексии Азовского моря, к блокаде экономически важных для Украины портов Бердянска и Мариуполя. Более того, действия России нарушают Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года и двусторонние соглашения между Россией и Украиной о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива, заключенные в 2003 и 2012 годах. Игнорируя на глазах у всего мира международные законы и соглашения, Россия полагает, что в одностороннем порядке, пользуясь правом сильного, может сама устанавливать «красные линии» для соседей. 

Но сегодня уже не существует объективных «красных линий» и «статусов кво», международно признанных границ, на которые Россия могла бы опираться. Те линии, которые проводит российское руководство в международной политике, в частности в отношениях с соседними странами, сформированы исключительно произвольно и под себя. Их никто не признал и никогда не признает. Если и дальше не обращать внимания на неадекватность субъективно проведенных «красных линий» — применительно как к ситуации в мире вообще, так и к российско-украинскому кризису в частности, — это прямой путь в никуда, в безвременье, к войне. 

Путинский конфронтационный курс во внешней политике поставил нашу страну вне допустимых линий в момент принятия решения о произвольном одностороннем пересмотре границ с Украиной в свою пользу. Это решение не признано международным сообществом, у него нет и, скорее всего, никогда не будет поддержки в мире, на его основе невозможно строить отношения не только с соседними государствами, но и с остальным миром. Если Россия продолжит выстраивать такую политику, то конфронтация с мировым сообществом, соседями, Европой и США, всем миром будет только нарастать, а санкции и изоляция усиливаться. В результате России грозит необратимое экономическое и научно-техническое отставание и крах. 

Сегодня у России не осталось союзников в мире. На их место пришли ситуационные партнеры со своими превалирующими интересами. А в истории с аннексией Крыма даже и партнеров нет. Неслучайно президент Украины Порошенко с просьбой поднять на саммите G20 вопрос об инциденте в Керченском проливе обратился именно к турецкому президенту Реджепу Эрдогану (и это несмотря на то, что еще десять дней назад Путин летал в Турцию укреплять партнерские узы с турецким коллегой). 

Культура политического мышления и горизонт понимания у нынешних российских «элит» очень низкие, за сиюминутными выгодами и подковерной борьбой они не разглядят грядущую катастрофу. Не исключено, что режим спровоцирует большую войну как трусливое бегство из тупикового положения.    

Однако пока еще сохраняется надежда на другое развитие событий. Первое, что критически важно предпринять, — это отказаться от позиции абсолютного превосходства над Украиной, прекратить исходить из собственной безусловной правоты при нарушении всех международных правил и законов, перестать настаивать на невозможности пересмотра незаконного присоединения Крыма, а вместо этого провести международную конференцию по статусу полуострова (https://2018.yavlinsky.ru/krym/). 

Во-вторых, невозможно вести какой-либо разговор об урегулировании конфликта с Украиной, продолжая при этом поддерживать и подпитывать войну на Донбассе. Необходимы понятные реальные шаги к поиску мирных решений. 

Делать это надо как можно скорее, поскольку мир не стоит на месте и то, что сегодня совершенно необходимо реализовать, в скором времени уже может оказаться недоступным или вообще бесполезным. 

В сегодняшний контекст российско-украинского кризиса вплетаются события, которые раньше было трудно даже вообразить, такие как пересмотр решений, принятых в XVII веке (акт 1686 года о передаче Киевской митрополии в юрисдикцию Московского патриархата). Ошибочно было бы думать, что дело здесь только в институциональной специфике церковно-религиозной сферы. Тактика «подвешивания» проблем в надежде, что все стерпится, все свыкнутся и примут, наконец, навязанное как должное, не работает. С течением времени возможности позитивного выхода из тупика только сокращаются. 

Впрочем, даже осознание под давлением обстоятельств того факта, что и конференция по Крыму, и реальное прекращение войны на Донбассе жизненно необходимы России, не будет достаточным для окончательного преодоления абсурдного противостояния России и Украины. 

Стратегическое решение качественно иное. Оно хорошо известно — приходится повторять уже давно сказанное. 

В культурно-историческом плане Россия, так же как Украина и Беларусь, принадлежит европейской цивилизации, и единственное реально существующее направление ее дальнейшего развития — европейское. Если эти страны хотят сохранить в XXI веке свою государственность, то ничего иного для них не существует.

Для того чтобы преодолеть национализм, шовинизм и империализм, необходимо общеевропейское будущее, в котором границы менее значимы, чем права и свободы человека. Общее человеческое пространство, в основу которого положен такой принцип, уже существует. Это Евросоюз. И Украина, и Россия должны двигаться именно по направлению к нему. Только такое однонаправленное движение обеих стран станет залогом мира и развития. 

Попытка двигаться в другом направлении является отклонением от естественного исторического развития. Примерно таким же по сути, каким был большевистский эксперимент по строительству социализма-коммунизма. Только теперь результаты будут еще более разрушительными для государств-экспериментаторов. 

В случае ЕС речь идет не о бюрократических процедурах и брюссельских управляющих структурах, а именно о векторе движения к образу жизни, при котором человек, его жизнь и достоинство — главная системообразующая целевая задача. Пока такого вектора нет, Россию лишают всякой разумной мечты о перспективе, вместо нее навязываются евразийские фантомы, невежественные фантазии, которые человека со здравым смыслом только пугают. Умышленно смешивают вопрос о выборе Россией европейского пути c направлением торговых потоков и трубопроводов. Но европейский путь и образ жизни не альтернатива торговле с Китаем, со странами Азии или со всем миром. Европейский путь — это прежде всего курс внутренней политики и направление собственного общественного развития. Без европейской по смыслу переориентации государства на взаимодействие с обществом, на человека никакая экономическая, политическая или геополитическая стратегия не будет работать вообще. Главное препятствие для европейского курса вовсе не текущие проблемы Европы и не рост экономики Азии, а его принципиальная несовместимость с интересами российского правящего класса, состоящими в бесконечном сохранении себя и, главное, нынешней мафиозной системы слияния власти, собственности и бизнеса.

Реальной перспективой, равновеликой истории и культуре России, способной не отпугнуть, а увлечь наших людей, может быть только общее с соседями, общеевропейское будущее. И это не просто красивые слова, фигура речи. Это весомая, действенная и единственная практическая альтернатива тупику стабильного гниения, в который загнали общество.

Для Европы (в том числе для России и Украины как ее неотъемлемых составляющих) самоидентификация в качестве Европейского Союза и ее последовательное экономическое, политическое и военно-стратегическое воплощение — единственный способ выживания в глобальной политике и экономической конкуренции с Северной Америкой и Юго-Восточной Азией в XXI веке. Отдельно ни Европа, ни уж тем более евразийская Россия, отрицающая Запад и считающая его источником опасности, никогда не смогут стать полноценными участниками неизбежной всемирной экономической глобализации. 

Понятно, что в сегодняшней ситуации в это трудно поверить. Однако «трудно» не значит «невозможно», и это единственное, что дает надежду. Потому что будущее и Украины, и России — в большом общем европейском доме от Лиссабона до Владивостока, без национализма и непрозрачных границ.

Оригинал

Оюб Титиев. Школьный учитель. Детский тренер по боксу. Правозащитник, руководитель чеченского отделения «Мемориала». В январе 2018 года Оюба на его Lada Kalina остановили сотрудники ДПС. Во время проверки в салоне автомобиля 61-летнего школьного учителя, детского тренера и правозащитника полицейский обнаружил пакет с марихуаной (как раз в тот момент, когда другой полицейский в присутствии Оюба досматривал багажник). С тех пор Титиев сидит в тюрьме.

Я знаю о работе Оюба Титиева много лет. Знаю, как много он сделал для чеченского народа, как помогал людям в тяжелейших ситуациях, как буквально своими руками восстанавливал после войны разрушенные школы в Чечне, как лично вывозил на лечение раненых и больных.

Оюб Титиев спас от смерти очень многих людей. Когда на пике антикавказских настроений в России террористом считали практически любого выходца с Северного Кавказа, именно Оюб Титиев помогал защитить от пыток и избиений в колониях и тюрьмах заключенных.

