Андрей Никулин

Главная проблема Идлиба и неожиданного торможения идлибской операции в  том, что там, ну и в соседней приграничной полоске у Азаза, контролируемой турками, собрались практически все, кто не любит Башара нашего Асада. Что сирийцы, что понаехавшие в рамках «интернациональной помощи» джихадисты. Это обратная сторона столь легко прошедших операций по «примирению» и ликвидации оппозиционных анклавов, несогласные откуда вывозились в тот же Идлиб. Довоенное двухмиллионное население провинции вздулось в полтора-два раза. Сторонники правительства бежали еще в  разгар войны и их заместили радикалы всех мастей.

Соответственно, при внешнем давлении большинство джихадистов, от умеренных, до крайних, никоим образом не сможет остаться или оставить членов своих семей под властью Дамаска, а уходить теперь особо некуда. Протурецкие территории вокруг Азаза всех не вместят, они и так уже готовы лопнуть и  остается только одна дорога, через границу в Турцию. Во многом по-этому Эрдоган уже который месяц и концентрирует свои войска у границы, чтобы в  случае необходимости установить там жесткий кордон и контроль.

Туркам миллион-полтора исламских радикалов, спасающихся от асадовского режима, абсолютно не нужны. Одно дело, когда бородатые ребята строят шариат в своем государстве, а другое — на туристических турецких берегах средиземноморья, на радость ошалевшим от этого европейским туристам. Это не  считая продолжения междоусобных разборок между разными оппозиционными группами, которые друг-друга недолюбливают не меньше, чем Асада. Так что вероятность того, что Анкара выпихнет эту волну дальше в Европу очень велика.

Теперь подходим к главному, если первая волна беженцев, от  полутора, до двух миллионов, достаточно светская и состоящая во многом из христиан, вызвала в уютных европейских странах такой переполох, то  что же произойдет, когда на континент двинет вторая, не меньшего размера, но состоящая уже из винегрета приверженцев радикальных исламистских групп и нескольких десятков тысяч реальных комбатантов, среди которых бывшие игиловцы могут и не оказаться самыми «крайними»? Опасения такого сценария и являются, скорее всего, причиной жесткого противодействия операции со стороны европейских правительств. Умиляться борьбою гордых повстанцев против «кровавого режима» лучше со стороны, а  не когда они устраивают «шариатскую территорию» у тебя в столице. На сам конфликт большинству правительств уже плевать, но и выплеснуть накипь проигравших из Сирии вовне никто не даст.

С другой стороны сам Асад не может смириться с крупным, неконтролируемым анклавом у себя в стране, как и с сотней тысяч боевиков, пусть и разрозненных, но находящихся там и в любой момент готовых двинуться в попытке продолжения джихада и  «освобождения» потерянных территорий. Идлиб сковывает практически все боеспособные части, рвет коммуникации и остается источником максимального напряжения. Ну и вытеснить своих противников за границу, чтобы они стали чьей-то чужой проблемой тоже достаточно очевидная мысль.

Ситуация патовая.
Разрешиться, пусть и отчасти, она может только с помощью турок, которые теоретически могут спровоцировать внутри Идлиба конфликт между протурецкими и радикальными группировками, который тлеет, периодически разгораясь, уже пару лет, изрядно проредив таким путем численность боевиков, уступив часть территорий асадовцам, а на оставшихся, объединившихся с Азазом, создать полуофициальную приграничную Новотурцию. Но это будет стоить немалого торга и уступок, прежде всего по курдскому вопросу и по степени автономности «новотурции». Впрочем, прецеденты уже были в прошлом веке, когда турки «отжали» у  сирийцев провинцию Хатай, почему бы этому не повториться? Пусть и не в  виде прямого присоединения, благо крымские уроки выучены, но в виде образования буферной территории вроде Северного Кипра.

Переговоры идут, достаточно напряженно, итоги их мы узнаем в течение ближайшего времени, после очередной встречи Путина и Эрдогана.

Оригинал

После всех недавних и скандальных историй по недопущению музеями «несанкционированных экскурсий» остается напомнить, что изначальный смысл существования музеев — повышение культурно-образовательного уровня масс, пресловутое Просвещение. Для этого они и устраивались, для этого финансировались меценатами и государствами, для этого в нормальных странах, зачастую, имеется практика свободного и бесплатного входа или, хотя бы, бесплатных дней.

