Николай Симоновский

На днях в петербургском культурном центре «Дом Галича» на презентации нового издания книги Александра Галича «Генеральная репетиция» (издательство «Вита Нова», 2018, иллюстрации Давида Плаксина) Алексей Захаренков, генеральный директор издательства и бард «по совместительству», вспоминал, как в перестройку и в 90-е пели Галича: совсем с другим чувством, чем нынче. Тогда было ощущение перемен и торжества, в том числе творческого дела Галича. Не то что теперь, когда актуальность песен, образов и даже многих реалий времени, описанного поэтом, возвратилась, как те шагающие памятники из его баллады «Ночной дозор».

...Восвояси уходит бронзовый,
Но лежат, притаившись, гипсовые.
Пусть до времени покалечены,
Но и в прахе хранят обличие.
Им бы, гипсовым, человечины –
Они вновь обретут величие!..


Художник иллюстраций издания Давид Плаксин:




И как раз во время этого размышления Захаренкова у кого-то в зале смартфон голосом робота заявил:
– Маршрут перестроен!..
Зал согласился – невесёлым смешком.


Григорий Михнов-Вайтенко (сын Галича), куратор культурного центра «Дом Галича»:





Алексей Захаренков и Александр Деревягин пели на этом вечере Александра Галича. Кстати, замечательно, что в исполнении они не подражали манере Галича. У каждого была и своя интонация, и своя «гитара» – и все вещи звучали лично, от себя. На вечере не было ни тени «форматности» и шаблона.





Новое издание книги Александра Галича «Генеральная репетиция». Издательство «Вита Нова», 2018. Составление, подготовка текста и статья: Г. А. Михнов-Вайтенко. Примечания: О. С. Алтарёва. Иллюстрации: Д. М. Плаксин:




Сюжет повести Александра Галича «Генеральная репетиция» (1973) – подготовка и генеральная репетиция спектакля по его пьесе «Матросская Тишина». Повесть включает в себя и полный текст самой пьесы. Кроме того, в разделе «Приложение», наряду с примечаниями, специально составленными для данной книги, представлены интервью, статьи Галича, статьи его современников о пьесе «Матросская Тишина», а также выступления Александра Галича на «Радио Свобода».  Аудио отрывок повести в авторском исполнении прозвучал и на вечере.



Иллюстрации к изданию Давида Плаксина:
















Рисунки Давида Плаксина не следуют по пятам за текстом, они создают знаки. Это не столько знаки «ушедшей» эпохи, сколько боль и образы вечных колоссов самоуничтожения человечества.





«Мы»... Что же изменилось – в нас? Со времён надежд.
Изменились прежде всего мы сами. 

Галич пел: «Смеешь выйти на площадь в тот назначенный час» – об одиночках. О тех, для кого были важны человеческие ценности и важно заявить о них, для себя и для общества, за общество.

Сахаров, Горбаневская, Алексеева и другие наши герои отстаивали и хранили «недоговороспособные» ценности, выступали с содержательным протестом – например, против ввода войск в Чехословакию – вовсе не потому что у них были «шансы» и «реальная сила». Да и мы ценили их за другое. Их «настоящесть» для нас была не в их успешности, зажигательности, рейтинге и количестве (как мы определяем свои интересы теперь). А в том, что они самоотверженно и стойко отстаивали искомое и ценимое нами.






















В пространстве «Дом Галича». Лев Разумовский: Александр Галич, бронза:




Григорий Михнов-Вайтенко рассказал, что скульптор (Лев Разумовский) специально отходил от портретного сходства, создавая обобщенный образ. Да, перед нами образ Поэта, Одиночки, хранящего в себе – для нас – сокровенные спасительные понятия о Добре и Зле, боли, героизме, чести. О смысле жизни. 

...Но что же стало важным для нас сегодня?  О чём мы уверенно и бесконечно заявляем друг другу как о ценностях и что предъявляем как критерии и условия нашего интереса и поддержки? Шансы, силу и звёздность. Мы бесконечно сочиняем какие-то «хитроумные» волшебные технологии в пику собственным же «реальным» протеже нашей предыдущей «настоящей Любви» и «Большой Игры». При этом не замечая, а то и презрительно отвергая «лузеров» нашей «любви», без нас отстаивающих забытые содержательные ориентиры и пути. Самая страшная теперь метка – «лузеры» (бывшие «лишние люди»).