Но теперь Титиева судят, достойного и честного человека держат в клетке в окружении восьми вооруженных людей. Унижение — излюбленный инструмент судебной системы в нашей стране.

В современной России власти не любят настоящих бесстрашных правозащитников, ведь те мешают творить полный беспредел, пытать, издеваться, убивать людей, привлекают к преступникам и преступлениям внимание. Поэтому правозащитникам, их семьям, их детям устраивают настоящую травлю. Наверное, не ошибусь, если скажу, что ни в России, ни в Чечне нет ни одного человека, который бы поверил, что Оюб Титиев — наркоторговец. Всем понятно, что уголовное дело против Оюба — политическое, что оно сфабриковано. Но люди запуганы. Люди молчат. Единицы в Чечне осмелятся сегодня заступиться за Оюба Титиева.

Так почему же это дело столь важно для каждого человека в России? Потому что в государстве-мафии, где суды полностью подчинены (а во многих случаях просто выполняют заказ), на месте Оюба Титиева с подброшенными в карман или машину наркотиками оказаться может любой. Поэтому дело каждого — распространять информацию об Оюбе, писать об этой вопиющей несправедливости, рассказывать об издевательствах над невинным человеком.

Спасая Оюба Титиева, вы спасаете себя и своих детей.

А чеченский народ, когда освободится от страха, будет гордиться и благодарить своего мужественного, честного и благородного защитника Оюба Титиева.

«НОВАЯ ГАЗЕТА»: «Субъективные дружеские чувства»
Чеченский суд отказывает в доверии Григорию Явлинскому, а чеченский народ считает за честь пожать ему руку

Оригинал

Их не было весной 2014 года в Крыму. Их нет уже четыре года на Донбассе. Их нет в Сирии. Их нет в ЦАР, в Ливии и в Судане… Зато они, похоже, есть в Гааге. 

Так называемые «ветераны военных конфликтов», известные также как «отпускники», «добровольцы» и «ополченцы», а на самом деле обычные «солдаты удачи», то есть боевики-наемники из российских частных военных компаний, намерены обратиться за защитой своих прав (!) не куда-нибудь, а в Международный уголовный суд (МУС) в Гааге. Ветераны нелегальных вооруженных формирований планируют добиваться официального признания и статуса, полагающихся выплат, льгот и т.п. от российского государства, которое, отправляя их на войну, отказывается признавать их присутствие в горячих точках и, как результат, брать на себя какую-либо социальную и финансовую ответственность за них. Скрывая потери, погибших часто даже хоронят под безымянными плитами. Судя по заявлениям, такое положение дел «ихтамнетов» больше не устраивает и они намерены настаивать на расследовании международными организациями секретных военных миссий в Сирии, в Украине и в Африке.

«Мы здесь есть!» — пишут они в гаагский МУС (членом которого Россия, кстати говоря, не является и под его юрисдикцию не попадает). В проекте обращения говорится, что российское государство, не признавая участников конфликтов в Донбассе, Сирии и Африке «своими», фактически вводит «гражданских лиц в заблуждение» «с целью незаконного использования в военных целях». Все это предполагается обсудить на некоем форуме ветеранских организаций 18 ноября в Москве.

Однако в Кремле настаивают, что их нет не только там, но и здесь. «Мы не знаем, о каких ветеранских организациях вы говорите. Ничего не могу сказать по этому вопросу», — заявил на днях пресс-секретарь президента России.

Тем временем в ряде так называемых «пригожинских» СМИ уже две недели пытаются дискредитировать организатора этого действа ветерана-«ихтамнета» Евгения Шабаева. Он больше не «боевой товарищ», а «провокатор» и «паразит», поскольку, по информации так называемого Федерального агентства новостей, подготовил обращение к прокурору Международного уголовного суда с призывом «возбудить уголовное дело на основании Статьи 7 Римского статута Международного уголовного суда, а именно пункта (i) — «насильственное исчезновение людей».

Примечательно, что именно Шабаев был среди тех, кто подтвердил массовую гибель российских граждан в Сирии в феврале этого года. Тогда в ходе боев в районе населенного пункта Дейр-Эз-Зор, согласно свидетельствам очевидцев, погибло свыше 200 служащих ЧВК из России. 12 февраля был направлен официальный запрос Путину о случившемся. Несложно догадаться, что ответа не последовало.  

Летом в Центральноафриканской республике были убиты трое российских журналистов, снимавших документальный фильм о деятельности ЧВК в Африке.

Некоторое время назад российские власти в один голос опровергли информацию о переброске российских военных в Ливию, а уже чуть ли не на следующий день российский бизнесмен Евгений Пригожин, чье имя СМИ связывают с «ЧВК Вагнера», «фабрикой троллей» и поставкой продуктов на кухню Кремля, открыто участвовал во встрече министра обороны России Сергея Шойгу с ливийским маршалом Хафтаром в Москве. Появление повара на встрече высокопоставленных военных чинов власти объяснили незатейливо: Пригожин якобы организовывал в Минобороны РФ официальный обед для глав военных ведомств России и Ливии, а также принимал участие в обсуждении культурной программы визита ливийской делегации. Видимо, в «культурную программу» входило представление ливийцам реального руководителя «отпускников», «отдыхающих» в Ливии.  

Понятное дело, для дестабилизации такой страны, как Ливия, достаточно поддерживать одну из воюющих группировок. Это позволит усилить и одновременно контролировать поток беженцев из Северной Африки, то есть контрабанду людей в Европу, где политические партии выигрывают и проигрывают выборы только из-за отношения к мигрантам. Этого хватит, чтобы вновь раскачать политические качели. Такой аргумент для европейских столиц, надеются в Москве, окажется весьма убедительным.

Попытки обращения военных наемников в международные организации с требованием заставить российские власти (которые, между прочим, их наняли, обучили, вооружили и тайно отправили воевать) признать их, а также участие «рестораторов» в геополитических переговорах наравне с министром обороны и начальником Генерального штаба, как и все последние истории с «героями ГРУ», свидетельствуют о глубоком кризисе. Все это наглядно демонстрирует, как на самом деле функционирует государство-мафия.

«Частная военная компания» в России — в стране, где полностью отсутствуют общественный и гражданский контроль за коррумпированным государством и политически значимые независимые СМИ, где нет разделения властей, но есть избирательный подход к соблюдению законов и зависимые суды, — крайне противоречивое и опасное явление. В конкретных условиях разрастание наемнического бизнеса в России под прикрытием государства и при абсолютной информационной закрытости ведет к быстрому формированию, закреплению и усилению неконституционного, но очень опасного института. Эта силовая структура, по сути, незаконное вооруженное формирование, которое сможет использовать кто угодно (при наличии денег и склонности к авантюрам) в каких угодно целях как за границей, так и внутри страны.

Неудивительно, что деятельность этих структур в России до сих пор законодательно не определена и не регулируется. Нет сомнений, что юридический вакуум и путаница поддерживаются намеренно, для удобства ведения так называемых гибридных операций и войн, чтобы снять с государства ответственность — как за действия служащих частных военных компаний, так и за их судьбу, будь то гибель или попадание в плен.

Причастность государства к процессу создания и развития негосударственных вооруженных формирований, неформальное сращивание государственных и негосударственных силовых структур переводит в новое качество всю государственную систему. 

Если с 1990-х годов и до сих пор ключевой проблемой России была фактическая неразделенность власти, собственности и крупного бизнеса, то теперь в эту систему включается автономный силовой элемент, выращенный за последние годы при государственном участии и на государственные деньги и используемый, в частности, в ходе скрываемого от общества нелегального ведения боевых действий в Сирии и Украине.

Это имеет множество разных последствий: нравственно-этических, политических, международных, военных. Но, помимо этого, создание в России гибридных, официально не признаваемых, неформальных вооруженных формирований имеет ключевой внутриполитический аспект: это явная и значительная угроза безопасности внутри  страны. 

