Игорь Николаев

фото: ТАСС

На днях Банк России обнародовал информацию о том, как изменилась структура его активов (международных резервов – можно и так сказать) в иностранных валютах и золоте в  период с июля 2017 года по июнь 2018 года. Естественно, что основное внимание привлёк тот факт, что доля доллара США в активах резко снизилась: с 46,3% до  21,9%. Уменьшились также доли канадского доллара с 3,2% до 2,9% и британского фунта стерлингов с 8,2% до 6,3%. Напротив, значительно возросла доля активов в  евро – с 25,1% до 32%, китайского юаня – с 0,1% до 14,7%, а также японской йены с 0% до 4,5%.

Доля золота практически не изменилась: по состоянию на 30.06.2017 она составляла 16,1%, а по состоянию на 30.06.2018 – 16,7%.

Итак, доллар США перестал быть главным валютным активом – вот она, дедолларизация в действии!

Радуемся? – Не знаю, давайте попытаемся оценить, выиграла Россия или проиграла в чисто материальном плане от произошедшего изменения структуры активов.

Почему естественным образом возникает этот вопрос? – Потому что мы же помним, что в последнее время американская валюта укреплялась и по отношению к евро, и по отношению к  китайскому юаню. Если 30.06.2018 г., когда реструктуризация активов завершилась, за 1 евро давали 1,163 доллара США, то 30.12.2018 г. только 1,144 доллара США, за 1 юань соответственно 0,151 и 0,145 доллара США. Курс японской иены практически не изменился. В таком случае очевидно, что изменение структуры активов в пользу слабеющих валют имеет следствием финансовые потери.

На бытовом уровне эти процессы выглядели бы примерно так. Представьте, что у вас была 1000 долларов США, но вы их решили поменять на евро. Поменяли, а евро стал ослабевать по отношению к доллару. Сколько вы будете иметь спустя некоторое время в стоимостном долларовом эквиваленте? – Конечно же, уже не 1000 долларов США, а меньше. Разница между той первоначальной сумой и нынешним долларовым эквивалентом ваших активов и будет финансовыми потерями, которые вы понесли из-за неудачной реструктуризации ваших активов.

Так вот на  государственном уровне у нас фактически произошло то же самое.

И каковы эти финансовые потери? Если предположить, что структура активов сохранилась бы такой же, как она была по состоянию на 30.06.2017 г. (золото мы не рассматриваем, дополнительное приобретение активов тоже), то потери из-за изменения структуры активов составили бы к 30.12.2018 г. 6,8 млрд долларов США. И это – минимальные оценки, так как, для корректности сравнений, не учитывалось, как указывалось выше, дополнительное приобретение валюты в этот период.

Вот такая минимальная цена дедолларизации только в связи с изменением структуры активов Банка России – минус 6,8 млрд долларов США к 30.12.2018 г.

Поэтому общая итоговая цифра международных резервов Банка России – около 467млрд долларов США по  состоянию на конец 2018 г. – могла бы быть существенно больше, если бы не реструктуризация активов. Понятное дело, что это было чисто политическое решение, для Банка России – это было вынужденное действие.

Много это или мало – 6,8 млрд долларов США? В рублёвом эквиваленте это будет почти 500 млрд рублей. Для сравнения: на всё российское здравоохранение в 2019 году планируется выделить из федерального бюджета 637,2 млрд рублей.

И вот ещё о чём я  думаю. Если завтра европейцы объявят о новых санкциях, а с японцами так и не договоримся по Курилам, мы все свои активы в юань вложим? Так и будем по  валютам «бегать»? А если и с Китаем «тёрки» начнутся (почему нет, если у нас с  Беларусью посмотрите, что происходит), мы во что свои активы вкладывать будем?

В  преддверии новых американских санкций против России снова задаёшься вопросом о  том, почему российские власти остаются столь легкомысленно беспечными к их негативным последствиям.

Позиция российских властей, в принципе, не меняется, типа «не мы эти санкции вводили, не нам и ставить вопрос об их отмене». Другими словами, это не наша проблема. Но это, к сожалению, – наша проблема, и она становится всё более тяжёлой.

