Антон Орехъ

Если ваш ребенок участвует в политической жизни – это теперь будет опасно и для вас тоже. Если, конечно, ваш ребенок не вступит в Юнармию, в молодежную ячейку «Единой России» и прочие маргинальные структуры, полезные для его карьеры и благосостояния. Плохо участвовать только в оппозиционной протестной деятельности. Таким образом, МВД помимо прочего и сами протесты провозглашает опасными для страны. Не надо протестовать – надо соглашаться со всем! Начиная прямо со школьной скамьи. Любопытно и другое наблюдение. Полиция с тревогой констатирует, что протесты молодеют и на улицы выходит все больше молодежи! Значит, зрение нас не обманывает? А вот бы спросить у самих себя: а почему молодежь выходит на улицы и почему ее все больше? Начальник по борьбе с экстремизмом Тимур Валиулин говорит, что это из любопытства.

А в чем состоит это любопытство? Как Валиулин об этом узнал? И почему любопытство стало теперь опасной чертой характера? Кому, как не молодым быть любопытными. Вот Валиулин уже не мальчик, наверное, ему уже не любопытно ничего. У него сплошные догадки. В крайнем случае, то, что ему надо, он на допросе узнает. Но я не уверен, что допрос можно считать разновидностью любопытства. Так или иначе, родители и даже учебные заведения впредь могут понести ответственность за безобразное поведение отроков. А можно уточнить, какую именно ответственность? Что будет с учебными заведениями, где учатся неблагонадежные детки? Закроют школу и превратят в торговый центр? Отнимут глобусы, уволят директора и завуча? А может быть, страшное дело, урежут до неприличия щедрое финансирование из бюджета? У меня тоже ребенок учится в школе – я же должен знать, к чему готовиться на всякий случай? Ребенка исключат из школы или университета, а у мамы с папой отнимут паспорт, постригут наголо и посадят в КПЗ? Родителей выгонят с работы, заставят платить двойные налоги или работать без отпуска?

Какую конкретно ответственность мы понесем за своих детей? Не то, чтобы я был параноиком, но в нашей истории был период, когда члены семьи отвечали друг за друга. Тогда члена семьи врага народа могли на этом основании вообще расстрелять. Просто потому, что он родственник! При этом я предлагаю не ограничиваться поверхностными репрессиями. У нехороших юношей и девушек имеются не только родители, но и бабушки с дедушками, которые воспитывали их, быть может, не менее активно. Есть братья и сестры, дяди и тети, няньки у некоторых были. А еще соседи и друзья. Нельзя, чтобы отвечали какие-то отдельные граждане. Моральное падение ребенка – это дело всех, к нему приложили руку десятки людей — и наказывать нужно всех без исключения.

С Екатериной Винокуровой все объясняется просто. Участковому не хотелось морочиться с этим делом. Ему было лень. Мало ли, кто и что там написал. В интернете все время кто-то кому-то что-то пишет. В интернете все всех ненавидят и грозятся казнями египетскими. А участковому надо из-за этого заводить дело, писать протоколы, вести допросы. Кого-то волей-неволей придется искать. Хотя бы формально пытаться выяснить, кто такой, просто господи, Кёртис Дэвис. Вот где вспомнишь добрым словом борцов с анонимностью интернета. Если бы анонимность запретили, то сразу выяснилось бы, что это никакой не Дэвис, а гражданин, и живет он по какому-нибудь Кривоколенному, 5.

Участковый не знает, как искать и кого искать. Нераскрытое дело станет портить ему отчетность и отрывать от более перспективной работы. А защищать тех, кого грозят покалечить из-за фильма «Матильда» — неперспективно.

Все сейчас немедленно вспомнили миллион историй, когда у людей возникали проблемы из-за постов, репостов, лайков и даже фотографий времен войны. В тех случаях защитникам закона проблемы вовсе не казались виртуальными. В тех случаях они быстро находили авторов записей, их не смущали псевдонимы и работа кипела, как гуталин в духовке.

В чем разница?

Разница в том, что одни истории имеют ту самую перспективу, а другие нет. Ловить за оскорбление чувств верующих, за искажение итогов войны, за призывы пойти на митинг или что-то подобное — это важно, это сулит похвалы и награды. А просто ловить кого-то — неинтересно. Особенно если этот кто-то еще и сомнительный тип из сомнительного издания. И тогда реальная угроза тут же кажется участковому виртуальной.