МЕЖДУ ВОЙНАМИ

Обстановка, в которой отмечается столетие окончания Великой (Первой мировой) войны, вызывает не меньше вопросов и недоумения, чем юбилей революции в России. Нежелание российской власти обсуждать кризис самодержавия и террористическую суть большевизма понятно и ожидаемо. Это наследники большевиков с имперскими амбициями, для которых празднование (именно празднование) столетия ЧК и комсомола гораздо более значимо, чем осмысление трагедии разгона Учредительного собрания или расстрела царской семьи. Еще и «столетие военной разведки» отпраздновали на самом высоком уровне, что в свете событий последних месяцев выглядит совсем уж фантасмагорично — куда там Хэллоуину.

Однако у столетия окончания Первой мировой не только внутрироссийский, но и глобальный контекст. Когда в 2014-м мир вспоминал начало той войны, речь в основном шла о том, насколько важно извлекать уроки из прошлого ради будущего. Но уже через четыре года президент Франции признался: «Я поражен схожестью между временем, в котором живем мы, и тем, что было между мировыми войнами… В Европе, разделенной страхами, возвращением национализма, последствиями экономического кризиса, можно увидеть почти последовательно все то, что характеризовало Европу между окончанием Первой мировой войны и экономическим кризисом 1929 года… Европа подвергается риску: распасться из-за националистической проказы или быть третируемой иностранными державами. И таким образом лишиться суверенитета».

Сегодня уже понятно, что «брекзит» и президентство Трампа не «сбой системы», а, скорее, ее иное качество, запускающее череду событий, которые, как снежный ком, вовлекают в процесс все новые страны и меняют мир. Успехи правых популистов на парламентских выборах в Европе и США, президентские выборы в Мексике и Бразилии — тому подтверждение. 

«ВСЕ ГОРДЫ ТЕМ, ЧТО РУССКИЕ»
«ДЛЯ МЕНЯ ТЕПЕРЬ СУЩЕСТВУЮТ ТОЛЬКО НЕМЦЫ»
«АМЕРИКА ПРЕЖДЕ ВСЕГО»
«ВЕРНЕМ БРИТАНИЮ БРИТАНЦАМ»

Что же характеризовало Россию и Европу столетие назад и привело мир к кошмару двух мировых войн?

Прежде всего национализм. Такой национализм, когда нацию, свой народ противопоставляют не коррумпированной и блуждающей в политических тупиках монархии или империи, а другим странам и народам. Именно такой национализм пестовался, поощрялся и использовался властями всех ведущих стран предвоенной Европы начала XX века. Россия, например, не могла «просто жить, как какая-нибудь Дания», она назначила себе миссию — освобождение славянских христианских братьев.

Знакомо. Путинский «многополярный мир» с разделением глобуса на зоны влияния, «новая Ялта», ограничение суверенитета стран, произвольно взятых под покровительство, — прямое продолжение имперско-державного мышления, нанесшего нашей стране огромный ущерб в XX веке. Что же до «панславизма» столетней давности, то сегодня он трансформировался в «евразийство», дополненное ностальгической концепцией сверхдержавности.

Мессианскую имперскую идеологию в царской России разделяли и во многом навязывали правящие круги, однако и объективная общественная поддержка была вполне ощутимой, особенно после участия русских добровольцев в боевых действиях в Сербии в 1875-1876 гг., после Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и освобождения Болгарии. Царское правительство считало, что главная задача внешней политики в том, чтобы после освобождения Сербии и других южнославянских земель молодые государства оказались в сфере влияния России, а не Австро-Венгрии. Характерно, что в Австро-Венгрии режим был вполне либеральным в отношении национально-культурной идентичности, тогда как Османская империя, по сути, оставалась средневековой. Но в России считали, что православным балканским народам лучше еще немного побыть «под турками», чем отойти в зону влияния Австро-Венгрии.

В 1914-м решение не уступать Австро-Венгрии в сербском кризисе и начало войны были встречены общественным энтузиазмом, можно сказать, приливом радостного восторга у значительной части европейской, в том числе русской, публики. Идеология национального разделения и войны как единственного способа достижения целей казалась тогда таким же свойством новой эпохи, как развитие науки и технический прогресс. Русский писатель Леонид Андреев писал в августе 1914-го: «Настроение у меня чудесное, — истинно воскрес, как Лазарь… Подъем действительно огромный, высокий и небывалый: все горды тем, что — русские… Если бы сейчас вдруг сразу окончилась война, — была бы печаль и даже отчаяние…». Сейчас это высказывание чаще приводят как пример своего рода безумия, которое охватило образованную публику, но чем эта экзальтация отличается от нынешней, вызванной аннексией Крыма и вооруженным захватом части Донбасса?

Дальше — «возгонка» якобы ущемленного национального чувства. Переименование Петербурга, названного так самим основателем Российской Империи, в Петроград — символичный эпизод, демонстрирующий значительную долю абсурда, вполне и сегодня присущего российскому государственному национализму (совсем недавно президент России говорил о том, каким должен быть современный национализм: «мы правильные, а не дурацкие националисты; Крым — это наше; мы вообще ничего не боимся, если по нам нанесут удар, мы ответим и, как мученики, попадем в рай, а они просто сдохнут; на Украине все плохо; единомышленников у нас почти 146 миллионов»).

А дальше пошло-поехало. С вершин российской власти прозвучали утверждения, что немцы контролируют русскую экономику. Власти запретили применять оружие против погромщиков немецкого посольства и магазинов с немецкими вывесками. Военное командование не препятствовало участию в этом солдат. Затем — экспроприация земель немецких крестьян в России. Насильственному переселению подверглись поляки, евреи и даже православные братья-болгары за союз их царя с Германией. Начались репрессии против мусульман Карсской и Батумской областей.

Земельный вопрос при этом не был решен ни в малейшей степени. Зато власти продемонстрировали, что с правом на частную собственность можно не считаться. Погромы в городах стали привычным делом — появилось ощущение, что можно безнаказанно избивать и грабить всех «инородцев», да и вообще всех «других», которые «не наши».

Естественно, очень скоро, особенно при первых же неудачах на фронте, в число «не наших» попала властная верхушка и даже сама царская семья. Собственно, еще в начале войны, когда Николай II виделся безоговорочным символом национального единения, происхождение его жены порождало слухи, вызывало раздражение, которое вскоре трансформировалось в открытую ненависть.

Атмосфера подозрительности и злобы пронизала все общество. Это касалось далеко не только народных масс. 1 ноября 1916 года лидер кадетов Павел Милюков задал с думской трибуны знаменитый вопрос о действиях самодержавного правительства: «глупость это или предательство?» Если прочитать речь полностью, становится понятно, что вопрос совсем не риторический. Милюков сознательно использовал все более распространявшуюся в обществе «августейшую шпиономанию». Предательство, кстати, было, и заключалось оно в отказе элиты признать бессмысленность и бесцельность самой войны, основанной исключительно на национализме; в эксплуатации героизма и самоотверженности российских солдат, матросов, казаков, офицеров, медсестер, военврачей (о чем до сих пор почти не говорят); в подлом, своекорыстном исчерпывании патриотизма народа, который искренне откликнулся на призыв защитить интересы родины, а, почувствовав фальшь и обман, оказался морально опустошенным и растерянным.

Безусловно, русский державный национализм и путь, который он прокладывал к войне, не были уникальным явлением. Вся Европа была наполнена тем же — сосредоточением каждой из стран на своих интересах, в свете чего все окружающее мельчает, искажается, окарикатуривается. Это превращало любую попытку мыслить масштабно, общеевропейски в экстраполяцию исключительно своих, узконациональных представлений о том, как надо жить.

В Германии подготовка к Первой мировой войне сопровождалась националистической эйфорией, призывом забыть социальные и партийные различия перед лицом врага. Эта идея подавалась под циничным названием Burgfrieden («гражданский мир»). Вильгельм II заявил 4 августа 1914 года: «Я не признаю больше никаких партий, для меня теперь существуют только немцы». Можно предположить, что таким образом император Германии высказал сокровенные мысли множества своих подданных (примечательно, что в октябре 2018 года в Хьюстоне президент США Дональд Трамп почти повторил слова кайзера: «Мы ставим Америку на первое место, мы будем заботиться о себе»).

