Игорь Николаев

Они еще не введены, но судя по соответствующему законопроекту, скоро такое произойдет. В пользу серьезности законопроекта говорит тот факт, что его на имя Председателя Госдумы В.В.Володина вносит сам депутат В.В.Володин, а также все руководители фракций.

Когда исходные позиции ясны — российская экономика в 8-9 раз меньше американской (будь то по номинальному ВВП, будь то по паритету покупательной способности) — очевидно, что Россия и США просто в разных весовых категориях. Нам не выиграть войну санкций, это понятно. Боксер наилегчайшего веса, увы, проиграет супертяжу, если они сойдутся на ринге. Это Китай сегодня может на равных противостоять США в начинающейся торговой войне между этими странами. Но мы, увы, не Китай. Тем не менее, как представляется, в большей степени ради того, чтобы сохранить лицо, мы решили вводить антиамериканские санкции.

США — значимый торговый партнер для России. Всё-таки доля этой страны в общем внешнеторговом обороте России более 4%, и это шестое место среди всех стран. Для сравнения: доля России в общем внешнеторговом обороте США — около 0,5%, то есть в 8(!) раз меньше аналогичного российского показателя.

Мы собираемся запретить ввоз в Россию: сельхозпродукции, сырья и табачной продукции, лекарственных препаратов, технологического оборудования и программного обеспечения, а также любых иных товаров по перечню, определенному Правительством Российской Федерации.

Здесь самое тревожное — запрет на ввоз лекарств. И хотя указывается, что данный запрет не распространяется на лекарства, аналоги которых не производятся в Российской Федерации и (или) иностранных государствах, ясно, что волноваться есть о чем. К примеру, врачи уже бьют тревогу по поводу того, что могут исчезнуть американские анестетики.

А как вам запрет на ввоз технологического оборудования? И оговорка, что это касается только закупок для госнужд, а также нужд отдельных видов юридических лиц: не очень спасает. Кстати, как это мы собираемся запрещать закупки для юрлиц? Все, монополию внешней торговли устанавливаем? Точно также как и прекращение сотрудничества в ракетно-двигательной отрасли. Вообще-то это мы нарадоваться не могли, что долгие годы поставляли в США ракетные двигатели. Знаете ли, был такой светлый лучик в нашей углеводородной сырьевой экспортной направленности.

А как вам мера, предусматривающая исчерпание исключительного права на товарные знаки в отношении товаров, правоохранителями которых являются граждане США? Ну, это-то уж совсем никуда не годится. Попросту говоря, мы демонстративно хотим показать, извините за грубое слово, что нам плевать хотелось на охраноспособность зарубежных товарных знаков.

Нет, я понимаю, очень хочется ответить, чтобы соблюсти лицо. Но если себе дороже, это делать не надо. А вот считать и анализировать надо, и, если издержек от такого противодействия много, этого делать не следует.

Как часто бывает, неприятно удивило финансово-экономическое обоснование законопроекта. Оно очень короткое: принятие закона «не потребует дополнительных расходов из средств федерального бюджета». Как не потребует, если при прекращении импорта той же алкогольной и табачной продукции деньги в виде импортной пошлины и акцизов не дойдут до бюджета. Это называется: выпадающие доходы бюджета. Если таковые есть, должно быть и соответствующее финансово-экономическое обоснование. Ну уж это-то надо соблюдать в конце концов.

Еще об одном. Нередко Китай и Иран приводят в качестве примеров того, как круто эти страны выстояли против санкций. Это, понятно, интересный вопрос, и далеко не все так однозначно. Но чего-то такие оптимисты не вспоминают, что названные страны не очень-то «игрались» в контрсанкции. Понятно почему: себе дороже было бы. А уж о лекарствах и говорить нечего.

Что произошло с российским рублем и с российским фондовым рынком — вы и так уже знаете: обвал. Причина тоже известна: санкции, не персональные, а те, которые вводятся против некоторых российских компаний.