Братцы, а ведь всё это полная разруха! Разруха – в головах, и прежде всего тех, кто, отмечая «даты» и «имена», взявшись отвечать за общественные ценности и критерии сегодня, подменил оные в каждой букве, не говоря о духе… Казалось бы, достаточно услышать Галича – и сравнить ориентиры.  

Так не о нас ли пел Галич: «А у гроба встали мародёры и несут почётный караул»? Не о нас ли, бесконечно что-то подсчитывающих и измеряющих?.. Эта самоуверенная арифметика и есть наш собственный размер. И наш страх оказаться за бортом того или иного нашизма. Нашизма, возводящего новый колосс… 

Галич вновь подсказывает нам:

Повторяйте ж на дорогу
Не для кружева-словца,
А поверьте, ей-же-Богу,
Если все шагают в ногу –
Мост об-ру-ши-ва-ет-ся!

Солидарность и единство это не фестиваль и не спецоперация. Солидарность и единство это содержание. Таков маршрут перемен…



Подробнее о выставке и презентации книги в «Доме Галича» – ЗДЕСЬ

Есть старый анекдот: покупатель возвращает в магазин ёлочные игрушки, мол, бракованные. 
– А что с ними не так? 
– Не радуют…

Искусство больше, чем искусство. И, кстати, не только в России, как полагал поэт. Если это искусство, конечно. А не просто искусный товар.
Искусство больше, чем жанр, больше, чем «формат». Если художник – настоящий.

Примерно об этом же говорил художник Владимир Цивин на открытии выставки текстиля Татьяны Чурсиновой «Вы можете их знать» в пространстве Мастерской Маши Гончаровой.

Текстиль. Казалось бы, прикладное искусство должно выполнять надлежащие утилитарные функции. Но в руках Автора любой облюбованный им материал, любой жанр и формат превращаются в точку опоры для прыжка и – полёта. И для игры.

В Фейсбуке есть такой сервис: «Вы можете их знать», предлагающий кого-то зафрендить, – рассказала Татьяна Чурсинова о том, как появилась идея новой серии работ. А узнаваемые лица, кроме друзей и прочих окружающих, это, конечно, исторические и сегодняшние лица культуры.


Татьяна Чурсинова. Текстиль, смешанная техника:




На выставке обошлись без подписей, но в выразительной и острой графике текстильных коллажей Чурсиновой легко узнаются не только великие имена, но даже и незнакомые черты «узнаваемы». Вот явно Горький, вот Лев Толстой, а рядом, возможно, паровоз имени Анны Карениной.






Пушкин тет-а-тет с Натальей Гончаровой (или это Анна Керн? судя по порхающей над поэтом музе) – и со своим дальним родственником в бэкграунде…








Считает вёрсты Гоголь… Сурово сдвинув брови, выступает мерилом нравственности и правописания Тургенев...    






Муму, или, скорее, Каштанка, в любом случае, морда знакомая…





Есть у Татьяны Чурсиновой и Чехов, и Достоевский, и Ломоносов, и Омар Хайям, и Бернард Шоу, и Шекспир.





Ну а это, возможно, Винни:




Цветовые отношения текстильных аппликаций Татьяны Чурсиновой нежны и прозрачны, формы лоскутных пятен не случайны, а выразительны, прочитываются чуть ли не как пиктограммы. Но конструктивизм композиций, деталей, графика стежков и текстур искрит юморными коленцами, при этом шутливость наполнена лиричностью с отголосками лубка и наива.




Не знаю достоверно, что и кто стоит за котом, но, к слову о Фейсбуке и прочих социальных сетях, прятаться от мира за котиков у нас дело привычное.







Татьяна Чурсинова на выставке у автопортрета:



Подробнее об экспозиции и открытии выставки Татьяны Чурсиновой «Вы можете их знать» – ЗДЕСЬ


Продолжая тему авторского преобразования декоративности в нечто большее, нечто личное, хочу упомянуть ещё одну выставку этого месяца – Александр Гущин «50х60, 60х50» (живопись) – в выставочном зале Санкт-Петербургского Творческого союза художников (IFA).