Аналогичная националистическая истерика, сопровождаемая решением левых партий прекратить борьбу с правительством на время войны, наблюдалась в это же время во Франции (получила название «Священный союз», Union Sacree).

ПОВТОРЕНИЕ БЕЗ УЧЕНИЯ

Очень скоро огромный разрыв между представлениями людей о должном, о жертвенности во имя родины и бессмысленной и бесцельной бойней вызвал глубочайшее ментальное потрясение у всех без исключения воевавших наций. В России это привело к развалу власти и преступному государственному перевороту. Приход на многие десятилетия большевиков стал возможен не вследствие отречения царя от престола и падения монархии, а из-за неспособности российской политической элиты, взявшей на себя ответственность за страну, увидеть, почувствовать происходивший качественный сдвиг. В свою очередь, воинствующий национализм открыл дорогу популистской эксплуатации злобы, ненависти, самых худших сторон человеческой натуры, что сыграло также не последнюю роль в сталкивании России в большевизм. 

В Европе, хотя катастрофа бесцельности и жестокости и породила философскую и художественную рефлексию, серьезных политических выводов после окончания Первой мировой войны элита сделать не смогла. Ни победители, ни побежденные. Победители возложили всю вину на Германию и назначили ей наказание. В Старом свете, где после распада Австро-Венгрии и Османской империи, а также после отделения Прибалтики, Финляндии и Польши от России возник целый ряд национальных государств, национализм в полной мере продолжал оставаться ведущей идеологией.

Демонстративно ущербное положение Германии в версальской системе мощно питало идеологию национального реванша. Остальная Европа до последнего мирилась с политикой аннексии и аншлюсов, осуществлявшейся нацистским руководством Германии, не только потому, что не хотела новой войны, но и потому, что ей, по большому счету, нечего было противопоставить национализму и тезису о «собирании земель».

Началась Вторая мировая война.

«ЗА ФЛАЖКИ — ЖАЖДА ЖИЗНИ СИЛЬНЕЙ!»

Вырваться из круга предопределенности войны получилось только через создание новой, ненационалистической стратегии развития Европы. Причем сделано это было отнюдь не в Ялте и Потсдаме решениями об очередном переделе мира, а вопреки им — уже в послевоенные десятилетия качественно новой европейской политической элитой.

Евросоюз не просто вырос из национального примирения, а был создан как фундаментальная конструкция, гарантирующая недопущение национализма и войны в тактике и стратегии развития Европы, вне зависимости от того, кто победитель, а кто побежденный. Было реально признано и институционализировано, что Европа — это единое историческое, культурное, экономическое и политическое пространство, будущее которого может определяться только на основе консенсуса и компромисса, что право на жизнь и другие права человека выше суверенных барьеров.

Одно из главных последствий большевистской катастрофы в России и превращения войны империалистической в войну гражданскую — выпадение нашей страны из европейского процесса в целом и осмысления итогов двух мировых войн в частности. Сначала в межвоенный период (1920-1930 годы) вместо осмысления войны как человеческой трагедии произошли девальвация человеческой жизни и разрушительный для страны социальный эксперимент. И только после катастрофических потерь 1941-1945 годов (да и то не сразу) наша страна стала с трудом приходить к пониманию человеческого измерения войны. При этом достижение высот осознания трагедии в литературе и кинематографе соседствовало с сокрытием исторической правды о войне и прямой ложью о потерях.

В самом начале 1990-х в СССР реалии фактически созданного единого экономического, культурного, жизненного пространства, в отличие от быстро ветшавшей советской идеологии, содержали потенциал как для проведения экономической реформы, так и для европейской интеграции на основаниях, качественно более близких к состоянию самого Евросоюза. Сохранение и использование этого потенциала предусматривал проект реформы «500 дней» и Договор об экономическом союзе, стратегия сохранения единой экономики и единой валюты.

Невежественные Беловежские соглашения уничтожили этот потенциал.

Дальше противостоять национализму могла только идея европейского образа жизни и пример европейской интеграции. Однако антиевропейский, изоляционистский курс, апогеем которого стала «русская весна» 2014 года, и попытка навязать этот курс доступной части постсоветского пространства привели к стремительному сползанию государства и общества в национализм более чем столетней давности.

КОНСТАНТИНОПОЛЬ AGAIN — ОТ ВАЛДАЯ ДО ХЬЮСТОНА

Даже сегодня разговор о Первой мировой войне (сама по себе тема, кстати, крайне актуальная) часто сводится к тоске по обладанию Константинополем и проливами. Эти соображения, отбрасывающие трагический опыт XX века, подспудно питают и современный реваншизм. Ради чего Россия ведет две войны? Ради чего гибнут люди? Ради чего уничтожается наша экономика? Хотим подчинить Киев и манипулировать Украиной? Создаем на Ближнем Востоке и в Африке орудие шантажа Европы потоками беженцев и мигрантов? Для чего это? В конечном счете все снова сводится к переделу мира в своих интересах. В этом суть национализма.

Если бы подобные процессы протекали только в России, это было бы для нашей страны плохо, но не грозило бы большой войной. Однако свой «заветный Константинополь» есть, похоже, почти у всех. Главная составляющая этого явления даже не территориальные претензии (хотя и они все чаще вытаскиваются из сундуков истории и превращаются в орудие популистской политики), а желание искать будущее в прошлом. «Make Again» — лозунг национал-популистской политики, который распространяется от страны к стране, как лесной пожар. Вот уже и новый президент Бразилии, крайне правый популист Жаир Болсонару обещает соотечественникам «make happy again», то есть сделать их «снова счастливыми».

Европу национализм растаскивает на архаичные единицы. Мы говорим, что для стран постсоветского пространства единая Европа — единственный реальный ориентир для строительства будущего. Тем временем в Польше и Венгрии, давних членах Евросоюза, в которых их восточные соседи десятилетиями видели модель своего будущего, правые пытаются сделать национализм центром внутриполитической повестки, тогда как во внешнеполитическом дискурсе в этих странах доминируют разговоры о стенах, заборах, колючей проволоке (будто все это может оградить от глобальных угроз).

«Новые правые» публично радуются успехам братьев по мировоззрению, но это глупая, близорукая радость — как стоячая овация российских депутатов в честь избрания Трампа президентом. Очевидно, что чем больше стран руководствуется национализмом во внешней и внутренней политике, тем более частыми будут конфликты, столкновения, ссоры, скандалы. Правый популист Карин Кнайсль, министр европейских, интеграционных и иностранных дел Австрии, на чьей свадьбе российский президент гулял в конце лета, отменяет визит в Россию в связи со шпионским скандалом и говорит, что в случае подтверждения подозрений российско-австрийские отношения будут серьезно отягощены. Российский МИД, естественно, ей уныло пеняет: «Вызывает недоумение, почему наши австрийские партнеры…»

Все более очевидными становятся и другие будущие угрозы, в первую очередь резко возросшая вероятность конфликта с использованием ядерного оружия и вполне возможный новый масштабный мировой экономический кризис, о котором все чаще говорят в последнее время. Одна из главных предпосылок этих угроз — возрастающая разделенность мира, которая резко снижает потенциал противодействия кризису даже в сравнении с тем, что было десять лет назад. А ведь и тогда, в 2008-2009 годах, мировые экономические лидеры с трудом загнали болезнь внутрь, но, по большому счету, так и не занялись искоренением причин кризиса.

Яркий результат непонимания опасности национализма и популизма — «брекзит» (см. статью «Британия доказала, что она важнейшая часть Европы», июнь 2016). В начале ноября министр транспорта Великобритании Джо Джонсон подал в отставку и выступил за проведение нового референдума. «Реальность «брекзит» стала сильно отличаться от того, что нам когда-то обещали», — пояснил он. И это говорит член правительства одной из ведущих стран мира! Кто обещал?!