То есть, активы замораживаются, а те из американских юридических и физических лиц, что имеют какие-либо отношения с компаниями-фигурантами списка, должны до 5 июня 2018 года все эти отношения прекратить.

Крайне неприятная сторона новых санкций состоит в том, что теперь они коснулись не только предприятий оборонно-промышленного комплекса России. К тому же это и не ограничение возможностей по заимствованию на внешнем рынке для наших госбанков.

Когда это касалось предприятий ВПК, то надо учитывать специфику этой отрасли: предприятия эти работают или за счет госзаказов, или за счет экспортных контрактов. Госзаказы, которые оплачивает российский бюджет, остались. В основном остались и экспортные контракты, хотя здесь риски стали проявляться.

Теперь новые санкции коснулись крупных частных российских компаний уже не из сектора ВПК. Эти компании существовали далеко не за счет бюджета, да и экспорт в США для отдельных из них имел очень важное значение.

Бизнесу ведь важно, в первую очередь, есть ли спрос на его продукции. Вот что критично. Если есть спрос, то кредиты, даже в условиях ограничений, можно получить. А вот если спроса нет, то и никакие кредиты не нужны. Зачем? Куда, кому продавать продукцию?

Новые санкции — это как раз удар по спросу. Спрос в рыночной экономике — главное, что позволяет развиваться.

Конечно, какое-то время можно этот упавший спрос как-то компенсировать. Но у государства для этого возможностей все меньше и меньше. Не будем забывать, что с 1 февраля 2018 года в стране из двух основных резервных фондов остался только один — Фонд национального благосостояния, в котором сегодня уже менее 3,8 трлн рулей (совсем недавно там было более 5 трлн рублей). Резервный фонд, в котором еще в начале 2015 года было около 6 трлн рублей, израсходован полностью. Но признать, что Резервный фонд израсходовали полностью, власти так и не смогли, поэтому упорно твердили, что Резервный фонд с начала 2018 года они просто объединяют с Фондом национального благосостояния.

Ну, да, «0» объединили с ФНБ, где еще что-то оставалось, и получился объединенный фонд. Честное слово, уж лучше бы ничего не говорили. Про фонды это я говорю к тому, что цена тех санкций 2014 года и упавших цен на нефть — это триллионы рублей.

И когда говорят, что санкции — это не наша проблема, так как не мы их вводили, и вообще мы их пережили, это совсем не так.

Увы, санкции и российские антисанкции — это наша проблема.

Есть, кстати, еще большая, пока не осознанная проблема всего этого санкционного противостояния.

Те меры по ускорению экономического роста, которые сегодня обсуждаются, — они, конечно, необходимые меры, но достаточными они станут только при условии прекращения санкций — антисанкций. А то у нас авторы официальных экономических программ как-то боятся об этом говорить. В лучшем случае выражаются в том духе, что, мол, неплохо было бы снизить геополитическую напряженность. Нет, ребята, все не так. Наберитесь смелости и скажите о вреде санкций.

Самые серьезные проблемы для российской экономики еще впереди.

Начиная с 2000 года, доля России в мировой экономике (по ВВП, по паритету покупательной способности) менялась следующим образом.

В  2000-2008 гг. наблюдался рост доли ВВП России в мировом ВВП по ППС с 3,28% до  3,95%. В 2009 г. произошло падение до 3,66% и в 2010 г. до 3,63%. Далее в  течение 2011-2012 гг. наблюдался небольшой рост до 3,68%. С 2013 года по 2017 год доля ВВП России в мировом ВВП по ППС постоянно снижалась и составила в 2017 г. 3,16%. 

Таким образом, в 2000 году доля России равнялась 3,28%, достигла максимума в 2008 году – 3,95%, ну а минимум получился по итогам 2017 года – 3,16%. Это, как нетрудно заметить, даже меньше показателя 2000 года.

Замечу, что считать нужно ВВП по ППС, и это будет более правильно, потому что покупательная способность нацвалюты и  доллара США разная. Кстати, когда в последнем президентском послании говорилось о необходимости России «прочно закрепиться в пятёрке крупнейших экономик мира», имелся в виду ВВП именно по ППС. Я, кстати, так и не понял, почему мы должны там закрепиться, если по итогам 2017 года мы в эту пятёрку не входили (были на  шестом месте вслед за Германией).