Так что все объяснимо и по-человечески очень хорошо понятно. Меня смущает другое. Ведь есть же постановление Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда. Инстанции такой, что выше уже некуда. Угроза убийства, говорит Судебная коллегия, может быть выражена в любой форме. И для этого даже не обязательно произносить слова. Достаточно жеста. А гражданке Винокуровой Кёртис Дэвис не просто адресовал слова, а слова, которые никак не назовешь комплиментом. И получается, что участковый просто не знает законов, которым служит.

Я понимаю, что постановлений много разных выпускают и рядовому сотруднику сложновато за ними следить. Но если незнание закона не освобождает нас от ответственности, то полицейского незнание закона должно освобождать от должности. Это его работа, а он ее не выполняет. Он не знает законов Российской Федерации, да к тому же еще и лентяй. А между тем, мы так и не знаем, кто такой Кёртис Дэвис и что он задумал. И это, разумеется, самое неприятное во всем этом деле.

Мы бьемся за эту «Матильду», как будто от ее проката уже наша судьба зависит. И  против «Матильды» мы бьемся так, словно после ее показа люди окончательно и бесповоротно оскотинятся и у них на башке вырастут рога. Есть среди нас те, кто раз и навсегда полюбили фильм, из которого не видали ни единого кадра. Есть среди нас такие, которые раз и навсегда возненавидели это кино, посмотрев от него только трейлер. Но есть и такие, которые то любили, то ненавидели в зависимости от того, куда дули ветры в верхних слоях атмосферы. Одно время всем казалось, что государству «Матильда» не мила. И поэтому окадилившиеся придурки поджигали, проклинали, таранили кинотеатры.

Все молчали, потому что думали, что так надо. А киноимперия Александра Мамута решила от греха – во всех смыслах – отказаться от показа картины. Потому что было страшно. Формально Мамут боялся, что в один из его мультиплексов въедет такой же дебил, как в Екатеринбурге. Но еще больше Мамут боялся, что верхних слоях атмосферы ему не простят демонстрацию сатанинской киноленты. А потом выяснилось, что в этих слоях не было никакой четкой точки зрения! Там просто не вникали! Там других дел полно, помимо «Матильды». Но безумие в какой-то момент достигло такого уровня, что пришлось все-таки выступить министру культуры. И тут выяснилось, что вести себя так, как ведут эти больные люди – плохо. Что государство не давало им такого права и такой команды. И всё переменилось вмиг! Телеканалы стали говорить о фильме вполне благожелательно. Слухи о том, что они отказались рекламировать «Матильду», кажется, не подтверждаются. Депутаты посмотрели кино и пришли в восторг. Даже Патриарх не смог прямо назвать «Матильду» оскорбляющей чувства верующих, хотя, судя по всему, хотел. Осталось только Путину показать эту сагу, чтобы и он тоже сказал свое слово, окончательнее которого не бывает.

Но даже и без Путина у «Матильды» сейчас все хорошо. Ей уже не нужна реклама на каналах, потому что такой рекламы забесплатно не было больше ни у какого другого фильма. И Александр Мамут изменил свою точку зрения и его киноимперия готовится к прокату и готовится к получению прибыли, которая будет немаленькой. А ведь что изменилось-то? Разве сейчас стало больше безопасности? Разве теперь не может найтись невменяемый гражданин, готовый протаранить кинотеатр или швырнуть в зал горючую смесь? Разве растворились все эти активисты, предававшие анафеме режиссера, актеров и всех, кто пойдет на «Матильду» в кино? Нет! Угроза не стала меньше. Но не этого опасался Мамут. А вот угроза получить проблемы от начальства исчезла. Я не хочу обидеть Александра Мамута. Говорят, он хороший человек и делает много полезного для искусства и просвещения. Мне жаль, что бизнес в нашей стране вынужден зависеть от верхних слоев атмосферы, а культура потакает умалишенным.

Если хотите — можете радоваться. Если хотите, можете сказать с усмешкой: «Ну, хоть так». Турчак больше не губернатор Пскова. Да он, по правде говоря, и не был губернатором. Потому что так управлять губернией, как управлял Турчак, мог вообще кто угодно, а лучше бы не управлял никто — от пустого места вреда было бы меньше.

Но любим мы Турчака не за это. В конце концом, мало ли бездарных чиновников в стране. Вот найти хорошего губернатора, и чтобы еще и губерния у него была успешная — вот это чудо. А турчаков, меркушкиных, потомских в России — пехотная дивизия.