Музей, не выполняющий свою основную функцию становится окосневшим и бессмысленным.
Если посетитель образован настолько, что может комментировать, обсуждать, объяснять предметы искусства и экспонаты, это прекрасно. Это означает, что в учреждении культуры происходит именно то, для чего оно и  предназначается — рост культуры масс, как бы кондово и по советски это не звучало. Это требует максимального поощрения, а не наказания. Если же вы настаиваете, чтобы посетители молча, по струнке, без осмысления и дискуссии переходили от одного экспоната к другому, в  перерывах отдавая честь охранникам и смотрительницам — может быть вам надо было строить карьеру в другом ведомстве?

Политика, согласно которой от «учреждения культуры» требуется именно «самоокупаемость» и  она является одним из главных критериев вредна и губительна, она искажает саму суть процесса социализации и образования человека. Не для каждой сферы подходит бухгалтерский подход. Кстати, почему то его зачастую не используют там, где затрагиваются интересы благосостояния или безопасности того же госаппарата.

Стоит так же отметить, что цены на билеты, особенно в главных и самых известных музеях наших столиц, уже стали запредельными для многих россиян. В итоге даже по  этому критерию музейные учреждения становятся не массовыми, а  элитарными. Настойчивые требования «просвещаться» только в присутствии дополнительно оплачиваемых экскурсии или аудиогида отсекают еще немалую часть публики.

К чему тогда причитать и удивляться «падению культурного уровня народа», если государство само оставляет для большинства жителей России только бесплатные и неказистые телевизионные развлечения или скоморошество бесчисленных «Дней варенья»? 

Оригинал

Фактически, ситуация в российско-американских отношениях уже прошла точку невозврата.
Последние формулировки требований о допуске международных инспекторов на  российские объекты и требование российских же «гарантий неприменения химоружия» очевидно и ожидаемо для американских авторов российскими властями будут демонстративно проигнорированы. Потому что «честь дороже», как писалось в одном романе. На это и расчет.

В итоге Штаты, Британия и Запад будут опытным путем выяснять, насколько дорого стоит российская «честь» — 70 рублей за доллар или 170, попутно решая и  отыгрывая на российской теме сложности своей внутриполитической повестки.

Ответ на вопрос «что же теперь делать» уже не находится. Ну что можно сказать автолюбителю, которого уговаривали не гонять по  бездорожью, а теперь, посадив машину в грязь по ветровое стекло он  смотрит и спрашивает — «что же теперь делать»? Да ничего. Поздно трепыхаться.
Ситуация вступила в принципиальный клинч, отягощенный тем, что на российской тематике противники Трампа, да и он сам решают свои сложности. Мы же пожинаем закономерные результаты нашей «эффективной» внешней политики и вставания с колен.

Цены будут расти, рубль падать, население беднеть, собранные, выжатые из дополнительных налогов средства, подозреваю, уйдут не в «инфраструктуру и социалку», а на помощь тем «пострадавшим», которые ближе всего к государеву уху, ну а на самом усилении санкционного давления будут продолжать наживаться неизбежные бенефициары-импортозаместители.

И каждый день народ будут кормить обещаниями будущих побед, ради которых надо еще затянуть пояса и  подождать. Подождать результатов промежуточных выборов в Америке, потом выборов в Украине, потом неизбежного пришествия марсиан. Все это уже было и повторится вновь.

Оригинал

В целом поведение Трампа на саммите НАТО вполне ладно укладывается в версии, что американский президент старается по максимуму снять с себя все международные обязательства и выломать Штаты из максимального количества международных соглашений и альянсов.

Формальные причины, что Штатам-дескать они слишком дорого стоят и партнеры не исполняют свои обязательства. Хотя подобная ситуация продолжалась десятилетиями и Штаты, раз уж назвались сверхдержавой и пастырем человечества, должны платить за это соответствующую цену. Фактическая причина — явное личное нежелание Трампа быть скованным какими-либо условиями и общаться с представителями других стран в обстоятельствах, когда они равны ему и им невозможно диктовать свою волю. То есть желание абсолютной и несвязанной чем-либо власти. Если в Штатах этому препятствует Конгресс, то на международной арене особых сдержек не наблюдается и можно рискнуть.