Александр Гущин. «Вологда. Ночь». 2018. Холст, масло:




Тональность живописи Александра Гущина плотная, но так же, как у текстиля Чурсиновой, некрикливая, тонкая. Аппликативность мягких пятен и вплетение в композицию шрифта – также обращается к декоративности, в чём-то напоминая технику росписи по фарфору или батик. Для живописи Гущина характерна и динамика, но она не агрессивна, не холодна, а гуманистична и целостна, не смотря на её взрывной характер. В целом мир Гущина – гармоничный и тёплый, не зависимо от цветовой гаммы и экспрессии ритмов.


«Хамина. Переменная облачность». 2017. Холст, масло:





«Я дома». 2018. Холст, масло:





Александр Гущин на выставке:



Полностью экспозиция и открытие выставки живописи Александра Гущина «50х60, 60х50» – ЗДЕСЬ


Поэтичность или юмор, игра или динамический коллайдер, своё, личное, привносимое в тот или иной жанр авторами, делают произведение – да и сам процесс работы над ним – искусством. В этом всём, в этих личных «коленцах» и авторском голосе, проявляется особый смысл, что-то большее, чем «формат».

Что наша жизнь – поэзия, 
пока у прозы отпуск, 
пока у басни кризис, 
пока у песен бизнес…

Я спросил электрика Петрова:
– Для чего ты намотал на шею провод?
Петров мне ничего не отвечает,
Висит и только ботами качает.


Это четверостишие (1961 года) Олега Григорьева давно стало фольклором. Известны и его книги стихов для детей. По стихотворению «Витамин роста» в 1988 году снят мультик. Но не многие знают, что знаковый поэт петербургского авангарда был ещё и художником.


Олег Григорьев. «Мётлы». 1970. Акварель, гуашь:




На рынке подрались собаки,
на драку сбежались зеваки.
Чтобы к собакам пробиться,
стали кошёлками биться.
Так разодрались зеваки,
что разбежались собаки!


«Масса». 1974. Карандаш:




Пёс тоскует на цепи…  
А попробуй – отцепи.


Олег Григорьев рисовал с детства. Поступил в СХШ (Средняя художественная школа при Академии художеств), учился в одном классе с Михаилом Шемякиным, с которым дружил, но был отчислен «за формализм». В дальнейшем Григорьев работал сторожем, кочегаром, дворником. Параллельно с поэтическим творчеством, которому отдавал предпочтение, он продолжал рисовать. В 1975 году он участвовал в известной выставке художников андеграунда в ДК «Невский».


Недавно в петербургской галерее «Матисс Клуб» открылась выставка графики поэта.

Как рассказывают устроители выставки, живые свидетели той ушедшей эпохи, к своим рисункам и к рукописям Олег Григорьев относился весьма свободно. Мог забыть, потерять, подарить. К тому же и богемный образ жизни, особенно в последние годы, не способствовал сохранению его графики. В результате рисунки Олега оказались рассеяны по частным рукам, а многие просто утрачены. Однако благодаря его бывшей жене Ирине Тереховой довольно большая часть графического наследия Олега Григорьева попала в коллекцию близкого друга Григорьева – художника и архитектора Олега Фронтинского. Эти работы и составили основу выставки. По существу, она является первой, собравшей значительный пласт работ Олега Григорьева и полноценно представляющей его как художника.

На открытии выставки состоялась презентация альбома «Олег Григорьев», изданного в серии «Авангард на Неве» (2018, издатель серии Исаак Кушнир, авторы-составители – Олег Фронтинский, Борис Файзуллин, дизайн – Борис Файзуллин, вёрстка – Наталья Лукьянова).









Я взял бумагу и перо, 
Нарисовал утюг, 
Порвал листок, швырнул в ведро – 
В ведре раздался стук. 


«Мусорный бак». 1970-е. Акварель, гуашь:




Ещё некоторые сведения о поэте. В 1971 году Олег Григорьев выпустил первую книжку детских стихов и рассказов под названием «Чудаки», по нескольким произведениям из неё («Гостеприимство», «Апельсин») были сделаны выпуски журнала «Ералаш». В Союз писателей приняли только за полгода до смерти.
В начале 1970-х был осуждён на два года «за тунеядство», отбывал наказание – принудительные работы  на строительстве комбината в Вологодской области. Об этом поэт так отозвался в одном из своих стихов:

С бритой головою,
В форме полосатой,
Коммунизм я строю
Ломом и лопатой.