Однако Турчак войдет в историю благодаря покушению на Олега Кашина — и только так. Хотя причастность его к зверскому избиению Олега формально не установлена. Впрочем, разве кто-то всерьез пытался ее установить?
Про Турчака нельзя сказать, что его вина не доказана — потому что ее никто и не стремился доказать или проверить. Все ограничивается вопросом веры и неверия и сакраментальной фразой «ну, вы же понимаете».

Мы-то все понимаем. Мы понимаем, что Турчак мог быть совершенно спокоен и твердо знал, что ни допросы, ни, пуще того, скамья подсудимых ему не грозят — какие бы улики не обнаружились. Он мог быть совершенно спокоен и на счет скамьи и на счет кресла — кресла губернатора. Его кресло не завесило от качества его работы. Путину было нужно, чтобы Турчак там сидел. Сидел там, а не в каком-то другом, нехорошем, месте.

Вспомним формулировку, с которой отправляют на все четыре стороны неугодных губернаторов. «В связи с утратой доверия». Доверия! Президент должен доверять. А губернатор должен быть преданным — иначе какое к нему доверие?

Путин Турчаку доверял. А теперь что-то изменилось. И Турчак ему во Пскове не нужен. И снова не причем тут деловые качества и губернаторские достижения. И тем более не причем нападение на Кашина. Просто у императора поменялись планы.

И если в вашей области правит бездарь, ждите, когда эта бездарь надоест Верховному. А Турчак не пропадет. Он будет секретарем «Единой России». Бессмысленная должность в бессмысленной организации. Но для такой должности кандидатура — идеальная.

Нам очень хочется узнать свое будущее. Поэтому мы готовы обсуждать что попало, лишь бы приблизиться к разгадке. Почему-то мы готовы поверить, что агентство Bloomberg знает про наше будущее больше, чем мы сами. Bloomberg знает, кто будет премьер-министром, и кто заменит самого Путина, когда рак на горе свистнет и бабушка-на-двое скажет.

Я бы, честно, предпочел, чтобы будущим премьером был сам Майкл Блумберг. Деловой мужик. Богатый, но не жулик, солидный, но без роскоши. Он, в отличие от кое-кого занимался настоящей благотворительностью, а не самообслуживанием под видом филантропии. Но Bloomberg – это всего лишь информационное агентство. Которое сулит нам вместо Медведева Набиуллину, Собянина или Мантурова. Каково читать все это самому Медведеву? Впрочем, он привык, что за свой высокий пост и должность временного президента России ему теперь до конца жизни придется слышать и читать про себя одни насмешки. Зато порулил. Ржут надо всеми, а президентом под всеобщий хохот был только Дмитрий Анатольевич.

Перед Путиным стоит трудная задача. Задача не столько управленческая, сколько психологическая. Ему нужно не просто найти человека, который сможет быть главой правительства – это бы ладно. Путину нужен человек, который не воткнет в спину нож и не плюнет вслед. Нужен такой, как Медведев, но кто-то другой. Это и есть главное требование к будущему премьер-министру. Если, конечно, исходить из той логики, что новый премьер – это будущий преемник.

И вот он поруководит правительством до 2024 года, потом Путин уступит ему место – и? Правильно! Конституцию снова перепишут, сократят президентский срок обратно до четырех лет, а то и до двух, и снова будет Путин. Который никогда и никуда не уйдет насовсем.

Вообще, это просто прекрасно всё! Эти люди расписали нашу жизни на годы вперед. Вот тут я порулю, а тебя сюда поставлю, чтобы ты потом порулил, а затем я обратно вернусь. И пока они все это так хорошо разрисуют, пройдет еще лет двадцать. Поскольку бессмертие еще не открыли, то мне лично светит дожить до старости под управлением этой гоп-компании. Ребята они крепкие, доктора у них хорошие – и еще не известно, кто из нас дольше проживет. То есть они-то проживут, а мы – просуществуем?

Поэтому мне, честно вам скажу, абсолютно наплевать, кто будет премьером и какие у них будут рокировочки. Они надоели мне все – от первого до последнего человека. На любой срок и в любом порядке. Они нам не Димоны.