Если же мы будем считать по номинальному ВВП в долларах США, то при таком расчёте доля России будет и вовсе меньше 2%. Но так считать не совсем правильно, потому что только за счёт изменения курсов валют динамика ВВП может серьёзно исказиться. Так что считаем по ППС, хотя результаты нас совсем не радуют.

Что будет с экономикой? Все упадет? Может, напротив, все будет расти? Или будем болтаться «около нуля».

Конечно, на перспективы нашего кратко— или среднесрочного развития будут влиять много факторов: цены на нефть, санкции и антисанкции, структурные реформы (если таковые будут) и др.

Но  я бы выделил один фактор, который стал особенно очевидным после последнего президентского Послания: Россия – в гонке вооружений, новая «холодная» война стала реальностью.

Официальная версия, почему Россия оказалась в новой гонке вооружений, известна: нас в нее втянули. Однако есть и совсем не афишируемая причина того, почему сегодня столь беспрецедентно выросла геополитическая напряженность.

Причина простая: Россия жаждет реванша, потому что СССР, как фактически признали обе стороны, проиграл «холодную» войну с Западом. Этот фактор явно недооценивался в  геополитических прогнозах.

Да, для кого-то этот исторический факт оказался невыносимо тяжелым. Напрасно, кстати.

Теперь уже, конечно, поздно говорить об этом. Но хотелось бы напомнить российским властям, что ту, первую «холодную войну», проиграла не страна и не люди. Проиграла сама система с её командно-плановой экономикой, оказавшейся неспособной выдержать бремя растущих военных расходов.

Но  в таком случае реванша все равно не получится. Зря стараемся, потому что реванш, может, и состоялся бы (гипотетически), если бы мы вновь вернулись к социализму, и эта система доказала бы свою большую жизнеспособность и эффективность.

Если реванш не будет засчитан, надо ли стремиться к этому? Безусловно, делать так крайне безответственно. Однако, к сожалению, именно этот фактор – стремление к  реваншу – стал доминирующим.

Но  с надеждой скажет кто-нибудь, сегодня-то экономика другая… Это так, сегодня экономика уже рыночная, хотя и кривоватая и косоватая какая-то. Однако эта экономика структурно не реформированная, она неэффективная и, к тому же, отягощенная санкциями и антисанкциями. Экономика оказалась заложницей необоснованных претензий на реванш в новой «холодной» войне. Такая экономика не выдержит. Это нам и придется наблюдать после выборов, трудности будут нарастать.

Эйфория, если она у кого-то появилась после таких результатов выборов, пройдет.

 

Лучшая экономическая программа — у Явлинского Г.А., хотя у Титова Б.Ю. она тоже хорошая. Но у нас, к  сожалению, голосуют не за программы. Избиратели не очень обращают внимания на предвыборные программы. А зря.

Но избиратели должны хотя бы знать, у кого есть эти предвыборные программы, а у кого их нет вообще.

Предвыборной программы нет у одного кандидата — Путина В.В. И это особенно было удивительно, потому что важно же знать, что в области экономики готовит нам главный кандидат. Увы, нет предвыборной программы в целом, нет, разумеется, и ее экономической части.

А у всех остальных предвыборные программы есть.

Но вот на что хотелось бы обратить внимание. У нас, как известно, излюбленный аргумент властей против оппозиции, либералов, заключается в том, что они ничего не предлагают. Но ведь  это неправда, если не сказать грубее. Ладно, грубо не буду: это категорически не соответствует действительности. Власти, зачем врете?

С точки зрения конкретности, проработанности выделяются, как уже было отмечено выше, программы двух кандидатов: Явлинского Г.А. и Титова Б.Ю.

К оппозиции Титова Б.Ю., разумеется, отнести нельзя, но к либералам, надеюсь, он не обидится, можно.