Отношение властей к санкциям объяснимо, ведь никто из тех же ответственных за экономику в  стране так и не заявил, что все эти амбициозные цели из майского (2018 года) указа президента выполнены не будут, если страна будет оставаться под санкционным давлением. Получается, что санкции санкциями, а мы тем временем войдём в пятёрку крупнейших экономик мира, обеспечив темпы роста выше мировых.

Кроме того, рассуждает руководство страны, санкциям уже пятый год, «и ничего». Значит, делается вывод, и не больно, и не страшно. Никто, похоже, всерьёз не  задаётся вопросом о том, почему российская экономика пока ещё не была «разорвана в клочья». А ведь это вполне объяснимо: рыночный характер экономики, рост мировых цен на нефть, трата резервов, относительно эффективная денежно-кредитная политика.

Сегодня, в преддверии принятия новых антироссийских санкций, мы уверены, что опять всё будет «ничего»? Характер экономики, конечно, пока остаётся рыночным, но в нём всё больше появляется командно-административных элементов прошлого. Цены на  нефть будут  снижаться, «вторая волна» сланцевой революции в США уже приводит к такому результату и никакие соглашения ОПЕК здесь не помогут. Что касается резервов, то Фонд национального благосостояния (сегодня там несколько триллионов рублей) у нас пока ещё есть, и  даже правительство надеется, что он будет быстро пополняться в ближайшие годы. Однако второй подобный фонд – Резервный фонд – у нас тоже ещё совсем недавно был, но его уже нет, потратили. А ведь три с лишним года назад там было почти 6 трлн рублей. Потратили, и глазом не моргнули. Да и прежнюю денежно-кредитную политику Россия тоже проводить уже не сможет Банк России уже второй раз за  последнее время повысил ключевую ставку, а среди новых антироссийских санкций с  большой долей вероятности будет запрет на покупку российского суверенного долга, что существенным образом скорректирует проводимую в стране денежно-кредитную политику.

Однако, думается, есть ещё одна причина такого спокойного отношения российских властей к санкциям. На словах, конечно, заявлять можно всё, что угодно. Но  существование антироссийских санкций позволяет списывать на них все собственные неудачи. Экономика не растёт? – Чего же вы хотите – санкции. Реальные располагаемые денежные доходы падают? – Санкции! Рубль обвалился? – Санкции! И  пускай даже не всегда сами власти связывают экономические провалы с санкциями, но тогда сами люди приходят на подмогу: санкции (пропаганда работает).

Так это же очень удобно получается, санкции прямо-таки превратились в  палочку-выручалочку для властей, спасительными они для них в этом отношении стали. И чего тогда думать, как решать эту проблему? – Да это не проблема, а  спасение получается. Но тогда, в том числе, и поэтому долго ещё России жить под санкциями.

Нет, никак не подходит этот восточный символ наступившего 2019 года – свинья – для российской экономики. Судите сами: желтая земляная свинья, как утверждают, всегда находится в веселом настроении, она радуется всему происходящему, бросается в разного рода авантюры, и все у нее хорошо.

Кроме того, не будем забывать, что фигурка свиньи является традиционным образом для изготовления копилок. Значит свинка – это бережливое животное, и, к тому же, очень хозяйственное. Но, согласитесь, какая-то противоречивая у нас свинья вырисовывается: и авантюрная, и бережливая одновременно. Может ли все это сочетаться?  Верится с трудом.

Так, с пониманием особенностей характера свиньи-2019 определились, хотя и не до  конца. Может это и хорошо, что противоречивая свинья получилась? Тогда есть небольшая вероятность установить справедливость данного символа для российской экономики в 2019 году.

Начнем с веселого, нет, лучше закавычить – с «веселого».

Во-первых, в 2019 году начнется реализация решения по повышению пенсионного возраста. Уже весело?

Во-вторых, с повышением с налога на добавленную стоимость еще больше ускорится инфляция. Обхохочешься, правда?

В  третьих, ввели налог на самозанятых, и для начала они – самозанятые – должны просто умирать со смеху.

В-четвертых, повысились тарифы на услуги ЖКХ. Ну, это традиционно, просто смешно.

В-пятых, члены садоводческих товариществ теперь смогут уплачивать свои членские взносы только  через банки, так что придется заплатить им еще и соответствующие комиссионные. Смеются только дачники и садоводы.