Это очень странное дело. Раскрыть громкое убийство всегда трудно, а очень громкое – почти невозможно. По делу Немцова вынесен приговор. У родственников и друзей практически нет сомнений, что на скамье подсудимых оказались именно те люди, которые убили Бориса. Им дали реальные и немаленькие сроки. Но никакого удовлетворения, а тем более радости этот приговор не вызвал. И чем ближе было судебное решение, тем сильнее было желание, чтобы какое-то невероятное событие вообще нарушило ход процесса и его отменили и начали все заново. В принципе, уже чудо, что хоть кого-то наказали. Но это случилось лишь потому, что Бориса Ефимовича застрелили прямо у стен Кремля и в этом был вызов еще и Путину. Убили бы в другом месте – я вовсе не уверен, что убийц искали бы столь же добросовестно. Но слишком уже нагло все исполнили.

Однако задача была сформулирована хитро: убийц наказать, но дело не раскрывать. И следователи с задачей справились. Вот они, убийцы, целая банда. И наказание заслуженное понесли. Но раскрыто ли убийство? Конечно, нет! В который раз мы повторяем очевидные вещи: убийца – это инструмент, убийца отличается от пистолета только тем, что пистолет просто стреляет, а убийца еще и думает. Но фактической разницы между ними нет. Потому что следствием так и не установлены те самые «неустановленные лица», которые организовали покушение и те лица, которые его заказали. Суду не удалось даже допросить всех, кого следовало. От Геремеева до Кадырова. Очевидная необходимость допроса хозяина Чечни вступила в противоречие с очевидным страхом потревожить и огорчить такого важного человека. Следствие вели умные люди и настоящие профессионалы. Поэтому я уверен, что им самим прекрасно известны ответы на все вопросы. Кто заказал, кто направил. Но именно потому, что они точно обо всем знают, они и не хотят никого искать. А от них этого и не требуют.

Формально убийство Немцова не сильно отличается от обычной уголовщины. Суд не хотел признавать очевидного и квалифицировать это дело как посягательство на  жизнь общественного деятеля. Получается, что просто шел Борис Ефимович по городу, гулял с подругой, а вот эти люди его взяли и застрелили. И не было в этой стрельбе ничего политического и общественно значимого. Обычное убийство с обычными убийцами. И не требуйте большего. Вам и так уже дали больше, чем надо, больше, чем вы заслуживаете. Могли ведь и вовсе не искать никого.

Вот когда вам в следующий раз расскажут, что мы плохо тут живем из-за жидов и Америки, вы про «боярышник» не забудьте напомнить этим рассказчикам. Посконные лапотники любят про «геноцид русского народа» разговоры разговаривать. И в геноциде этом, по их умозаключениям, виноваты незримые темные силы, которые из-за кулис дергают правителей за ниточки.
Ну, не Путин же с Медведевым и Валентиной Матвиенко безобразничают. Значит, есть и более могучие кукловоды.

Год прошел после запрета на «боярку» и прочую дрянь. Тогда в Иркутске погибли 77 человек. 77 человек, елки зеленые! Мы всю неделю с ужасом говорили про бойню в Лас-Вегасе, где старый придурок укокошил почти 60 человек. А в Иркутске по доброй воле на тот свет отправилось почти на два десятка больше!

И ведь не запретили бы продажу «боярышника», если бы не такие адские потери. Помирали бы и дальше по одному, по двое, по пятеро.

Евгений Ройзман пишет, что запрет реально работал. Что за год запрета отравлений суррогатами стало на 25 процентов меньше. Но на 25 процентов меньше — это не значит, что мало. Цифры все равно будут безумными. Люди и теперь находят способы выпить яду. Они пьют его потому, что живут в непролазной материальной и духовной нищете. Когда самая дешевая бутылка водки для них — непосильная роскошь, а другого досуга в жизни, кроме пьянства они не знают.

Чтобы остановить самоистребление нации нужно сделать очень много и делать очень долго. Но надо хотя бы тактические меры принимать. Зачем облегчать народу путь в крематорий?

Говорят, что «боярышник» снова можно будет свободно продавать и покупать. Но это не точно. Потому что Роспотребнадзор может снова продлить запрет. Однако на эту минуту запрет не продлен. Может быть, в потребнадзоре и правительстве просто забегались и забыли, как иногда и мы с вами забываем, например, кинуть денег на телефон. Но выходит так, что они забыли и про 77 человек в Иркутске. И про тысячи других, которые погибли раньше. А заодно и про всех тех, кто все равно погибли даже после запрета. Это странно само по себе.