Число обещающих и верящих в обещания по всему миру растет. Реальность, конечно, будет сильно отличаться от обещаний, но эйфория от политики грубых действий, простых решений, «разрубания узлов» пересиливает все разумные доводы. Создается ощущение, что политики, увлеченные дымом, громом и мишурой политического карнавала (см. статью «Разворот: от карнавала к развалу», октябрь 2018), просто не понимают, что наступит будний день — и придется иметь дело с последствиями. А людям просто хочется праздника и не хочется верить в плохое. Ведь «не случится, не допустят, это же все не всерьез…»

Сто лет назад тоже было достаточно фактов, знаний, сведений, чтобы образованные люди своего времени, а уж тем более военные и политики, имели представление о характере будущей войны, масштабах потерь, непредсказуемых последствиях, способных изменить мир до неузнаваемости. Но попустительство национализму, популизму, политической клоунаде привело к тому, что шаг в пропасть произошел неудержимо, почти автоматически — под гром оркестров и приветственные крики публики.

«МОЖЕМ ПОВТОРИТЬ?»

Вот и сейчас национализм снова готовит Европе войну, поражение в глобальной конкуренции и провинциальное будущее в мире XXI века, где будут доминировать Северная Америка и Юго-Восточная Азия.

Возможность избежать ловушки Первой и Второй мировых войн все еще существует. И если бы хватило ума не плестись в хвосте торжествующего трампизма, у России открылись бы исторические возможности. Российское государство, основанное на правде и честной исторической идентификации с перспективой оказаться в единой Европе, — это продолжение созидания того, что было начато после Второй мировой войны. Россия — как органическая часть европейского мира, который составляет суть современной глобальной цивилизации. Так должно быть.

А иначе уже в ближайшие годы все может повториться снова.

Оригинал

Нужны деньги на национальный парк в Арктике? Не хватает средств на портовый комплекс на Новой Земле? Нет полутора триллионов рублей на трассу из Сочи в Крым? Мало 540 млрд рублей, выделенных правительством на исполнение майского указа президента о попадании России в пятерку ведущих научных стран мира? Нет проблем! Помощник президента Андрей Белоусов уже все придумал: многомиллиардные проекты «Росатома», Минтранса, Минприроды, Минкомсвязи, Минсельхоза, «РусГидро», Минпромторга, Рослесхоза, Минстроя и Минэкономразвития теперь оплатит крупный бизнес — принудительно. Начавшаяся летом дискуссия о единовременном изъятии в бюджет «сверхприбылей» химических и металлургических компаний к концу осени приняла стратегические масштабы. Сегодня речь идет уже об обязательном участии госкомпаний в финансировании нацпроектов. Есть, однако, очень большие сомнения в качестве проработки этих проектов. Невозможно в таком срочном порядке серьезно подготовить 394 проекта объемом более 150 млрд долларов. Скорее всего, большинство из них просто высосаны из пальца. Тем более что эффективность инвестиционных проектов может и должен определять рынок, а не начальство.

Вот так уничтожают российскую экономику.

«Надо делиться», — заявил бизнесу президент через своего помощника. Бизнес, естественно, стал возражать. Но слабенько так, интеллигентно. Ладно, сказали власти, раз не хотите отдавать полтриллиона рублей, тянете время, сопротивляетесь — отдадите в 18-кратном размере. И «мягко, но жестко» предложили бизнесу принудительные инвестиции ни много ни мало почти на 9 трлн рублей.

Почему в России такое возможно? Почему все соглашаются? Почему миллиардный бизнес можно «поставить на счетчик», как при разборках мелких жуликов?

Все это привет из прошлого, отзвук специфического, можно сказать, криминального характера «обвальной приватизации» 1990-х с ее «индивидуальными схемами», залоговыми аукционами, информационными войнами и прочими прелестями (см. статью «Приватизация: 25 лет справедливого недоверия», октябрь 2017). Никто не осмелится возразить: все знают, как стали собственниками, и в глубине души понимают, что они просто менеджеры, получившие активы «на кормление» — как дали, так могут и отобрать. И цену права частной собственности в России тоже хорошо знают. Ходорковского помнят и Евтушенкова.

Это еще и следствие нежелания и неспособности властей, бизнеса и общества уже в 2000-е годы найти удовлетворительное решение проблемы легитимации итогов приватизации. Об этом не раз говорилось и на экспертном, и на политическом уровнях (например, в статье «Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы», журнал «Вопросы экономики» №9 2007 год). Но Путин не захотел: он в принципе не может допустить, чтобы бизнес стал свободным и независимым. Крупные предприниматели от страха вообще лишены способности политически соображать, а общество так и не смогло ничего понять.

В основе такого отношения кремлевской власти к бизнесу лежит тот факт, что большинство крупных российских предпринимателей с многомиллионными и миллиардными долларовыми состояниями стали таковыми не сами по себе в условиях свободной конкуренции и рынка, не потому что сделали нечто полезное и особенное, за что люди хотели бы им заплатить. И даже не в результате честной и прозрачной приватизации. Нет. Будущие олигархи получили свои богатства исключительно с помощью государства, от той же кремлевской власти, будучи ее протеже, и на основе личных связей, путем мошеннических залоговых аукционов и криминальной приватизации.

Именно тогда произошло слияние и сращивание власти, собственности и бизнеса, зародилось сегодняшнее государство-мафия. Именно тогда в России был сформирован фундамент авторитарной несменяемой власти, заложена нелегитимная, полукриминальная основа крупной частной собственности и всей экономической системы. Очевидная всем нелегитимность приватизации стала главной причиной страха, роковой разобщенности и безграничной лояльности крупного бизнеса властям. На нелегитимности собственности расцвело рейдерство, в том числе государственное. Сейчас государство — в связи с трудностями, которые само устроило, — намерено узаконить рэкет по отношению к бизнесу. Пока только к крупному.

Сегодня основным способом регулирования являются политические установки и административные методы принуждения. Собственно экономические методы управления вторичны, а макроэкономические инструменты, как и законы рынка, имеют у нас весьма ограниченную сферу реального действия. Ярким примером такого «управления» и является идея изъятия «сверхдоходов». И неважно, каким путем: прямым отжатием или через принудительные инвестиции.

Еще в 1990-е годы сравнительно крупный бизнес в России совершил грубую ошибку, спутав государство с конкретными его представителями — с высшим чиновничеством, которое можно было окольными путями взять в дело, уговорить, купить или испугать. То есть так или иначе найти индивидуальный подход и сравнительно легко получить — как бы в собственность, а на самом деле в управление — большие куски государственного имущества.

Однако «товарищи» плохо усвоили наследие классиков марксизма, объяснявших, что государство — это не конкретные люди во власти, а разветвленный аппарат принуждения, который, если его не опутать сетью законов, публичных практик и контролирующих институтов, становится источником организованного насилия, то есть, по существу, мафией. А с мафией, как известно, можно договориться только по конкретному вопросу и только на сегодняшний день. И если сегодня с мафией получается вести дела по некоторым согласованным правилам, это не значит, что те же правила будут действовать завтра и тем более послезавтра. По одному и тому же поводу каждый раз придется договариваться заново. А с теми, в чьих руках аппарат насилия, договариваться всегда сложно: жаловаться себе дороже, да и просто некому. Так что все, что бизнес недоплатил (с точки зрения государства) вчера, с него возьмут завтра и будут продолжать брать послезавтра, потому что с мафией расплатиться полностью невозможно никогда.

Государство необходимо для того, чтобы защищать граждан и их бизнес от преступников, а Конституция — чтобы защищать людей от государства. Однако когда российский бизнесмен говорит, что он платит «своему» государству за то, что оно создает условия и защищает его бизнес, он в одной короткой фразе допускает сразу три ошибки. Во-первых, не государство, не чиновники работают на него, а он на них. Во-вторых, не он платит им, а они оставляют ему сколько считают нужным. А в-третьих, российское чиновничество защищает только себя и свой, а не его бизнес.

Если бы наши «капитаны бизнеса» были в свое время людьми граждански и интеллектуально зрелыми и минимально способными к кооперации, они — пусть не в первую, но хотя бы во вторую очередь — озаботились бы тем, как поставить государство в определенные рамки реально работающих законов и процедур. И для этого им следовало бы задуматься о распределении власти среди широкого круга субъектов и институтов с понятными и прозрачными правилами, об искоренении всякой чрезвычайщины и о максимально возможном ограничении единоличного руководства.