И понятно почему, кстати, так получилось, что эти экономические программы выделяются на фоне остальных. Программа Явлинского Г.А. включила в себя все лучшее, что было наработано «Яблоком» за десятилетия существования партии. А Титов Б.Ю. с профессиональной командой много и плодотворно потрудился над своей программой «Стратегия роста», которая первоначально должна была стать альтернативой программам Кудрина А.Л. и Минэкономразвития. Правильная программа и у Собчак К.А., но ей и ее команде, по-видимому, просто не хватило времени для более глубокой проработки.

Изюминка программы Явлинского Г.А. — программа «Дома — Земля — Дороги», по которой жители России бесплатно наделяются участками земли для индивидуального жилищного строительства, а государство берет на себя обязательства обустроить эту землю инфраструктурой (дорогами, электричеством, газом, водой, канализацией).

Мне эта идея близка еще и потому, что более 10 лет назад мы выходили точно с такими же предложениями независимо от того, что предлагали «яблочники».

Это что (снова обращаюсь к властям), недостаточно конкретное предложение? Да вы же сами уже пытались его использовать (программа «дальневосточный гектар», наделение землей многодетных семей). Другое дело, что из идеи-то кое-что взяли, но исполнение такое, что лучше бы уж и не брались.

Поэтому проблема не в том, что оппозиция ничего конкретного не предлагает. Проблема в том, что власть, идя на главные выборы, вообще ничего не предлагает (предвыборный программы нет), а потом заимствует идеи у оппозиции, неудовлетворительно воплощая их в жизнь.

Как там говорят? Учите матчасть? Учите, господа во власти, и если уж берете, или будете брать идеи из той же экономической программы Явлинского Г.А. — лучшей предвыборной программы, то постарайтесь хотя бы не испохабить их.

Потому что Послание, прежде всего, не об экономике, это было «ядерное» Послание. Но заставим себя, надо.

Как признал Президент, Россия давно уже находится в гонке вооружений. Ну, так это же и есть главный ответ на вопрос, почему в 2014-2015-2016-2017 годах реальные располагаемые денежные доходы населения упали суммарно примерно на 11%. Начали 2018-й год мы тоже с падения этого важного показателя (почти на 7%), вот толькоРосстат умудрился все вывести в 0% путем статистических ухищрений (не учли разовую денежную выплату пенсионерам в 5000 рублей в январе 2017 года).

Если кто-то скажет, что это кризис и санкции виноваты, то давайте не будем забывать, что в 2017 году был зафиксирован рост ВВП на 1,5% по сравнению с 2016 годом, а доходы людей все равно падали. Что это за экономический рост, при котором люди живут все хуже и хуже?

Теперь об экономических задачах Послания. Остановлюсь только на одной, но зато, по-моему, самой амбициозной: к середине следующего десятилетия мы должны увеличить ВВП на душу населения в 1,5 раза, то есть на 50%. Значит, среднегодовые темпы роста ВВП должны составить за предстоящие 8 лет 5,2%, потому что численность населения вряд ли сильно изменится за это время.

Кто-нибудь верит в это? Напомню, что по официальному прогнозу Минэкономразвития рост ВВП в 2018 году должен составить 2,1%, в 2019 году — 2,2%, в 2020 году — 2,2%. Эти-то цифры также являются малореалистичными.

Понимаю, что если считать ВВП в долларах США по паритету покупательной способности, то картина может быть и несколько лучшей за счет изменения курсов валют, но, в любом случае, нереалистичность поставленной задачи представляется слишком очевидной.

Справочно: по оценке МВФ, ВВП на душу населения в России (по ППС) по итогам 2017 года составил 27899,5 долларов США. Рост этого показателя в 1,5 раза вывел бы Россию в число наиболее развитых стран мира. Кто-нибудь верит, что уже к 2025 году уровень жизни в России достигнет таких высот? — Нет, такого, конечно же, к сожалению, не будет.