«Пожарный щит». 1970-е. Акварель:




– Яму копал?
– Копал.
– В яму упал?
– Упал.
– В яме сидишь?
– Сижу.
– Лестницу ждёшь?
– Жду.
– Яма сыра?
– Сыра.
– Как голова?
– Цела.
– Значит, живой?
– Живой.
– Ну, я пошёл домой!


«Мятый металл». 1970-е. Акварель, гуашь:




Чернорабочий с лопатой закидывал в кузов мел.
Чернорабочий с лопатой был ослепительно бел.


«Стул». 1970-е. Карандаш:




– Как вы думаете, где лучше тонуть?
В пруду или в болоте?
– Я думаю, что если тонуть,
Так уж лучше в компоте.
Хоть это и грустно,
Но, по крайней мере, вкусно.


«Без поэзии Олега Григорьева не мыслима андеграундная культура перестройки», – отмечает искусствовед Любовь Гуревич («Художники ленинградского андеграунда». Биографический словарь. СПб, Искуссство-СПб. 2007).

«Наследие О. Григорьева как художника составляет преимущественно графика. Есть данные о влиянии работ О. Целкова, заметно некоторое увлечение Пикассо: множество набросков композиций, идущих, должно быть, от «Герники» – сплошь заполненное многочисленными фигурами и предметами пространство листа; тела, напоминающие арматуру. Основную часть наследия составляют натурные зарисовки. Предпочитал изображать мир, подверженный стихийным процессам разрушения, неприбранный…»


«Масса». 1974. Карандаш:




Как бумажный пароходик,
Среди острых, страшных льдин,
Грозно стиснутый народом,
Я лавирую один.


«Птичий рынок». 1970-е. Карандаш:




Как у крупной птицы,  
Отрастил я крылья.
У соседей лица
Вытянулись в рылья.


«Гнездо» (Жоре Урабану). 1970-е. Акварель, гуашь:




– Ну, как тебе на ветке? – 
Спросила птица в клетке. 
– На ветке – как и в клетке, 
Только прутья редки. 

Афористичность, абсурдизм, чёрный юмор, игра слов – эти характерные черты поэзии Григорьева несомненно корнями в творчестве обэриутов – особенно Хармса и Олейникова. 

Я ударился об угол –
Значит мир не очень кругл.


«Дом». 1970-е. Смеш. техника:




На нос уселась стрекоза,
И смотрит, выпучив глаза.
Через её фасетки
Я для неё, как в клетке.


«Гнёзда». 1970-е. Тушь, перо:




Тонет муха в сладости
В банке на окне,
И нету в этом радости
Ни мухе и ни мне.


Автопортрет, 1970-е: 




Пьёт оса кисель из чашки, 
Ловко сидя на краю.
Мне нисколечко не страшно – 
Я с другого края пью.


Пожалуй, стоит отметить, что сегодня краткий жанр, свойственный многим текстам Олега Григорьева, получил широкое распространение как форма, например «гарики» Губермана, «пирожки» и др. Но далеко не у всех «последователей» так, как у Григорьева (и как у родителей такой поэзии, обэриутов, особенно Заболоцкого), кроме юмора, сквозь юмор просвечивает ощущение метафизической сущности мира и при этом щемящей краткости и ранимости частного бытия.


Время устало и встало.
И ничего не стало.


«Арматура под бетонирование». Карандаш, 1974:




Случайно я жил в этом веке,
Случайно, однако отчаянно,
Потому что кругом человеки
Жили здесь не случайно.


Подробнее об экспозиции выставки в петербургской галерее «Матисс Клуб» и о презентации альбома Олега Григорьева – ЗДЕСЬ


Выставка продлится до 23 ноября 2018.

– Не в театре! – всё повторял один из персонажей Зощенко.

Полностью согласен с этим заявлением, если говорить о нашей судьбе, нашей ответственности за неё и за окружающий мир.

А мир рукотворный, например городская среда, это таки театр – действий, знаковые декорации пьесы нашего бытия. В случае с Петербургом  в «сценографии» Бориса Асафовича Мессерера – они волшебны и серьёзны одновременно. Образ нашего города в его работах несёт весь груз истории и дух воображения всех поколений, откликавшихся на виртуозные ландшафты и конструкции «кулис» Санкт-Петербурга.


Борис Мессерер, акварель 1955 года:

 


В петербургском Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме открыта выставка Бориса Мессерера «Санкт-Петербург – Белые ночи». Живопись, графика. 