Почему запрет временный и почему его надо продлевать? Что измениться с «боярышнкиом» за три месяца, за полгода, за год? Отрава не перестанет быть отравой. Ее просто не должно быть в свободном доступе. Хотя можно ответить, что пить дерьмо и умирать от дерьма — это наша традиция.

Как в Америке, несмотря на Лас-Вегас, не перестанут продавать оружие, так и у нас не перестанут пить «боярку». Вот это и есть тот самый «геноцид русского народа». Когда даже президент не властен это остановить, потому что кто-то невидимый дергает его за ниточки.

Нобелевская премия мира не вызывает у меня ничего, кроме раздражения. Причем, уже давно. И вот теперь Нобеля снова дали за болтовню. В этом смысле Премия мира вообще с изъяном. Одному человеку и даже одной организации очень трудно реально остановить войны, примирить народы, обуздать агрессоров и образумить угнетателей. Поэтому, кто громче говорит – у того и шансов больше.

Это не значит, что среди лауреатов за более чем столетнюю историю награды не было достойных людей. Но скорее эти люди оказывали честь Нобелевской премии, чем премия оказывала честь этим людям. И если в конкретном году достойных не нашли – лучше не давайте премию никому. Так уже поступали в прошлом и поступали правильно.

В последние годы ситуация стала совсем нелепой. То награждают Альберта Гора, который борется с глобальным потеплением, которое на самом деле является глобальным надувательством. То награждают Обаму потому, что он – черный. То награждают весь Евросоюз. Я ждал, что теперь премировать станут целые континенты, а потом раздадут деньги Альфреда Нобеля всему человечеству – «за усилия», как это обычно формулируют при награждении.

Но я ошибся. Наградили Международную кампанию за уничтожение ядерного оружия. «За работу по привлечению внимания» — то есть именно что за болтовню. В тот момент, когда Северная Корея проводит одно за другим ядерные испытания, запускает ракеты и даже взорвала водородную бомбу. В тот момент, когда Трамп реально готов взорвать эту Северную Корею ко всем чертям. Вот именно теперь самое время наградить кого-то за работу по привлечению внимания. Как будто кто-то до сих пор думал, что ядерное оружие – это хорошо и только благодаря привлечению внимания у этих людей открылись глаза.

Реальность такова, что в ближайшие десятилетия ядерное оружие совершенно точно не будет запрещено. Так же очевидно, что число ядерных держав будет расти. И дай бог, чтобы это оружие не оказалось в руках совсем уж неуправляемых вождей или у террористов. Так же абсолютно ясно, что никакая международная организация, начиная с самой ООН не в состоянии повлиять на этот процесс или хоть как-то его замедлить. Потому что главные державы мира просто не заинтересованы в разоружении.

Так в чем же смысл награждения организации, которая ни на что не влияет и ничего не может изменить? В мире уже есть отличная награда для тех, кто совершил бесполезные открытия и пришел к бессмысленным выводам – это Шнобелевская премия. И Нобелевская премия мира все больше становится похожа на Шнобель. При этом на планете действительно есть люди, которые борются и добиваются. Которые рискуют своей жизнью ради прав других людей на достойнную и мирную жизнь. Люди, которые своей работой вдохновляют других людей. 7 октября – годовщина гибели Анны Политковской. Вот такие люди должны получать Премию мира, а не болтуны из кабинетных организаций.

Всегда есть спасительная фраза: сейчас все-таки не 1937 год. Ну, ведь действительно, не расстреливают людей, не выносят приговоры тройками за пять минут, не закапывают на полигонах, как скотину. Нет и многотысячных митингов, на которых безумная толпа требует расстрелять как бешеных собак всех подряд. Нет врачей-вредителей, нет безродных космополитов, нет даже сумбура вместо музыки. Хорошо живем-то, чего Бога гневить.

Ну, да, приходят в квартиру к Тимуру Валееву, кидают лицом в пол, садятся на голову и угрожают. Ну, да, ломятся к Веронике Куцылло в дом и делают это примерно с периодичностью смены времен года. Ну, да, обыскивают квартиры и офисы по делу ЮКОСа, уже не существующего больше 10 лет и допрашивают людей, которые во время процессов Лебедева и Ходорковского были школьниками. Но разве все это так страшно? Не убили же никого, не повесили – и даже не посадили. Мы легко успокаиваем себя тем, что бывали в нашей стране куда худшие времена, и по сравнению с теми временами, теперешние можно считать спокойными и пригожими. Мы успокаиваем себя тем, что в той же «Открытой России» обыски уже не в первый раз, и что это ребят просто пугают! Что если бы действительно хотели – то уже давно закрыли бы. А раз не закрыли, то именно что пугают. Попугают – и отстанут! Мы можем успокоить себя тем, что это просто приурочено к акции Навального, которая приурочена ко дню рождения Путина. Пройдет – или не пройдет – акция, пройдет день рождения, и все снова станет, как прежде.