В-шестых, в Москве на центральных улицах аккурат перед наступающим 2019 годом, подняли тариф на парковку до 380 рублей в час, а время разрешенной неоплаченной стоянки сократили с 15 минут до 5 минут. А чтобы москвичи и гости столицы, пользующиеся автомобилями, совсем угорали со смеху, в ускоренном порядке собираются поднять штраф за неоплаченную парковку с 2500 рублей до 5000 рублей.

В-седьмых,….

Слушайте, какой-то смех сквозь слезы получается.

Тогда, может быть, образ бережливой свинки больше подходит? – Что же, этот образ, похоже, ближе. Надо копить, запасаться на «черный день», впереди трудные времена. Так-то это так, было бы что копить, и в этом проблема. Копят обычно в  хорошие времена, чего экономика страны в этом году никак не обещает продемонстрировать. В те времена, которые уже наступили, заначками пользуются.

Получается, что и образ свиньи-копилки как-то тоже не очень подходит.

И  здесь вспоминается другое выражение: «подложить свинью».

О, а это, похоже, совершенно справедливо. А?

Нет, судите сами: повышение пенсионного возраста, рост НДС, налог на самозанятых и  т.д. и т.п. Ну, чем не «подложить свинью»?

Так что все правильно и справедливо, есть все основания утверждать, что для российской экономики 2019 –й будет годом свиньи.

Это был интересный год в том смысле, что с точки зрения формальных экономических показателей он ничем особым не выделялся, но зато он очень сильно отличается с точки зрения принятых экономических решений.

Тем не менее, сначала о  показателях. Какой-то малозначимый экономический рост был достигнут: около 1,5% по ВВП. Конечно, это меньше, чем планировали (плюс 2,1%), но всё-таки не минус, формально и официально.

Рост был и по реальным располагаемым денежным доходам населения: примерно на 1%, но планировали-то плюс 2,3%.

Инфляция? – Здесь также хуже прогнозов: вместо 2,8% будет больше 4%.

Рубль хотя и сильно ослаб, но все-таки обвала не случилось, пока.

Зато 2018-й войдет в  экономическую историю страны, как год принятия решения о повышении пенсионного возраста. Несмотря на долгое время ходившие слухи о том, что такое решение может состояться, несмотря на понимание, что оно [решение] может быть обнародовано после успешных для власти президентских выборов 2018 года, люди всё-таки  надеялись, что этого не произойдет. Увы, произошло. Пожалуй, впервые даже  президент не смог изменить отрицательного отношения к решению властей большинства населения России.

Принятое решение смотрится особенно «своевременным» и «обоснованным» на фоне огромного профицита (больше 2 трлн рублей) исполнение федерального бюджета в 2018 году, а также почти такого же планируемого профицита в 2019 году. Напомню, что и в 2020-2021 году власти также прогнозируют значительный профицит бюджета. Возникает резонный вопрос: если и без всякого повышения пенсионного возраста был огромный профицит, то зачем поднимать пенсионный возраст? К кризису готовитесь? – Так и  скажите, а то все о том, как мы скоро войдем в пятерку крупнейших экономик мира.

фото: ТАСС

Значимость принятого решения о повышении пенсионного возраста еще и в том, что с каждым годом в  обозримой перспективе будет множиться число людей, для которых это будет очень болезненно. Сегодня считать деньги все умеют, люди понимают, сколько они недополучат денег из-за повышения пенсионного возраста. А больно будет еще и  потому, что ситуация в экономике в ближайшие годы будет только ухудшаться.

Были, конечно, в 2018 году и другие важные решения: повышение ставки налога на добавленную стоимость (НДС) с 18% до 20%, введение налога на самозанятых и пр. Но всё-таки эти решения не сравнимы по чувствительности с повышением пенсионного возраста. Так что 2018-й для экономики – это год принятия решения о повышении пенсионного возраста. Гораздо более интересным чисто экономически обещает быть 2019-й, «Интересным»? –Ну, если это можно так назвать. Да-а-а, год свиньи…

А как же на нее не надеяться, если она по-прежнему «наше все»? Сегодня нефтегазовые доходы, как и раньше, являются для российского федерального бюджета очень значительными. Доля таких доходов в 2019 году должна составить 41,3%. Россия, безусловно, как была, так и  остается весьма зависимой от уровня мировых цен на нефть.