Всё б глаз не отрывать от города Петрова,
гармонию читать во всех его чертах...  
(Белла Ахмадулина)

Да, питерская публика, судя по репликам, особо откликнулась на эти акварели – туманные, но всё же не романтично-легкомысленные, не легковесные, а суровые, очень петербургские. 












 








Петербург театрального художника и сценографа Мессерера в холстах крупных размеров, в отличие от акварелей, напрямую предстаёт как театральные пано, занавесы и кулисы – как драматические подмостки…


Борис Мессерер. Серия «Пейзажи Санкт-Петербурга» (1968-1972):

























Борис Асафович Мессерер на открытии выставки:




Подробнее экспозицию, а также репортаж об открытии выставки живописи и графики Бориса Мессерера «Санкт-Петербург – Белые ночи» в петербургском Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме, которую открывали директор музея Нина Попова, петербургский театральный художник Эдуард Кочергин и московский поэт Слава Лён – можно посмотреть ЗДЕСЬ.

Выставка продлится еще несколько дней, до 12 октября 2018.



Не получится обойтись и без классической шекспировской цитаты:

Весь мир – театр, а люди в нём – актёры,  
И зритель в нём один, и это – Бог. 

Дело в том, что я, в контраст артикулированно драматичной сценографии Мессерера, хочу упомянуть еще об одной текущей выставке, также московского художника, и также в своём творчестве, можно сказать, представляющего некий собственный «театр» – на своём художественном протяжении меняющий краски и декорации – насыщенный цветом мир образов Ольги Булгаковой, выставка живописи которой открыта в петербургской галерее «DiDi» («Наброски по памяти» – из серии «Библейские эскизы»). 


Ольга Булгакова. «Благовещение», холст, масло, 2018:





Ольга Булгакова в интервью Анжелике Деминой, искусствоведу галереи «DiDi»: «Наброски по памяти» это обязательная штудия в учебном заведении, когда студенты воспроизводят модель по памяти. Но я, конечно, память понимаю в данном случае как память историческую, память культурную – не только мою, а память всех людей…"  
  
«Библейская тема является всеобщей для многих поколений во все времена. И попытаться разрешить её в законченном виде кажется мне невозможным – настолько она глобальна и многозначна… Многие поколения художников – и людей вообще – обращались к библейской теме. И у каждого поколения, у каждой эпохи и отдельно взятого человека было своё представление. И это моё сегодняшнее представление».


Ольга Булгакова. «Райский сад». Полиптих. Холст, масло. 2016-2018:









Ольга Булгакова на открытии выставки:




Подробнее об экспозиции и открытии выставки – ЗДЕСЬ.

Выставка живописи Ольги Булгаковой «Наброски по памяти» в петербургской галерее «DiDi» также продлится еще несколько дней, до 14 октября 2018.



...Зритель-Бог, горячие пятна памяти и туманно-сумрачные петербургские «подмостки», встречающие путешественников из прошлого в вечность – эта пьеса, будем надеяться и впредь, бесконечна. По крайней мере уж точно дольше путешествия из Москвы в Петербург.

– Почему так мрачно!

С такой реакцией зрителя сталкивался, наверно, всякий художник, которого привлекают не «открыточные» виды и их «подарочная упаковка», а пейзаж повседневности, наполненный ощущением серьёзности, а не легковесности бытия, предстающий знаком  времени – сегодняшнего дня, и вечности.



Владимир Дайбов. «Дебаркадер». 2016, холст, акрил:





...Как, возможно, многие слышали, наш, Санкт-Петербургский Союз художников сегодня погружён в управленческие (и творческие) проблемы и судебные тяжбы – а вот Курское региональное отделение Союза художников России, похоже, на высоте, судя потому, что его возглавляет такой могучий и, не побоюсь этого слова, свободный живописец:


Владимир Дайбов. «Перед грозой». 2011, холст, масло:





Владимир Дайбов, выставка живописи которого – «Однажды в России» – открыта в петербургском частном музее «Эрарта» (в рамках долгосрочной программы «Россия в Эрарте», регулярно знакомящей питерскую публику с художественной жизнью страны и её «окраин»), родился на Урале, сформировался, как сообщают устроители выставки, в творческой атмосфере Ленинграда конца 1970-х, испытал влияния русского авангарда, немецкого экспрессионизма и ленинградского андеграунда. В Серовском художественном училище он занимался вместе с Виктором Цоем и Георгием Гурьяновым, наблюдал зарождение рок-клуба и протестной культуры. Но затем «сошел с поезда в тихом Курске, чтобы почувствовать себя и несуетный мир вокруг». 