Вместо этого бизнес пошел по другому пути: он поддержал формирование авторитарной политической системы, надеясь то ли на персональную удачу, то ли на эффект индивидуальной и коллективной лояльности, то ли просто на то, что на фоне большой геополитической игры власть на время отложит свои разборки с более мелкими внутренними акторами.

Однако жизнь показывает, что все эти надежды (если они и были) оказались напрасны. Ведя борьбу на многочисленных внешних фронтах, власть не забывает и о тех, кто окопался в тылу. К тому же, чем круче заворачивается борьба с главным геополитическим противником, тем труднее становится бизнесу увиливать от контроля и укрывать за пределами страны нажитое имущество и активы.

Более того, сегодня сделать это уже почти невозможно. Ни на «вражеском» Западе, где за разговорами о санкциях все больше просматривается нетерпимое отношение к любой деятельности российского бизнеса и российским деньгам вообще, ни тем более на «дружественном» Востоке, где власть даже к своим бизнесменам относится не лучше, чем у нас, а уж к чужим-то и подавно. В тамошних судах долго пыль глотать не придется — спрятанные там капиталы можно будет вернуть (если вообще можно) разве что с помощью личного вмешательства президента.

Так что результаты отказа от легитимации крупной частной собственности и итогов приватизации сегодня очевидны: бизнес бесправен, беспомощен, является жертвой политических авантюр и государственного рэкета. Стоит ли удивляться, что государство поставило частный бизнес «на счетчик»?

Дело даже не в том, что из-за давления на бизнес крупные предприниматели что-то потеряют (сами-то они бедствовать не будут ни в коем случае), а в том, что такая практика тормозит развитие и так еле работающей экономики. В результате бедность распространяется, как раковая опухоль, и многие совсем не богатые люди окажутся вскоре нищими. Потому что вместо того, чтобы думать о создании новых рабочих мест с учетом увеличения пенсионного возраста, государство душит бизнес, заставляя его делать то, что ему совершенно не нужно, лишая нормальной прибыли, резервов и инициативы, создавая неуверенность и побуждая к бегству из страны. 

Оригинал

В Новгородской области закрылось 42% станций скорой помощи. В Воронежской области ликвидировано 40% библиотек. В Саратовской области в 30% домов нет канализации. Госдолг только одного Красноярского края — 109 млрд рублей. Зато на фонтан в центре Грозного потрачено 60 млрд рублей. На стадион в Петербурге — 43 млрд. На парк «Зарядье» в Москве — 14 млрд. На содержание Абхазии и Южной Осетии — 107 млрд.

В Минфине нашли решение проблем регионов. В рекомендациях по увеличению доходов регионам советуют повысить налоги на транспорт, сделать больше платных парковок, заставить людей платить проценты за сдачу жилья. Столичные сборщики податей учат региональных чиновников отжимать остатки денег у населения: «плохо собираете, поэтому денег не хватает».

Но проблемы в российской экономике не из-за регионов, а в первую очередь из-за военных расходов (на войну в Украине и Сирии, на гонку вооружений и прочие авантюры), из-за коррупции (даже Счетная палата выявила нарушений на 1,9 трлн рублей за год), из-за стагнации производства, из-за предельно неэффективной экономической системы в целом и из-за абсолютно бездарной внешней и внутренней политики.

Чтобы действительно исправить бедственное положение российских регионов, необходимо как минимум:

1. Установить распределение налоговых доходов в равной пропорции между федеральным, региональным и муниципальными бюджетами (так, сегодня 66% доходов Томской области уходит в федеральный бюджет, 28% — в региональный, а на муниципальном уровне остается только 6%).

2. Изменить приоритеты региональных бюджетов. Например, сократить расходы на силовиков и чиновников, а высвободившиеся средства направить в социальную сферу.

3. Повысить прозрачность доходов и расходов всей бюджетной системы, отказаться от гонки вооружений, а также от множества крайне неэффективных и дорогостоящих «показушных» проектов.

Состояние региональных финансов свидетельствует о серьезных и усугубляющихся проблемах (см. Анализ бюджетной обеспеченности регионов России).

Оригинал

Раз в год, накануне Дня памяти жертв политических репрессий, люди приходят к Соловецкому камню на Лубянке, чтобы вспомнить миллионы тех, кто сгинул в годы большевистского политического террора, вернуть их имена. Это очень важно. Потому что все может повториться. И уже повторяется.

В апреле 2015 года в  колонии города Димитровграда умер профессор Евгений Васильевич Афанасьев. Российскому физику, доктору технических наук было 62 года. В  колонии профессор Афанасьев отбывал срок по обвинению в госизмене. В  2012 году его вместе с коллегой по петербургскому Балтийскому техническому университету Святославом Бобышевым суд приговорил к 12 годам строгого режима за то, что ученые якобы передали китайцам секретную информацию о ракетном комплексе «Булава». В защиту Афанасьева и  Бобышева выступили 70 российских ученых. Нет сомнений, что десятки российских ученых понимают, о чем идет речь, и знают, что такое государственная тайна и национальные интересы, лучше многих чиновников в  погонах и без, но их мнение власти цинично проигнорировали. Через три года профессор Афанасьев умер от инфаркта, так и не признав вину. 65-летний профессор Святослав Бобышев продолжает отбывать срок в  колонии.

Только по официальным данным, согласно отчету судебного департамента при Верховном суде РФ, в  2016-2017 годах по обвинению в госизмене и шпионаже было осуждено 23 человека. Большинство этих дел слушается в судах в закрытом режиме. А в последнее время, по данным правозащитников, информация об обвиняемых в  госизмене даже не попадает в базы данных судов. Оправдательных приговоров по этим делам не выносится.

Летом 2018 года стало известно о задержании сразу нескольких человек по обвинению в государственной измене:

Виктор Прозоров, 70 лет. Никакой информации о личности арестованного нет. На деле стоит пометка «совершенно секретно». Содержится в СИЗО «Лефортово».

Андрей Жуков, 39 лет, капитан запаса ВС РФ, историк-любитель, участник интернет-форума об  истории российской армии. Содержится в СИЗО «Лефортово».

Антонина Зимина, директор Балтийского центра диалога культур в Калининграде. Содержится в СИЗО «Лефортово».

Алексей Тимирев, 64 года, профессор Южно-Российского политехнического университета в  Новочеркасске. Содержится в СИЗО «Лефортово».

Виктор Кудрявцев, 74 года, ученый-физик, сотрудник ЦНИИмаша. Содержится в СИЗО «Лефортово».

На прошлой неделе в  несколько отремонтированных камер в «Лефортово» провели горячую воду (Москва, XXI век!). В число заключенных-счастливчиков, переведенных в  «люксовые» камеры, попал и 74-летний ученый Виктор Кудрявцев. При этом теплую одежду, в которой Виктор Викторович мог бы гулять в тюремном дворе, не выдают уже больше месяца, а назначенную больше месяца назад консультацию врача-нефролога до сих пор не разрешили. Там же, в  «Лефортово», другой ученый, 70-летний Виктор Прозоров, на вопрос о своем здоровье отвечает: «Пока жив».

Редкие новости о состоянии подозреваемых в шпионаже ученых доходят до нас только благодаря Общественной наблюдательной комиссии. СМИ не тиражируют эти новости, единичные упоминания оседают где-то в недрах двух-трех информагентств. О самих делах тоже мало что известно. Время от времени в  прессу через адвокатов задержанных попадают обрывки информации о том, что вменяется обвиняемым в госизмене. В основе обвинений, как правило, контакты с учеными на Западе. Все задержанные находятся в курируемом ФСБ следственном изоляторе «Лефортово». Сюда в обязательном порядке их  свозят со всей России — из Петербурга, Калининграда, Новочеркасска. Органы на местах, конечно, получат благодарность, но карьерная стимуляция в Москве в разы выше: каждый новый приговор — новая звезда на  погонах и новые финансовые возможности. Верить в обоснованность этих дел просто невозможно. На фоне тотальной государственной лжи (лжи о  войне в Украине и Сирии, о различных ЧВК в Ливии и ЦАР, о проделках ГРУ в  разных странах, о состоянии дел в экономике, о якобы виновности Олега Сенцова и Оюба Титиева, Юрия Дмитриева и обвиняемых по делу «Нового величия»), каждый день обретающей новые формы, никакого доверия следственным органам, судам, спецслужбам и вообще всему, исходящему от  российской власти, уже давно нет (о возврате к большевистским репрессиям и преследованиям ученых 1930-х годов см. статью «Воспоминания о будущем», июль 2018).