Задача увеличения ВВП на душу населения в 1,5 раза к середине следующего десятилетия, можно не сомневаться, пополнит уже достаточно многочисленный перечень недостигнутых целей и нерешенных задач, которые ставились в нашей стране в 2000-е годы. Кстати, прозвучавшая задача вдвое снизить уровень бедности за 6 лет заставила вспомнить следующий факт: задача преодоления бедности была поставлена в президентском Послании еще в далеком 2003 году, то есть 15 (!) лет назад. И вот спустя 15 лет, теперь уже в Послании 2018 года, мы вновь слышим о том, что нам надо бы снизить уровень бедности… Кстати, различие в постановке задач заметили? — Если в начале 21 века хотели преодолеть бедность, то сегодня мечтаем лишь о том, чтобы её только снизить. Оно, может быть, и верно, потому что оружие — вот наш главный приоритет.

1 марта 2018 года Президент Российской Федерации выступит с Посланием к Федеральному Собранию. Послание — важнейший документ, это, знаете ли, как в советские времена отчётные доклады ЦК КПСС съездам партии. Страна именно из тех документов узнавала о том, что достигнуто и что ещё предстоит сделать.

Значимость этого документа закреплена даже Конституцией Российской Федерации, статья 84, п. Е, которой гласит, что Президент Российской Федерации «обращается к Федеральному Собранию с ежегодным посланием о положении в стране, об основных направлениях внутренней и внешней политики государства».

Ну, и что? — Да ничего, просто в 2017 году президентского Послания не было, его аккурат и перенесли на 1 марта 2018 года. До этого последнее Послание Президента у нас оглашалось 1 декабря 2016 года. Но как тогда быть с конституционной нормой о ежегодном характере таких посланий? Получается, боюсь даже написать это, что Конституция нарушена? — Ну, да, очевидно, что нарушена. Конституционный суд, ау, что скажешь?

Вообще с этими президентскими посланиями давно уже «что-то пошло не так». Очевидно, что если это ежегодный документ о том, как жить стране, то оглашаться он должен в начале года. Так и было поначалу. Первый раз с Посланием Федеральному Собранию, как того требовала принятая на референдуме 12 декабря 1993 года нынешняя Конституция, Президент обратился 24 февраля 1994 года. Потом сроки стали сползать (по-видимому, не  успевали готовить послания), и в последние годы послания оглашались уже только в  декабре уходящего года. Казалось бы, дальше сдвигать некуда, дальше — нарушение Конституции. Оказалось, что есть куда сдвигать, а Конституция…

Что за бред, скажете вы, прочитав заголовок. Не спешите делать поспешные выводы, про туалетную бумагу написано не напрасно.

Как только что отчитался Росстат, рост промышленного производства в январе 2018 года составил 2,9% по сравнению с соответствующим периодом 2017 года. После падения промышленности на 3,6% в ноябре и на 1,5% в декабре прошлого года, такой результат представляется просто замечательным. Тут же появились комментарии в том духе, что краткий негативный тренд конца 2017 года переломлен.

Признаюсь, меня столь высокий результат промышленности в январе 2018 года несколько удивил, потому что объективных предпосылок для него не было. Что же, рост так рост, начал тогда я смотреть, как увеличился выпуск отдельных важнейших видов продукции. Так как приходится это делать на регулярной основе (когда выходит новая статинформация от Росстата), определить изменения в перечне важнейших видов продукции труда не составило.

Впервые за долгие годы работы с информацией от Росстата я вдруг обнаружил, что в перечень важнейших видов продукции вошла «Бумага туалетная из бумажной массы, бумаги, целлюлозной ваты и целлюлозных волокон и полотна из целлюлозных волокон».

Знаете, сколько у нас было произведено рулонов туалетной бумаги в январе 2018 года? Их произвели 413 млн штук, то есть по 3 рулона на каждого жителя страны. Может, это и не очень много, но поразительна динамика: туалетной бумаги было произведено на 26,3%(!) больше по сравнению с январем 2017 года.

И здесь у меня закрались нехорошие подозрения: может, за счет изменения перечня важнейших видов продукции, которые входят в «корзину» товаров-представителей, по которым считаются индексы производства, Росстат пытается улучшить показатели?