Поэтому понятно то  внимание, которое было приковано к новой сделке ОПЕК. И была эйфория, что страны-члены ОПЕК и не входящие в картель государства смогли договориться о  новом сокращении добычи нефти. С января 2019 года они уменьшат ее на 1,2 млн барр/сутки (Россия должна сократить ежедневную добычу на 228000 барр/сутки). Цены на нефть сразу же (после объявления этого решения) мощно скакнули вверх. Но прошла буквально пара дней, и от этого отскока практически ничего не  осталось. Снова около 60 долларов США за баррель. Напомню, что в начале осени текущего года нефть подбиралась к 87 долларам США за баррель, на фоне которых нынешний уровень представляется совсем скромным.

Но главное – это перспективы. Каковы же они? – Ведь поднялись же цены после первой сделки ОПЕК, действовавшей с ноября 2016 года? Да, но сейчас ситуация на мировом рынке нефти уже другая, и изменения будут усиливаться. Ключевой фактор этих изменений – «вторая волна» сланцевой революции в США. Да-да, это та самая сланцевая революция, о  невозможности и бесперспективности которой у нас в России было сказано очень много. И неудивительно, что мы проспали сланцевую революцию, цены на нефть упали (в начале 2016 года они были около 30 долларов США за баррель). Потом цены подросли, и США мощнейшим образом нарастили добычу сланцевой нефти. Если всего нефти в январе 2017 года в США добывалось 8,84 млн барр/сутки, то в сентябре 2018 года уже 11,48 млн барр/сутки. А в 2019 году США должны выйти на  уровень добычи нефти в 12,1 млн барр/сутки – колоссальный рост. Все это привело к тому, что в августе 2018 года США впервые стали лидерами по объему добываемой нефти (Россия – на втором месте, Саудовская Аравия – на третьем).

Надо отметить, что все эти успехи были достигнуты американцами в условиях серьезных инфраструктурных ограничений (нехватки нефтепроводов, прежде всего). Но эти ограничения успешно преодолеваются, и уже к 2020 году ожидается избыток транспортных мощностей на  уровне 1,0 млн барр/сутки. Это означает, что цены на нефть будут снижаться, а  рост добычи сланцевой нефти в США превзойдет то сокращение добычи нефти, о  котором договорились страны-члены ОПЕК и государства, не входящие в эту организацию. Уже во второй половине 2019 года мировая цена на нефть вполне может уйти в коридор 40 – 50 долларов США за баррель, и даже такая цена не  станет препятствием для дальнейшего развития сланцевой добычи.

Но нам важен даже не  уровень, до которого может снизиться мировая цена на нефть, а то, как долго могут быть низкими цены.  Перспективы долговременности низких цен на нефть очень большие. Так всегда бывает, когда основой изменения ценовой конъюнктуры становятся технологические факторы. А они сегодня именно  такие: технологии добычи сланцевой нефти, переход автомобилестроения на  электродвигатели, развитие альтернативной энергетики. Плюс общее замедление мирового экономического роста, результатом которого является снижение темпов роста спроса на нефть.

ОПЕК, похоже, так и не понял главных особенностей происходящего, в результате чего прежний простой механизм регулирования мировых цен на нефть через ограничение добычи нефти уже не очень-то и работает. Они ограничивают добычу нефти, а американцы наращивают ее. И в обозримой перспективе так и будет.

Мы вступаем в  долговременный период низких цен на нефть. В истории России был уже такой период – 90-е годы прошлого века – те самые нелюбимые нынешними властями «лихие 90-е». 

Но с высоты жирных «нулевых» 2000-х забывалось о такой «малозначительной» особенности тех лет, и теперь властям придется самим доказывать, что по-прежнему нефтезависимая экономика России может при низких ценах на нефть обеспечить темпы экономического роста выше мировых и войти в пятерку крупнейших экономик мира. Увы, не докажут, чудес здесь не бывает.

На днях премьер Дмитрий Медведев в форме телеинтервью пяти телеканалам отчитался за работу правительства в уходящем 2018 году. Отчет получился не совсем честным.