Внимание прессы к этим делам, как правило, исключительно ситуативное — от суда к суду. Суд продлил срок содержания под стражей — сообщили. Суд отказал в изменении меры пресечения — написали. Между судами проходят недели и месяцы. В  СИЗО находятся люди в преклонном возрасте с обострившимися заболеваниями, часто угрожающими их жизни. У этих людей нет высокопоставленных покровителей, нет миллионов рублей, нет тысяч почитателей и эффектного международного резонанса, а у их  родных и близких нет сил и возможностей вести публичные кампании в их защиту. В итоге эти люди тихо угасают за решеткой.

По данным правозащитников, за последние двадцать лет в России за госизмену и  шпионаж осудили около ста человек. 278 человек получили приговоры за  разглашение государственной тайны. За двадцать лет по этим делам был вынесен только один оправдательный приговор.

Завтра на месте этих людей может оказаться любой из нас. Тоталитарная репрессивная машина работает именно так: укореняет в людях страх и ненависть. В этой системе каждого можно сделать палачом и каждого — жертвой. Нужно помнить об  этом и сопротивляться — писать, говорить и требовать (см. «Олег Сенцов может умереть в любой момент»).

Оригинал

О том, что происходит с либеральным капитализмом, о «карнавальной политике», о смене курса в мировой экономике и о роли России в этих процессах.

Улыбки и шуточные приветствия на недавней встрече Путина с советником президента США по национальной безопасности в Москве резко контрастируют со смыслом их разговора. США объявили о выходе из Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности (ДРСМД), что означает серьезнейшую военную угрозу для России и всей Европы, а выглядело это так, будто это дети, обсуждающие игру «Зарница», ну или участники какой-нибудь развлекательной телепрограммы, состязающиеся в острословии. Ни слова конструктива.

Но эпоха «карнавальной политики», политических шоу, которые эксплуатируют людские слабости для удовлетворения амбиций и комплексов главных действующих лиц, не будет долгой. Такая эпоха не может быть долгой: политшоу не решают никаких проблем, а только создают новые.

СДЕЛКИ

У нас на глазах в мировой экономике происходит разворот от глобализации к переориентации на локальные успехи. Трамповская политика «выгодных сделок» как альтернатива развитию международных институтов самым активным образом способствует этому. Так, в апреле этого года Трамп предлагал французскому президенту Макрону выгодную сделку за выход Франции из ЕС. Взамен президент США обещал французам более выгодные, чем для Евросоюза в целом, условия торговли.

На примере Франции очевидно, что таким образом Трамп пытается заставить страны ЕС отказаться от единой торговой политики, чтобы снизить конкурентоспособность. В марте этого года США ввели пошлины для всех стран на импорт стали и алюминия — 25% и 10% соответственно. В ответ Евросоюз установил пошлины на американские товары в размере 25%. Но торговая война — как раз то, что нужно Трампу. Не так давно американский лидер заявил, что США не начинали торговую войну, а участвуют в ней уже много лет. По словам Трампа, все эти годы американцы проигрывали в этой войне и только в последние полтора года (конечно, с его приходом к власти) стали одерживать победы.

Подразумевались ли под победами расшатывание Евросоюза и НАТО, угрозы выйти из ДРСМД (см. статью «На пороге», октябрь 2018), а также сознательный саботаж любых усилий по сохранению роли таких ключевых международных институтов, как ООН и ВТО? Как бы то ни было, все это явные признаки перемены курса в мировой политике. Надо ли объяснять, что отказ от курса на интеграцию и унификацию ведет к девальвации международных договоренностей, которые превращаются в ситуативные и в долгосрочном плане ни к чему не обязывающие. То, что уже было с таким трудом достигнуто в предыдущие годы и, казалось бы, прочно закреплено практикой — например отказ от торгово-тарифных «войн» для сбалансирования двусторонних торговых потоков, — в эпоху карнавальной политики оказалось непрочным и обратимым. Сегодня на место долгосрочных стратегий, горизонт которых уходит за пределы индивидуальной жизни, приходят печально известные «здесь и сейчас», мировая экономика возвращается к практикам столетней давности.

В целом происходит разворот вспять («again policy»): от идеи общих ценностей, базирующихся на лучших сторонах человеческой натуры и вере в силу образования и воспитания, к обращению в прошлое, когда мир был строго разделен на несовместимые и не смешивающиеся между собой сегменты, связанные с этнической принадлежностью, религией, бытовой культурой и самоидентификацией отдельных групп внутри общества. Этот разворот еще только начался, но нарастающие темпы процесса впечатляют (cм. статью «Потеря будущего», октябрь 2017).

РАЗВАЛ

Минувшим летом на встрече Путина и Трампа в Хельсинки стороны делали громкие заявления о взаимопонимании и доверительных отношениях. Но уже через день президент США объяснял, что имел в виду совершенно противоположное, а президент России просил считать свои заявления оговоркой. А в знак особенно «дружественных» отношений вскоре после финского саммита Россия продемонстрировала новые виды наступательных вооружений, а США опубликовали «Крымскую декларацию», объявляющую Россию агрессором и оккупантом (cм. статью «Политика голых королей», июль 2018). Еще дальше лидеры двух крупнейших ядерных держав зашли в октябре, когда Путин пожелал врагам мучительной смерти, а Трамп пригрозил выходом из ДРСМД.

Теперь пишут, что 11 ноября в Париже состоится новая встреча Трампа и Путина. Президенты США и России приедут туда для участия в торжественных мероприятиях по случаю 100-летия окончания Первой мировой войны. Ну чем не карнавал? Два человека, толкающие мир к третьей мировой войне, приедут праздновать окончание Первой? О чем они будут говорить? После их встречи в Хельсинки все стало только хуже.

Кстати, бессодержательно закончился в этом году и знаменитый саммит Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре, на котором было сосредоточено внимание мировой общественности. Но осознания неудачи у Трампа нет. В центр мировой повестки дня уже рвется второй саммит США-КНДР, который вряд ли будет чем-то отличаться от первого.

Так размываются выработанные послевоенными десятилетиями нормы общения и соответствующие табу. И это тоже часть процесса карнавализации политики. Именно она, карнавализация, позволяет не придавать значения словам, постоянно менять местами союзников и врагов, легко переходить от оскорблений к братаниям и наоборот, а главное — отказаться от самой идеи достижения больших общих целей.Политика, в том числе международная, распадается на огромное количество частных сюжетов и сюжетиков. Эти сюжеты остаются в поле зрения политиков ровно столько, сколько они способны удерживать на себе интерес медиа. А интерес медиа держится ровно столько, сколько сохраняется интерес к этим сюжетам со стороны пресыщенного информацией потребителя. При этом фундаментальный смысл политики — согласование конфликтующих интересов и поиск общего вектора, ведущего общество к развитию, — теряется в постоянной смене рейтинговых сюжетов. Политики все меньше заняты выявлением общественных проблем и их решением и все больше публичными кампаниями, созданием эффектных медийных образов и политтехнологической работой с массовым сознанием.

Тем временем разваливается система международной политики. На саммите G7 в июне этого года все тот же Трамп троллил своих западных партнеров и угрожал выходом США из «Большой семерки». Американский президент заставляет партнеров и союзников участвовать в своих бессмысленных и часто вредных играх. Они же вынуждены пока соблюдать приличия и поддаваться, вопреки растущему недоумению.

На фоне этих процессов внятные конфигурации интересов уходят в прошлое. Военно-политические блоки тоже превращаются в фикцию — сегодня уже невозможно поверить, что кто-то будет за кого-то воевать в реальной, а не пиаровской войне. А как может быть иначе, если на последнем саммите НАТО президент США устраивает публичные разборки с другими странами-членами альянса на предмет финансового участия? И снова Трамп сыплет угрозами о выходе из блока (см. статью «Трамп-шоу», июль 2018).