Впрочем, такие резкие шаги необходимо объяснить и «продать» и конгрессу, и политическим элитам, и населению, которые могут и не понять столь странных и неожиданных действий, схожих с политикой Штатов 20-х годов прошлого века, направленной на изоляционизм. Именно по-этому и следуют провокативные трамповские реплики, вынуждающие европейских оппонентов на ответную конфронтацию и резкие заявления. Ну а за них уже можно уцепиться, чтобы продемонстрировать своим избирателям «неадекватность» нынешних союзников с последующим риторическим вопросом «нужны ли они нам?».

Движение идет по разным направлениям. Расшатывание единства ЕС и заигрывание с восточноевропейскими странами-евроскептиками — пускай Штаты прямо в Евросоюзе не состоят, он остается, по крайней мере экономически, равным Америке и очень неудобным оппонентом, куда проще было бы диктовать условия в случае, если организация окажется в перманентном кризисе или вообще будет расколотой на несколько блоков.

Далее — странные и резкие заявления на саммите НАТО — изначально были версии, что это поведение так же направлено на раскол европейского единства и более связано с торговой войной, нежели с военными делами, но сейчас создается впечатление, что Трамп серьезно нацелен на, как-минимум, снижение уровня обязательств Штатов перед континентом.

Далее — ВТО, которое выглядит путами, мешающими безапелляционно и свободно вести торговые войны, ставшие любимым детищем американского президента, хотя бы из-за этого торговая организация должна его бесить, о чем, кстати, всплывает уже немало информации.

В целом мы можем наблюдать, как из-за смутных ощущений сиюминутной выгоды и инфантильного желания абсолютной свободы рук Трамп старательно рушит все системы мировых соглашений, блоков и обязательств, которые создавались Штатами же на протяжении последних семидесяти лет, к ужасу и остолбенению его предшественников, тех, которые еще живы.

Кому-то эта политика может показаться эффективной, необычной и визионерской, но она всего-лишь ввергает планету на сто лет в прошлое, в эпоху 20-х-30-х годов, с глобальными торговыми и тарифными войнами, ограничением доступа на рынки, всеобщим недоверием и отсутствием общепринятой системы арбитража. Чем закончилось то время — мы знаем из учебников истории. И именно из-за нежелания повторения умные люди тогда создали целый блок программных документов, стабилизирующих международную политику на планете, начиная с Атлантической хартии. Все то, что американский президент сейчас пытается разломать... 

Оригинал

Про переговоры Кима и Трампа очень сложно писать осмысленно из-за максимально неконкретного и размытого итогового соглашения.

С другой стороны, американскому президенту, развязавшему торговые войны по всему периметру границ, поссорившемуся с европейскими и азиатскими союзниками, разметавшему иранскую сделку и процесс ближневосточного урегулирования, отчаянно нужно хоть какое-то подтверждение «эффективности» его внешней политики. Именно по-этому лягушку символической декларации сейчас будут всеми силами раздувать до размеров быка.

Ким получил главное — признание его полноценным и равноправным собеседником, теперь в процессе долгих и тяжких переговоров корейцы будут пытаться понемногу проделывать дырочки в санкционных режимах и  расшатывать пока еще единый фронт своих противников. Но многого им и не  надо, одна из главных угроз для Кима — это резкий и быстрый процесс модернизации, грозящий потерей управляемости и коллапсом режима. Так что тактика малых шагов для него — идеальный вариант.

Причем теперь, после встречи, Трамп фактически связал результаты следующего раунда корейских переговоров со своей репутацией и не может позволить процессу развалится, что, конечно, сокращает возможности американских переговорщиков и увеличивает пространство маневра для их корейских коллег.

Задачи Кима — дипломатическое признание со стороны Штатов, прекращение формальной войны, гарантии безопасности северокорейского режима, сокращение американского присутствия в регионе и увеличение, но  умеренное, экономического сотрудничества. Ну и «гуманитарные поставки» еды и топлива, завуалированная дань от соседей за «приличное поведение».

Задача Трампа — получить мало-мальский результат, который можно было бы  выдать за победу для внутренней аудитории. В полную денуклеаризацию полуострова, конечно, никто не верит.
Корейцы не могут позволить себе отдать единственные вещественные гарантии безопасности, отсутствие которых мигом оставит их наедине с крайне переменчивым американским президентом и низвергнет в ряды обычных бедных тираний. Уроки Каддафи и  Ирана в Пхеньяне выучили.