Возьмем основные экономические макропоказатели: рост ВВП, инфляцию, динамику реальных располагаемых денежных доходов населения. Как должен проходить отчет о  проделанной работе? Все просто: что было запланировано – что оказалось на самом деле. Но такой подход был бы для правительства абсолютно проигрышным. Судите сами.

Рост ВВП. По росту экономики было сказано, что правительство рассчитывает приблизительно  на рост 1,7% (по ВВП). Если честно, то рассчитывали-то на прирост ВВП в 2,1% (именно с таким прогнозом был принят федеральный бюджет на 2018 год). Вывод: плановый показатель по росту ВВП не выполнен. И ещё не факт, разумеется, что даже 1,7% будет.

Инфляция. Прозвучало, что в этом году «выйдем на цифру где-то 3,5%», но по состоянию на 3 декабря 2018 года накопленная инфляция, по информации Росстата, уже составила 3,5%. Что, за оставшиеся четыре недели (очень инфляционноемкие, замечу, предновогодние недели) инфляция вообще не будет расти? – Фантастика. Интересно и то, что в июле 2018 года правительство пересмотрело свой прогноз по инфляции в сторону понижения – до 2,8% в 2018 году, внеся соответствующие поправки в  закон о федеральном бюджете на 2018 год и на период 2019-2020 годов. Очевидно, что и по этому показателю провалились. А отсылка к тому, что еще несколько лет назад инфляция была 15%? Ну, давайте тогда еще сравним с инфляцией 1992 года – около 2500%.

Реальные доходы населения. Было сказано, что реальные располагаемые доходы населения вырастут в 2018 году на 1,6%. Это так. Но ведь  вступали в 2018 год с планом, что они вырастут на 2,3%? – Значит, снова явное недовыполнение. И это после четырех лет беспрерывного падения доходов населения накопленным итогом почти в 11%. Я уже не говорю о том, что даже эти 1,6% требуют важного пояснения: достигнуты они были, прежде всего, за счет накачки бюджетной сферы деньгами накануне президентских выборов в марте текущего года. Выборы прошли…

Поэтому нечестный получился отчет, полуправда какая-то. Как говорил немецкий писатель 18 века Теодор Гиппель: «Полуправда опаснее лжи, ложь легче распознать, чем полуправду, которая обычно маскируется, чтобы обманывать вдвойне».

Когда уходят такие люди, мне безумно жаль, что они так и не дожили до того времени, о котором так мечтали и для наступления которого так много сделали.

Они, как никто другие, заслужили, чтобы увидеть свободную, демократическую, богатую Россию, в которой права человека не ставятся под сомнения и безусловно соблюдаются.

Не увидели… Хотя на  рубеже 80-х и 90-х годов надежды на это были вполне реальные. И в этом смысле все мы виноваты перед Людмилой Михайловной: власти, оппозиция мнимая и реальная…. – все.

Теперь представители властей будут говорить добрые слова в адрес Людмилы Михайловны, принимать решения по увековечиванию ее памяти, но они должны знать, что при всех имеющихся возможностях так и не сделали того, ради чего жил этот выдающийся человек. А оппозиция, самозабвенно решающая, кто из них самый оппозиционный и  забывающая о самом главном в решающие моменты?

Мы в долгу перед Людмилой Михайловной, перед ее памятью. Давайте будем помнить об этом.

Росстат ежемесячно проводит социологические обследования нескольких тысяч предприятий на предмет изучения того, что происходит с деловой активностью. Результаты последнего такого обследования лишний раз подтвердили, что никакого устойчивого экономического роста, о чем нам неустанно говорят власти, в стране нет.

По мнению руководителей предприятий, самым значимым фактором, ограничивающим рост производства в  обрабатывающих отраслях промышленности, является сегодня недостаточный спрос на  внутреннем рынке (более 50% опрошенных назвали его).

Далее идут: неопределенность экономической ситуации и высокий уровень налогообложения (более 40% опрошенных назвали их).

Отметим, что недостаточный спрос на внутреннем рынке стал популярным в плохом смысле этого слова только в последнее время. Кстати, такие факторы как недостаток финансовых средств и высокий процент коммерческого кредита даже не входят в тройку самых негативных факторов. Это к вопросу о том, на сколько критичной является сегодня та же необходимость снижения ключевой ставки Банком России.