Характерно, что новая политическая реальность, создаваемая в последние годы усилиями тех, кто сегодня является ее главными бенефициарами, обретает собственную логику, вырываясь из-под контроля ее архитекторов и строителей. Примерно так было и с перестройкой Горбачева. Последний советский генсек тоже инициировал процессы, которые впоследствии не только вышли из-под его контроля, но и приобрели масштабы, о которых Михаил Сергеевич даже и не помышлял. Однако в СССР конца 1980-х сама ситуация имела положительную направленность: был мотив и вектор движения в будущее, к свободе, открытости, диалогу с миром. Сегодня в России это движение куда-то вбок или вспять — в сторону изоляции, ксенофобии, гонки вооружений, подготовки к войне.

Самый яркий пример — британский «брекзит», решение с множащимися негативными следствиями. Так, выход Великобритании из Евросоюза оказался не способом благополучно уйти от ловушек современного мира, а капканом, поставленным на самих себя. Да и «особые отношения» с США гораздо лучше выстраивались до тех пор, пока Британия сохраняла свою «особенность», свое лицо и место в международной политике, оставаясь при этом частью ЕС. Дело здесь уже не в Трампе, а в том, что это уникальное положение Великобритании теперь утрачено и никто не понимает, куда британские политики ведут страну, в чем их цель. Впрочем, одна цель правительства Терезы Мэй и лидеров Евросоюза очевидна — смягчить последствия «брекзита». Но ведь «брекзит» не стихийное бедствие, не чума, занесенная пришлыми крысами, а практический результат популистской националистической политики. Пожалуй, это первое крупное решение, на практике принятое европейской нацией на основе post-truth-пропаганды (пропаганды «постправды»). Становится понятным, что позиция, казавшаяся по-британски честной и благородной сразу после голосования («это решение, принятое демократическим путем, и его надо выполнять»), теперь выглядит все более спорной в связи с открывающимися новыми обстоятельствами. 700-тысячная демонстрация в Лондоне за пересмотр решения о выходе Великобритании из ЕС — только один из первых шагов на пути осознания необходимости жить и действовать в совершенно новых координатах.

Ну или, например, совсем недавнее голосование в Бразилии за фашиствующего правого политика Жаира Болсонару — это выбор, прямо продиктованный ощущением потерянного будущего. Люди в Гондурасе, руководствуясь тем же ощущением и стремясь к лучшей жизни, в буквальном смысле пошли маршем на Вашингтон. Для США ведь это то же, что африканские и ближневосточные мигранты для Европы. И это тоже только начало.

Так называемые акторы карнавализации политики, возможно, и не стремятся разрушить систему, которую они называют «либеральной демократией». Но они запускают процессы, несовместимые с ней. Политическая система, более или менее полно оформившаяся в развитой части мира к концу XX века (неважно, как ее назвать), сформировалась в результате победы рационалистической концепции государства и традиции гуманистического просветительства, то есть концептов, несовместимых с миром «постмодерна» и «постправды», который, наоборот, базируется на иррациональных реакциях пассивного большинства и эффективном высокотехнологичном социальном манипулировании.

Но такой мир неизбежно окажется во власти корыстных и безответственных манипуляторов. И этот новый мир уж точно не будет ни комфортным, ни справедливым, ни безопасным.

А ЧТО РОССИЯ?

Какую же роль в этих процессах играет наша страна? По большому счету, историческим шансом для России могла бы стать роль одной из ведущих сил, противостоящих этому новому опасному тренду. Претендентов на эту роль немного: почти все мировые лидеры либо вовлечены в эти потенциально разрушительные процессы, либо слишком озабочены собственными частными или региональными проблемами. Некоторые же, как, например, Китай, наоборот, самонадеянно видят в происходящем историческом развороте шанс возвыситься за счет всего остального мира. Только вряд ли у них это получится.

Но Россия, как это уже много раз случалось в истории, упускает свой шанс. Вместо этого все силы брошены на конфронтацию с западным миром.В этом году Центробанк РФ вывел практически все вложенные в американский долг средства (на которых, кстати, неплохо зарабатывал), вероятно, опасаясь блокировки в США. Можно предположить, что страна готовится к каким-то новым шагам, авантюрам, которые могут спровоцировать немедленные и жесточайшие санкции со стороны США.

Может, это подготовка к войне? Но кому нужна война, спросите вы. А кому нужно отвлекать внимание народа от пенсионного ограбления, от стагнации экономики и от полной бесперспективности нынешней политики; показывать всем этим иностранцам «кузькину мать» и свою личную крутость, а также добиваться для России равноценного с СССР после Второй мировой войны признания; пытаться разделить мир на сферы влияния и быть на равных с глобальными лидерами, несмотря на менее чем 1,8% мирового ВВП у России;
сохранять себя у власти пожизненно?

И еще один штрих. Летом в СМИ появилось сообщение: Минобороны РФ планирует поставить на учет все легковые автомобили вместимостью до восьми человек, которые находятся в собственности граждан, и воспользуется ими в случае введения военного положения. Минобороны эти сообщения потом, конечно, опровергало.

ИЛЛЮСТРАЦИИ: Mainzer Fastnacht, Карнавал в Майнце, Германия, 2018

Оригинал

Еще один «выдающийся политик современности», президент Трамп, заявил о выходе из ключевого Договора о  ликвидации ракет средней и малой дальности (ДРСМД). Этот договор, подписанный СССР и США в 1987 году, существенно снизил вероятность большой войны в Европе. В случае прекращения действия договора опять произойдет размещение таких американских ракет, как «Першинги», но  теперь уже в Восточной Европе — в Румынии, Болгарии, Польше и даже  странах Балтии, а возможно, и в Украине или Грузии, с временем подлета, исчисляемым несколькими минутами. Очевидно, что для России это исключительно неприятно, и, если развал ДРСМД все же состоится, это будет означать крах всей оборонной стратегии России.

Сегодня наша геостратегическая ситуация объективно намного сложнее и хуже, чем была в 1987 году: уже нет ни Варшавского договора, ни СССР. Вследствие полного провала российской внешней политики у России нет партнеров среди ядерных держав и, вообще, верных военно-политических союзников. Спровоцированное Путиным военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня, по сравнению со странами НАТО, очень небольшая и далеко не на подъеме. Вот почему Договор о РСМД для России сегодня намного важнее, чем 30 лет назад.

Вместо того чтобы бряцать ядерным оружием и обсуждать, кто «сдохнет», а кто «в рай попадет», надо сделать все возможное для сохранения ДРСМД. Это значит выступить с  технически продуманными предложениями по новым мерам контроля и  предотвратить распад всей системы контроля над вооружениями. Сделав такой ход, Россия не просто ответит Трампу, но возьмет в свои руки инициативу обсуждения одного из важнейших вопросов безопасности современного мира, в решении которого заинтересована прежде всего наша страна. Лидеры ЕС и ближайшие партнеры США по НАТО определенно не хотят разрушения ДРСМД и будут способствовать реализации конструктивных предложений. Для этого, конечно, придется вспомнить, что дипломатия — это не оголтелая пропаганда и не бесконечные попытки удовлетворения личных амбиций, а профессиональная работа по защите реальных национальных интересов.

ВИДЕО: запись — февраль 2018

Все это очень серьезно, потому что мы на пороге развала всей договорно-правовой системы контроля над ядерным оружием. Это касается и нынешнего Договора СНВ, и других соглашений — Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) и Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Если такие переговоры не начнутся, то как минимум новый цикл гонки вооружений в этой области окончательно лишит Россию перспектив развития.

Вот о чем, кстати говоря, должны были быть июльские переговоры в Хельсинки (см. статью «Политика голых королей», июль 2018). Путин назвал их «содержательными», Трамп — «продуктивными». Но сегодня абсолютно очевидно, что в нынешних российско-американских отношениях нет ни содержания, ни продуктивности.

Мы реально на пороге большой опасности. Что за порогом, подумайте сами…

Оригинал