Максимум, что можно будет добиться от Кима  — позитивные декларации, формальное закрытие или демонтаж нескольких второстепенных объектов, выдача похищенных в 70-е японских граждан, ну  и, если случится чудо, ликвидация ракет высокой дальности, способных поразить цели на Западном побережье США. Ходят упорные слухи, что эта, крайне сырая и непроработанная ракетная программа и затевалась для того, чтобы потом ее повыгоднее обменять.
Ну а для Кима вполне достаточно ракет средней дальности, способных поразить всех соседей, включая южных корейцев и Японию, вкупе с американскими базами и Гавайскими островами.
В целом начинается очередная часть дальневосточного Мерлезонского балета, скорее всего не более результативная, чем предыдущие. Впрочем пока говорят дипломаты, а не пушки, это уже хорошо.

Оригинал

Нынешним расколом в Большой Семерке и чередой мировых торговых войн Россия могла бы воспользоваться максимально, получив в результате торга и  серьезные преференции в торговле с Европейским союзом, и безвиз, которого она столько времени добивалась, и многое другое, если бы…
Если бы четыре года назад не влезла в Украину.

Теперь остается созерцать процесс со стороны, готовится к падению цен на сырье, которое неизбежно произойдет в итоге экономического противостояния ведущих держав и перебирать упущенные возможности. И  все приобретения последних лет сейчас выглядят, как гири, которые мы  сами, по собственной воле, привязали к ногам. А с гирями не то, что взлететь, и нормально идти вперед невозможно.
За понты и драйв приходится платить.

Впрочем, есть еще возможность отыграть потери по крайней мере частично. И цена этого названа — умиротворение Донбасса, что значит его фактическую сдачу.
При нормальном подходе можно в одну большую сделку постараться втиснуть и достаточно лояльные условия перехода власти в мятежных районах, вкупе с амнистией, и потенциальное соглашение по Крыму, по крайней мере выведение крымской проблемы за скобки, и  снятие бОльшей части санкций. Причем развернув европейское давление на  украинские власти, если те будут упрямится по ряду моментов.
Закрыть вооруженный конфликт и забыть про него странам ЕС хочется гораздо больше, чем непосредственно вовлеченным в войну сторонам.
Что победит — гонор вместе со спесью и амбициями или рациональный подход? Приходится с печалью констатировать, что скорее всего первое…

Оригинал

Трамп выходит из иранской ядерной сделки. Причем в ситуации, когда никаких данных о несоблюдениях ее условий иранской стороной нет. Недавние заявления Нетаньяху о полутонне компроментирующих документов, как выяснилось, касаются старых разработок и к нынешнему невыполнению Ираном соглашений отношения не имеют. Остальные же страны-гаранты факты каких-либо нарушений отрицают.

Теперь главный вопрос в условиях выхода Штатов — будут ли распространяться американские санкции на  европейские, китайские и российские компании, продолжающие сотрудничать с Ираном или нет? В случае, если Европе удастся сохранить соглашение хотя  бы в урезанном варианте, все-таки возможен вариант предотвращения эскалации.

Что же теперь мы имеем?

Попытки остальных участников соглашения спасти его хотя бы в частичном формате, которые неизбежно будут торпедироваться ястребами, что с  американо-израильско-саудовской стороны, что изнутри Ирана.

Ослабление позиций условных иранских «умеренных», которые были авторами соглашения и которые сейчас находятся у власти. Занятно, что ястребы с  обеих сторон усиливают друг-друга. И смешно смотрятся теперь американские реплики о помощи иранским «либералам», последние действия Трампа только подрывают остатки их авторитета.
Расчет же на то, что в случае возвращения и усиления санкционного давления «иранские массы» поднимутся, сбросят мулл и начнут строить либеральную демократию смешон. С гораздо большей вероятностью «консервативное крыло» закрутит гайки, под аплодисменты широкой публики повесит несколько десятков коррупционеров, расширит систему дотаций и пособий и тем самым еще больше укрепит свои позиции. Жить в условиях осажденной крепости можно долго, россияне это уже поняли по себе.