То, что отмечается недостаточный спрос, — это очень плохо. У нас же рыночная экономика, да – кривая, да – косая, но всё-таки рыночная. В такой экономике именно спрос является определяющим фактором. Нет спроса – значит, никому твоя продукция не  нужна. Ну, и зачем тогда инвестиции для расширения производства?

Кстати, об инвестициях. По мнению властей, это главное, что должно обеспечить экономический рывок.  Именно поэтому сегодня они хотят заставить наши крупнейшие предприятия инвестировать в проекты, прежде всего, инфраструктурного характера. Причем государство готово и само участвовать в  этих проектах и деньгами, и разного рода преференциями. Вопрос: а зачем инвестировать, расширяться, если спрос падает? – Вопрос очень простой и  естественный. Но ответа нет.

Заметим к тому же, что негатив от других факторов будет только усиливаться: высокий уровень налогообложения – у нас повышается ставка НДС с 18% до 20%; неопределенность экономической ситуации – вскоре должны быть приняты новые санкции США против России и т.п.

А вообще меня эти результаты соцопросов бизнеса всегда озадачивали: бизнес говорит одно (что ему мешает), а власти принимают решения, которые или вне повестки дня бизнеса, или только  усиливают негатив (как с теми же налогами). Спрашивается: зачем тогда проводить все эти соцопросы?

Рождался и такой вопрос: вот у нас периодически разрабатываются разного рода экономические программы, почему не учитывают результаты подобных социсследований?

Зачем вообще тогда их  проводить, если результаты не учитываются? Зачем тратить деньги на все это? Впрочем, о чем это я…

Так что спроса нет, и  сомнений в искренности ответов бизнеса тоже нет, а вот сомнения в  профессионализме управленческих решений есть, и очень большие.

Ну, если не перестала еще окончательно, то перестает (тефлон, вдруг кто забыл, — это антипригарное покрытие).

Раньше ведь как бывало: какие бы ошибки, неправильные действия и т.п. представители власти не совершали, всё равно показатели рейтингов были однозначные: поддержка есть, а если когда она и чуть снижалась (в результате монетизации льгот, например), то потом нужные высоты вновь быстро восстанавливались.

Но то время закончилось, социологи фиксируют снижение рейтингов власти. И связывать это только с принятием решения о  повышении пенсионного возраста не очень справедливо. Хотя это действие, безусловно, имело важное значение. Власти, похоже, так пока и не осознали, сколь стратегически проигрышное действие они совершили.

Ладно бы только рейтинги падали, это было бы полбеды. Властные кандидаты (когда такое было!?) стали проигрывать выборы, и никакие ухищрения здесь не помогают. Люди все больше готовы голосовать за кого угодно, но только не за представителей власти, ярким свидетельством этому являются результаты выборов губернаторов в ряде регионов России этой осенью.

Обратите внимание, сколь болезненной стала реакция людей на, как бы это помягче выразиться, проступки представителей власти: будь то заявление региональной чиновницы о том, что можно прожить и на 3,5 тыс. рублей в месяц; или заявление другой руководящей дамы местного уровня о том, что государство не просило рожать детей, а потому оно ничего им не должно; будь то работа правоохранительных органов и др. Учителям, которые для многих ассоциируются с властью (и не без оснований), тоже достается (даже с  перебором), возьмем хотя бы недавнее возбуждение уголовного дела против учительницы за избиение ученика.

Такая реакция обусловлена тем, что ситуация изменилась. Раньше – не замечали, прощали, забывали. Сегодня – и замечают, и не прощают, и помнят.

Почему так произошло? – Думается, что причин здесь несколько.

Во-первых, повышение благосостояния народа, как показали результаты недавних социологических исследований, вновь стало приоритетом для большинства. Людям вдруг захотелось и больше демократии. Еще недавно на волне подъема урапатриотических настроений приоритеты были другие: величие страны, вооруженные силы и пр. Но если так изменились приоритеты, то  естественно, что люди в большей степени стали обращать внимание на действия представителей власти, которые прямо влияют на это самое благосостояние, на  демократию. Это, кстати, очень симптоматично, а то уже казалось, что телевизор победил холодильник окончательно и бесповоротно. Но поворот наметился, холодильник оказался живучим.