Ну-ка, что там еще в январе 2018 года появилось новенького, кроме туалетной бумаги, по сравнению с декабрем 2017 года? О, появились: «Напитки сокосодержащие фруктовые (или) овощные» (прирост на 25,6% в годовом выражении), «Овощи (кроме картофеля) и грибы консервированные» (+35,7%), «Котлы водогрейные» (+71,5%), «Белье постельное (+3,1%) и пр.

Кстати, возникает, и такой вопрос: почему в декабре, когда все готовятся к Новому году, эти важные для новогоднего стола товары — «напитки сокосодержащие» и «овощи консервированные» — отсутствовали в перечне важнейших видов продукции, а в январе они «вдруг» появились там?

Одновременно интересно посмотреть и на то, какая продукция оказалась исключенной Росстатом из перечня важнейших ее видов в январе по сравнению с декабрем 2017 года. Здесь тоже есть, на что обратить внимание: к примеру,выкинутыми оказались «вагоны пассажирские железнодорожные» (!? — да они всю жизнь до января 2018 года были в этом перечне), «камеры холодильные сборные», «никель необработанный» и пр. Ну, да, туалетная бумага важнее вагонов, без сомнения.

Перечень важнейших видов продукции, безусловно, теснейшим образом коррелирует с «корзиной» товаров-представителей, по которой, собственно говоря, и проводятся расчеты. И от того, какие виды продукции туда включаются, будет зависеть точность расчета данных по динамике производства.

Да об этом Росстат и сам пишет в своей Методологииисчисления индекса промышленного производства: «Качество индексов производства зависит от выбора «корзины» товаров-представителей». Ну, и?

Учитывая различия в  политических взглядах зарегистрированных кандидатов в президенты, нетрудно предположить, что и в их представлениях о том, что надо делать в области экономики, тоже будут серьёзные расхождения. Давайте посмотрим их предвыборные программы, пытаясь понять, как зарегистрированные кандидаты в президенты смотрят, к примеру, на проблемы национализации и приватизации.

Явлинский Г.А. предлагает осуществить широкую профессиональную программу легитимации частной собственности, включающую безусловные гарантии неприкосновенности частной собственности и механизмы компенсации обществу ущерба, нанесенного криминальной приватизацией, комплекс правовых мер.

Также в программе нашла отражение идея о введении одноразового компенсационного налога (windfall tax) на сверхкрупные доходы от приватизационных сделок, заключенных по итогам мошеннических залоговых аукционов.

Путин В.В. Как известно, как таковой предвыборной программы у нынешнего президента страны нет. Во всяком случае, не опубликована она пока. В предвыборной программе на  прошлых выборах (2012 года) были сказаны слова о защите «от любых посягательств на частную собственность».

Титов Б.Ю. обещает выполнить массовую программу малой приватизации «снизу», продать все неиспользуемые для собственных нужд муниципальные и региональные имущественные и производственные активы, осуществляющие производство, работы, услуги, непрофильные для местных и региональных властей. Также предлагается создать единую базу имущества в системе блокчейн, обеспечив подготовку участков и объектов недвижимости к приватизации за счет средств бюджетов.

Грудинин П.Н. ратует за национализацию стратегически важных и системообразующих отраслей промышленности, электроэнергетики, железных дорог, систем связи, ведущих банков.

Собчак К.А. уверена, что крупные государственные корпорации и госмонополии должны быть поэтапно приватизированы с жесткими антимонопольными ограничениями. Порядок и календарь приватизации должны быть разработаны с целью максимизации доходов государства от приватизации и создания прозрачных правил в каждой из реформируемых отраслей. Участие государства в большинстве предприятий должно быть ограничено блокирующими пакетами. 

Частная собственность должна быть защищена законом. Пересмотр любого владения и национализация возможны только на возмездной основе на основании независимых рыночных оценок.

Жириновский В.В. предлагает национализировать производство алкоголя, табака, сахара, а также торговые сети. Пересмотреть итоги приватизации, но без насилия и  преследований, а путем переговоров.