Дальнейшее обесценивание системы международных договоров и ценности подписей держав под ними. О  каких гарантиях может идти речь, если обязательства идут в утиль по  мановению руки капризного инфантила? Впрочем, здесь немалый вклад внесла и Россия с похеренным, фактически, Будапештским соглашением и  остальными украинскими договорами.

Фактическое признание отсутствия самостоятельной американской политики и стратегии на Ближнем Востоке. Все тезисы, произнесенные Трампом видятся, как банальное повторение израильской и саудовской риторики и прямая защита их  интересов. И если израильские действия можно хотя бы аргументировать необходимостью выживания и защиты государства (отдельный вопрос о  соотношении средств, потерь и полученных результатов), то в случае саудитов мы имеем только банальный, клерикальный, империалистический режим со своими алчными интересами, как минимум не менее опасный, нежели иранский.

Так же можно констатировать конец стратегии Обамы с  попытками нащупать баланс сил в регионе, укрепив Иран в противовес саудитам. Теперь снова начинается игра, где победитель рассчитывает получить все. Что только увеличивает интенсивность противостояния.

Что теперь произойдет?

Нужно смотреть за условиями выхода и дальнейшей риторикой сторон. В любом случае очень вероятны новые обострения в  Ираке, Сирии, Ливане и Йемене. Не стоит забывать и обширные шиитские диаспоры в Бахрейне, Кувейте и восточных провинциях самой Саудовской аравии, которые так же могут стать заложниками противостояния.
Проиграв в прямом столкновениями с местными силами и иранскими прокси идеологические патроны Трампа не прочь перевернуть доску, чтобы начать партию по-новой. То, что это вызовет новый всплеск военных действий, активизацию исламистских радикалов и десятки тысяч жертв никого не  волнует…

Чего же ждать России? Роста цен на нефть и, впрочем, весьма маловероятного, охлаждения в отношениях Европы и Штатов.

Оригинал

С учетом существенных изменений, произошедших на театре сирийской гражданской войны за последний месяц, имеет смысл подвести некоторые промежуточные итоги и попытаться спрогнозировать дальнейшее развитие событий.

Начнем с того, что дамасскому режиму удалось добиться, впервые за  последние пять-шесть лет, полной связности своей территории. Разблокированы практически все трассы, последний участок дороги Дамаск-Алеппо, перекрытый растанским анклавом оппозиции, в этот момент расчищается и взят под контроль российской военной полицией и сирийскими частями. Несколько дней назад открылось сообщение по той же трассе в  районе Дамаска на фрагменте, ранее перекрытом боевиками из Восточной Гуты. Все это серьезно упрощает как переброску военных частей из одного конца страны в другой, так и помогает восстановлению экономики и  торговли. Остаются, конечно, занятые оппозицией транспортные узлы в  Идлибе и Дераа, но это отдельная история. Так же, как и сообщение по  курдским территориям с правительственными анклавами в Хасаке и Камышлы.

Далее. Практически полностью ликвидированы анклавы оппозиции внутри правительственных территорий. Причем с потерями на порядок меньше ожидаемых. Скажем капитуляции двадцатитысячной, неплохо вооруженной и  окопавшейся группировки в Восточной Гуте, удалось добиться ценой пятисот-семисот погибших солдат и ополченцев, что тоже, конечно, немало.

Оппозиционные районы Дамаска Ялда и Бабилла сдались вообще без сопротивления, как и крупнейшие города Растанского анклава. Крупная группа «зеленых» в Восточном Каламуне так же сложила оружие и  согласилась капитулировать после символических боев.
Исключением стал контролируемый халифатом (запрещен в России) палестинский лагерь Ярмук в Дамаске, который обороняется ожесточенно, но этого и следовало ожидать. Отпор так же возможен в нескольких небольших городках в районе Растана, контролируемых Нусрой (запрещена в России) и радикальными отрядами, но, скорее всего, там повторится каламунская история.