Во-вторых, ключевое, как уже было отмечено выше, значение имело властное решение о повышении пенсионного возраста. Этим решением был создан прецедент, когда подавляющее большинство населения как не  поддерживало его, так и не поддерживает, несмотря на попытку самого президента убедить в обратном. Значит, и другие решения небезгрешны. А тут еще подоспело принятие закона о налогообложении самозанятых. Убежден, что и здесь поддержки от народа властям добиться не удастся.

В-третьих, люди просто начали уставать. Столько лет обещаний, такие возможности, а реальные располагаемые денежные доходы населения в последние годы неуклонно снижались. Только в этом году наметилась было в этом плане какая-то стабилизация, но уже к осени текущего года стало понятно, что это было, увы, связано исключительно с президентскими выборами в марте 2018 г.

С учетом этих и других факторов достаточно быстро созрела ситуация, когда люди стали менее терпимы и перестали безоговорочно поддерживать все, что им предложат сверху. Власть перестает быть тефлоновой.

Такая ситуация создает верхам дополнительные риски. Теперь им придется быть в ответе за все грехи, в том числе за те, за которые они и не должны отвечать.Раньше ничего не приставало, а сегодня прилипает всё. Это тоже вполне можно было бы предусмотреть, но не смогли. Кстати, и здесь сравнение с  тефлоном получается уместным, потому что когда такое покрытие изнашивается, замучаешься чистить ту же сковородку, на которой начинает пригорать все и вся.

Только что вышедшие данные Росстата о росте промышленного производства в октябре 2018 года получились очень хорошими: по сравнению с октябрем 2017 года рост составил 3,7%. Определяющую роль в таком росте сыграла динамика добычи полезных ископаемых, где объем производства в октябре 2018 года превысил соответствующий показатель 2017 года на 7,4% (!).

 Обрабатывающие отрасли выросли на 2,7%, а вот  обеспечение электроэнергией, газом и паром снизилось на 3,2%, что неудивительно в условиях столь теплой погоды в октябре.

Пока, вроде, все логично, особых вопросов не  возникает. Разве что учтем, что в октябре 2018 года было на один рабочий день больше по сравнению с октябрем 2017 года, что существенно нивелирует нынешние высокие показатели.

 Углубляемся дальше: добыча каких полезных ископаемых столь сильно выросла в октябре 2018-го, что предопределило высокий результат по данному виду экономической деятельности в целом? Согласно данным по выпуску важнейших видов продукции, в  октябре 2018 года добыча угля выросла на 3,4% в годовом выражении, угля каменного и бурого на 4,8%, нефти – на 4,4%, газа природного – на 0,9%, газа нефтяного попутного – на 4,6%. Добыча мрамора и прочего известнякового камня снизилась на 7,1%, а гранул, гальки и пр. – приросла на 0,1%. Все, больше полезных ископаемых в данных по выпуску важнейших видов продукции по отрасли добыча нет.

Тогда вопрос: как общий показатель в добыче полезных ископаемых в октябре 2018 года может быть плюс 7,4%, а когда смотрим на  динамику его отдельных важнейших составляющих – там и близко нет такого уровня показателей?

Теоретически такое, наверное, может быть: за счет стремительного наращивания добычи ископаемых, не отнесенной к важнейшей продукции. Но здесь возникает другой вопрос: если та продукция определяет общую динамику, то почему она не в перечне важнейших видов?

У меня подобные вопросы возникают не в первый раз. Я, конечно, знаю позицию Росстата, что в экспресс-информации публикуются лишь  отдельные примеры из множества возможных. Но если вы публикуете эти примеры под названием «Выпуск важнейших видов продукции», то очевидно, что это должна быть действительно важнейшая продукция.

Нет, ребята, что-то не так. А если же все так, то  Росстат должен делать соответствующие пояснения. В противном случае уровень доверия к официальной информации, и так-то находящийся на низком уровне, будет на неприлично низком уровне.  Помните, пожалуйста, что «других статистиков у нас нет» (несколько перефразируя).