Мы можем, как угодно все это объяснять и успокаивать самих себя. Но почему мы вообще должны это делать? Радоваться произволу и хамству только потому, что при Сталине было еще страшнее? Башку в песок не спрячешь. Они только начинают, разминаются. Они видят, что глобально всем все равно. Что пока одних бьют, другие жуют пончики. Значит можно прибавить газку. Потому что в нашей стране нет ничего невозможного. Нет такого кошмара, который не мог бы осуществиться. Почему вы думаете, что 1937 год не повторится? Что дает вам такую уверенность? Бюстики Сталину вас укрепляют в этой вере? Тотальный социологический восторг от тирании? Разгоны любых протестов? Телевизионные истерики?

Мы не станем жить богаче и лучше в ближайшее время – к этому нет никаких предпосылок. Мы все больше изолируем себя от цивилизации и все больше от нее отстаем. И кроме закручивания гаек и завинчивания вентилей с кислородом у властей не будет никаких других способов общения с нами. Поэтому не думайте, что вас не касаются все эти отвратительные картины, которые мы сейчас наблюдаем вокруг «Открытой России». Они вас не касаются только пока, сегодня не касаются. Но ваш день тоже настанет, даже не сомневайтесь.

То, что наши люди воюют в Сирии – никакая не тайна. А коли воюют, то время от времени погибают или попадают в плен – по-другому на войне и быть не может.

То, что россияне воюют в Сирии полулегально – плохо. Потому что, если вы не хотите делать что-то открыто, значит, это дело не очень приличное. И, видимо, войну на чужой земле за чужие интересы даже в Кремле не считают приличным делом.

С другой стороны, секретность – это хорошо. И то, что вместо армии там воюют наемники – это тоже хорошо. Значит, в Кремле понимают, что наши люди не хотят, чтобы на чужой земле за чужие интересы погибали их родные и друзья. И Афганистан еще не забыли. Да и Чечню помним, хотя чеченская земля – вроде бы наша и воевали там вроде бы за наши интересы. Но все равно очевидно, что свои любы под пули никто подставлять не хочет.

Наемничество – это плохо. Однако если стоит выбор между тем, чтобы послать в Сирию армию или отправить туда наемников – то пускай уж лучше едут воевать те, кто сами сделали такой выбор. Так даже честнее: воевать за идею там нельзя, потому что идеи нет, а вот за деньги почему бы и не пострелять, в конце концов?

Мне только очень не нравится реакция министерства обороны и Пескова. Минобороны просто и конкретно сдало по факту своих солдат. А Песков стал в своей привычной манере изворачиваться и говорить на каком-то псевдорусском языке. Очевидно, что у Пескова информации больше, чем у нас, однако толмач Путина ждет каких-то абсолютно достоверных данных. Хотя уже все подтверждено. И родственники их опознали и соратники, и товарищи. Наши они, наши. По-нашему говорят, по-нашему выглядят эти пленные. А мы же ведь не бросаем своих!

Конечно, не бросаем, если не считать тех случаев, когда забываем про них, делаем вид, что не знакомы с ними, увольняем их задним числом из армии, объявляем их отпускниками, утверждаем, что чужую границу они пересекли случайно, заблудившись в чистом поле.

Про наемников Вагнера уже говорили, что им перестали платить зарплаты, а в бой они идут, вооружившись пулеметами 70-летней давности и с ограниченным запасом патронов. Родина своих не бросает, но ведь можно на своих сэкономить. Врать хорошо до тех пор, пока тебя не разоблачили. Удобно вести войну силами нелегалов, когда ты вроде бы и воюешь, а вроде бы тебя там и нет. Но зато потом как глупо ты выглядишь, открещиваясь от своих сограждан, которые облажались. Наемники в Сирии получают в лучшем случае четыре тысячи долларов в месяц. Столько стоит их жизнь. Максимум. Но если их вдруг поймают, то цена их жизни – копейка. И все, на что ты можешь рассчитывать – это помощь в организации похорон, если твоему трупу повезет вернуться домой.