В итоге, на горизонте одной-двух недель, после зачистки Ярмука и решения всех вопросов с  Растаном/окрестностями, в Сирии сложится уникальная ситуация с  консолидацией территорий практически всех основных противников, причем в  худшем, наиболее неудобном, положении окажется как раз «зеленая» оппозиция, чьи отряды теперь располагаются только на крайнем севере страны, в Идлибе/приграничных с Турцией районах и крайнем юге, в Дераа и  Танафе.
С одной стороны «вывоз» после капитуляций боевиков в Идлиб и  районы, занятые турками, чреват созданием там крупной группировки оппозиции, которая может консолидироваться и обрушится с севера на  Алеппо. Но этому препятствуют серьезная раздробленность и противоречия в  оппозиционном стане. Ни о каком едином командовании речи не идет, гражданская война между коалициями Тахрир аш Шам и Джебхат Тахрир может вспыхнуть снова в любой момент, прибывающие новые отряды, в том числе и  «непримкнувший» ни к одной из сторон противостояния «Джейш ислам» из  Думы только усложняют обстановку и добавляют самостоятельных игроков, каждый из которых пытается закрепиться на новом месте, обрести зоны влияния ну и, конечно, найти виноватых в общем поражении. Плюс не  исключена возможность, что турки постараются завербовать весомую часть оппозиционеров для продолжения наступления против курдов.
Не стоит забывать, что тяжелое оружие при сдачах анклавов было уничтожено или передано властям, а немалая часть из боевого состава переехавших на  север организаций или просто осталась дома, приняв амнистию, или даже  влилась в ряды асадовских войск.

У прокурдских сил СДФ формально ситуация более удобная, территории консолидированы, поставки оружия американскими и европейскими союзниками пока стабильны, с  финансированием помогает Запад и немалый кусок сирийской нефтянки, оказавшийся у них под контролем. Но проблем тоже немало. Во-первых вполне реальная угроза продолжения турецкой экспансии, тем более, что Эрдоган не спешит отказываться от своих планов по фактической ликвидации Рожавы. Во-вторых — после занятия арабских территорий Ракки и Дейра начались проблемы с местными племенами, которых власть курдских националистов не очень устраивает. В третьих оставшийся недобитым при осеннем наступлении анклав халифата в районе сирийско-иракской границы, откуда периодически совершаются атаки и набеги. Решить же с ним проблему сложно, так как большинство боевых частей переброшено сейчас на север в  ожидании турецкого наступления. Нестабильности добавляет и возможное «приглашение» американскими союзниками на территории, контролируемые СДФ экспедиционного корпуса стран Залива. Как сойдутся вместе курдские марксисты и, особенно, марксистки и питомцы аравийских консервативных монархий — отдельный разговор.

На данный момент наилучшая ситуация у  Дамаска. Взятие анклавов высвобождает большое количество войск, ранее занятых на их блокировании, а открытые трассы позволяют оперативно перебрасывать эти войска по всей стране, создавая в нужных точках решающее преимущество. Не стоит забывать и определенный драйв от череды побед, что поднимает боевой дух солдатам и добавляет неуверенности противникам.

Проблема в том, что для дальнейших наступлений остались только крепкие орешки, за исключением, разве что, куска пустыни, контролируемого халифатом к югу от Дейр-эз-Зора. Что в Идлибе, что в  Дераа находятся крупные, по нескольку десятков тысяч бойцов, оппозиционные группы, пока парализованные в силу местных причин, но в случае наступления Дамаска способные ситуативно объединяться.

Попытаюсь предположить очередность действий:
1. Зачистка остатков Растанского котла, если там кто-то решится обороняться.
2. Зачистка анклава халифата к югу от Дейра и прочесывание сирийской пустыни. Параллельно прощупывание обороны оппозиционно-американской базы у Танафа.
3. Наступление в Дераа, попытка срезать по крайней мере восточную часть анклава и саму столицу провинции. Расчет на то, что в  случае правительственного наступления в тыл «зеленым» ударят игиловцы из  небольшого, контролируемого ими, района у израильской границы.
4. Попытка наступления на Идлиб с запада и юга, попытка срезать латаминский выступ и занять Джиср-аль-Шугур.
5. В случае продолжения турецкого наступления против курдов — активизация и попытки давления в районе Дейра, Ракки и Табки.

В целом завершение войны посредством переговоров между оставшимися после всеобщей замятни силами практически неизбежно, и все стороны это понимают. Вопрос в том, чтобы подойти к этой стадии с максимально сильными позициями, по-этому сейчас каждая сторона будет пытаться получить лучшие карты. Задача курдов — сохранить уже нажитое для будущих торгов, задача протурецких «зеленых» — получить себе максимум территорий за счет курдов, задача Асада — максимально ослабить обоих соперников, «несистемные» же группы, вроде Нусры и халифата будут ждать неожиданного чуда и пытаться опрокинуть игровой стол резкими и  нежданными ходами.