Бабурин С.Н. (трудно понять, есть ли актуальная предвыборная программа). Тот документ, который можно принять за неё («Российский путь в  будущее»), как ни странно, ничего не содержит про приватизацию-национализацию. Зато говорится о том, что кандидат готов включить в свою предвыборную программу ваши наказы и предложения, если они направлены на защиту интересов большинства жителей Северо-Запада Москвы, всех горожан и России. По-видимому, этот пассаж связан с тем, что на выборах в Госдуму в 2016 году кандидат шёл по Тушинскому избирательному округу г. Москвы. Не успели исправить, по-видимому.

Сурайкин М.А. обещает национализировать банковскую систему, базовые отрасли реального сектора экономики (горнодобывающую промышленность, энергетику, прежде всего РАО ЕЭС, все системообразующие и обороннозначимые предприятия других отраслей промышленности), железнодорожный транспорт, ЖКХ, учреждения здравоохранения и образования.

Вот такая палитра взглядов на этот ключевой вопрос экономической политики.

Что-то из этих предложений трудно серьёзно комментировать. К примеру, обещание национализировать железные дороги (кандидаты забыли, что ПАО «РЖД» в собственности государства?). Или вот ещё интересно, как Жириновский В.В. собирается пересматривать итоги приватизации путём переговоров. И ещё: как вам обещание национализировать торговые сети от этого же кандидата? Что-то можно и нужно обсуждать: ту же идею компенсационного налога от Явлинского Г.А., хотя тут возникают очень большие вопросы. Ясно одно, несмотря на то, что после приватизации начала 90-х годов прошлого века прошло много времени, вопросы эти по-прежнему остаются весьма болезненными.

 

Когда несколько дней назад была обнародована открытая часть т.н. «Кремлевского доклада» Минфина США Конгрессу, то всеобщее внимание естественным образом было приковано к открытому списку из  более чем 200 персоналий.

Список и вправду получился… удивительным. Интересно и указание в упомянутом Докладе, что включение в  открытый список не означает, что правительство США обладает информацией о  вовлечении упомянутых персон в порочащую их деятельность (надеюсь, что мой перевод с английского получился достаточно точным). Это как это: ни в чем порочащем не замечен, но в список включили? – Да, получается так. Почему так получилось у Минфина США, тоже понятно: высшие чиновники плюс олигархи (термин из Доклада) с состоянием свыше 1 млрд долл. США. В общем, строгий формальный подход с еще более формальными критериями.

Можно не сомневаться, что к составлению перечней из секретной части Доклада американцы подошли также не менее формально (там, где это возможно).

Указывается, что секретная часть Доклада содержит перечни:

• ·     предприятий с госучастием (предприятия, госсобственность в которых составляет 25% или более и выручка которых в 2016 году составила 2 млрд долл США и более);
• ·      политических фигур более низкого ранга, не вошедших в открытый перечень;
• ·      лиц, чье состояние оценивается менее чем в 1 млрд долл США.
• 
  

Не  буду гадать по персоналиям, потому что для экономики России гораздо важнее, какие российские предприятия могут стать кандидатами под санкции.

Памятуя об очевидном формальном подходе при составлении открытого перечня, можно не сомневаться, что перечень предприятий секретной части будет столь же формальным. Но в этом случае, если применить выше названные критерии, получается перечень из 43 российских предприятий, или около того (кто-то из них уже под санкциями), и это бОльшая часть российской экономики.

Надеюсь, что наши ответственные министерства и ведомства тоже попытались составить подобный перечень, чтобы оценить возможные риски. Или не попытались? Ждут поручений? Конечно, в Докладе есть слова о том, что включение в перечень не должно расцениваться как наложение санкций; удовлетворение требований для наложения санкций; наложение иных ограничений ни со стороны США, ни со стороны иностранных государств. Однако всё-таки риски надо просчитывать, потому что санкционное противостояние (с этим, увы, сегодня согласны все стороны) — это надолго.