Вся картина, конечно, может в любой момент смешаться в случае неожиданных ходов серьезных внешних игроков, или непредсказуемых событий, вроде физического устранения Асада, но подобное развитие событий непредсказуемо и потребует отдельного анализа.

Оригинал

Те, кто сейчас сладостно или, наоборот, панически обсуждают возможный ввод войск «арабской коалиции» в Сирию, предположительно в район провинции Ракка, занятой курдским ополчением, забывают несколько моментов:

1. Предполагаемые члены «арабской коалиции» либо ненавидят друг-друга, как саудиты и катарцы, либо играют каждый в свои игры, как те же саудиты и эмиратцы в Йемене, где доходит до серьезных междоусобных боев внутри их клиентеллы.

2. Еще сильнее, чем друг-друга эти ребята ненавидят безбожных курдов-социалистов, чьи женщины бегают в штанах, без паранджи и  воюют с правоверными. Так что очень интересно будет следить за  динамикой взаимоотношений сторон, кто первый в кого вцепится.

3. Исламистские, в основном арабские отряды боевиков, на которые, скорее всего, по примеру йеменской войны будет опираться арабский «экспедиционный корпус», как на полевой расходный материал, ненавидят курдов еще сильнее, чем пресловутые аравийцы, хотя это сложно представить. Многие из этих боевиков уже успели повоевать с курдами в  Африне в составе протурецкого ополчения и с радостью продолжат выяснять отношения с «детьми гор курдистана» и тогда, когда с теми окажутся, вроде бы, в одном лагере.

4. Разные группы условно «исламистской», а  на самом деле крайне разнородной, оппозиции недолюбливают друг-друга еще сильнее, чем курдов, которых, как вы помните, они очень-очень не  уважают. Тут проблемы и религиозно-догматического характера, и вопросы раздела сфер влияния на подконтрольных территориях. В Идлибе гражданская война между двумя крупными фракциями боевиков идет уже пару месяцев и  количество погибших с обеих сторон комбатантов перевалило за тысячу, а  тут еще приехала из Восточной Гуты «третья сила», в лице очень скептически относящихся ко всем остальным группам десяти тысяч боевиков Джейш аль ислам. И всех этих дружелюбных ребят попытаются засунуть в  один мешок. Очень на это хочу посмотреть, только напомню, что предыдущая попытка скрестить ужа с ежом в Йемене закончилась большой замятней внутри разных фракций просаудовского, вроде бы, ополчения.

5. Не  стоит забывать и присутствие в регионе Турции со своей, отдельной от  остальных, задачей — прижать к ногтю курдов и совсем не стремящейся получить под боком гнездо ненавистных ей из-за причастности, по слухам, к  позапрошлогоднему перевороту эмиратцев и нелюбимых саудитов. И со своими, протурецкими, боевиками, которые с удовольствием вмешаются в  общую кашу.

6. Не правильным было бы забывать и развивающийся сейчас в провинции Ракка бунт нескольких местных племен, которые после изгнания халифата неожиданно вспомнили о своей любви к Асаду и Дамаску. Конечно эта проблема может решиться и определенными финансовыми вливаниями в карманы шейхов, но кто знает. Хотя деньгами уж точно не  решишь проблемы постепенно разгорающейся сейчас в Ракке же партизанской войны проиранского ополчения.

В итоге вся эта куча-мала, если даже и  соберется воедино, с очень высокой вероятностью имеет все шансы перегрызться между собою гораздо быстрее, чем столкнуться с войсками Дамаска.
А ведь еще, по примеру «стран залива», с востока в Сирию вполне могут тогда войти из Ирака отряды местного шиитского ополчения, очень неплохо вооруженные, кстати на американские деньги, и обученные воевать после четырехлетней войны с халифатом. Тем более, что наличествуют и основания для подобной интервенции — крупный, недобитый анклав игила* к западу от иракской границы в провинциях Дейр-эз-Зор и  Хасака, с которым не могут или не хотят справится курды. Если же на грядущих в скором времени выборах в Ираке победит проиранская фракция, то ополчению может сопутствовать и вполне-себе регулярная Иракская армия. А уж за официальным приглашением Дамаска на сей гостевой визит дело не станет.

Отдельный вопрос, как на все это отреагирует сам «сирийский народ», который в последнее время уже разглядел очертания конца войны, пусть даже и ценой сохранения диктатора на своем престоле, а  теперь сталкивается с очередной иностранной интервенцией. Режим в  Дамаске съел немало собак на борьбе с внешними врагами и, безусловно, постарается разыграть карту единения всей нации перед супостатами.

К  чему я все это пишу? К тому, что не стоит, в очередной раз, размахивать флагом и строить алармистские прогнозы. Ближний Восток такой регион, где вязнут в песке даже самые смелые, наполеоновские планы, что уж  говорить о сшитых на живую нитку на коленях прожектах.
Впрочем, скоро все увидим своими глазами.

Оригинал

* Организация запрещена в России

Выборы мэра Москвы станут, очевидно, важнейшим политическим событием второй половины этого года. Сейчас, когда очертания будущих коалиций уже проясняются и основные игроки постепенно заявляют о своем участии уже можно подвести промежуточный итог, понять, с чем к ним подходит «либеральная общественность».

Как и предполагалось, демократы решили пойти разными колоннами. Задача здесь непростая, с одной стороны не показаться для базы поддержки очередным «раскольником», с другой найти достаточное количество аргументов для того, чтобы обосновать свое выдвижение отдельно от остальных конкурентов по либеральному флангу.

Очевидным и самым простым способом добиться желаемого стали праймериз, которых у  нас, похоже, будет несколько. Каждый, в стиле сказки про лису и журавля, предлагает свой, наиболее выгодный для конкретного политика вариант. Для Гудкова это основной акцент на голосование среди муниципальных депутатов, для Яшина — на широкое сетевое голосование, у Митрохина — пока непонятно что, но проходящее на базе московского Яблока, где, с  учетом влияния и ресурса, результаты можно заранее предсказать.

Постепенно собирается и команда очевидных спойлеров, спешащих выкрикнуть свое громкое слово, самый яркий пример здесь Варламов, но  подождем выхода остальных кандидатов от карманных провластных партий и организаций.

После проведения многочисленных праймериз, которые предсказуемо завершатся успехом для тех, кто их организовывал, начнется самый увлекательный для властей этап — «демократы» начнут крыть друг-друга и доказывать, кто из них единственный, настоящий борец с  режимом.
Какую тактику в дальнейшем выберет власть, владелец контрольного пакета «муниципального фильтра», пока неясно. Красивым вариантом для Собянина было бы выпустить на арену всех, дать ребятам грызться и выглядеть на этом фоне директором сумасшедшего дома, единственным вменяемым и достойным править российской столицей. Впрочем второй вариант — зацементировать площадку и не пустить никого, кроме пары привычных ручных клоунов и надежней, и безопаснее.

Задача Навального, поддерживающего на данном этапе Яшина, представляется использованием кампании, как трибуны для торпедирования конкурентов на  оппозиционном фланге и сведения, в итоге, ситуации к привычному бойкоту. Рисковать и надувать рейтингом фигуру Ильи, как самостоятельного политика он, скорее всего, не станет.

Задача Гудкова — пройти через сито праймериз и муниципального фильтра, пойдя на договоренности с  властями и попытаться повторить или превзойти навальновский результат пятилетней давности, утвердившись в роли второго оппозиционного политика страны и создав задел на будущие выборы в Мосгордуму.

Задача Митрохина — просто удержаться в кресле московского Яблока, что ему на данный момент практически удалось.

Победа Собянина, если он, конечно, не окажется передвинут в другое кресло и пойдет на выборы, выглядит сейчас очевидной, никакой протестной коалиции против него не создано, фронда из-за реновации подавлена в  зародыше, противники растерянны и жалки. Единственной проблемой здесь видится невозможность по аппаратной этике получить в столице больше, чем Путин на президентских выборах, то есть взять «по чину».

В связи с  этим возможность, что допустят максимальное количество кандидатов для распыления их личных рейтингов и создания «приличной», но не запредельной цифры проголосовавших за московского мэра увеличивается.

Оригинал