«Дождь в Плёсе». 2015, картон, акрил:





«На Соловках». 2015, бумага, акрил:





«Урал». 2017, картон, акрил:





Владимир Дайбов лауреат премии им. Дейнеки, и, надо признать, в силуэтной графичности художественного стиля Дайбова, ведущей к почти плакатной знаковости изображения, действительно чувствуется некоторая перекличка с манерой А.А.Дейнеки, кстати уроженца Курска.



«Дождь». 2018, холст, акрил:






«Соседи». 2016, оргстекло, акрил:





«Первые проталины». 2018, холст, акрил:





«Красный чайник». 2006, холст, акрил:





На выставке около 50 работ художника последних лет, тематически связанных с Уралом, Петербургом, Волгой, левитановским Плёсом и российской провинцией.



«Банный день». 2016, холст, акрил:





«Причал». 2013, холст, акрил:





«Трельяж». 2017, дерево, акрил:





Мир-закоулок, мир-завод, мир-дебаркадер, мир-стена, топография тени и света – персонажи картин Владимира Дайбова. Изредка на этой безлюдной планете проглядывают и «марсиане», такие же живые пиктограммы сущего, как и их среда обитания.



«Выбрасывающий мусор». 2015, холст, акрил:






Владимир Дайбов на открытии выставки «Однажды в России» в «Эрарте»:





...А на самом деле, открою по секрету «большую тайну»: такие объекты интереса и форма творчества – никакая не «мрачность» и не чернуха. Художника манят – не могут не манить – эти слои цвета, проглядывающие один из-под другого в осыпающихся стенах, эти битвы Чёрного с Белым, как в фильме Абуладзе «Мольба». Эти людские пещеры и эти минотавры на холме... 

И, при благоприятном расположении светил, мне кажется, эта радость, этот азарт внятного зрения – не может не передаться и зрителю.



«Белые ночи». 2018, холст, акрил:





Подробнее об экспозиции и открытии выставки В. Дайбова «Однажды в России» ЗДЕСЬ


Выставка заслуженного художника РФ Владимира Дайбова в «Эрарте» продлится до 5 ноября 2018.

Как утверждают словари, погостом сначала назывался постоялый двор – место, где «гостили» купцы. Потом так стали называть место, где останавливался князь, выезжая за сбором дани. Это место стало центром округа, ну а административно-территориальные единицы – погостами. Потом так стали называть церковь – центральное место округа, потом – церковь с кладбищем при нём, ну и само кладбище... 

История вершит судьбу слов, и человек проходит путь странника – от постоялого на этой земле двора до погоста…



Наталия Пономарёва. «Вечер в Голенково». Картон, масло:





Голенково-Погост – деревня в Селижаровском районе Тверской области, на реке Тихвина, в 13 километрах к северо-востоку от районного центра Селижарово. Здесь и живёт художница Наталия Пономарёва, выставка которой открыта в петербургской галерее «Борей». Наталия Пономарёва – выпускница калининского художественного училища им. А.Г.Венецианова, жена священника, мать десятерых детей, двое из которых приёмные.

«Так получилось, что с юности я рисовала и писала свои творческие работы «для себя», не надеясь, что они кого-то заинтересуют. Потом, 25 лет назад, волею судьбы, мы переехали в деревню, воспитывали детей, завели хозяйство. Заниматься искусством приходилось урывками. Теперь дети выросли, и появилась возможность заняться любимым делом серьезнее. Но, живя в деревне, я и не могла мечтать, что мои работы могут кого-то заинтересовать». 

Наталия с удовольствием рассказывает о делах и занятиях своих уже выросших детей, и замечает:

«А про себя не знаю что писать – у меня личной жизни, кроме рисования, нет»...


Вот некоторые работы с выставки в «Борее» Наталии Пономарёвой «Погост Голенково. Картины матушки Наталии».


«Погост Голенково. Начало весны». Картон, масло:





«По дороге в Голенково». Картон, масло:





«Голенково». Картон, масло:





Живость бытовых сцен у Наталии Пономарёвой органично вплетена в конструктивно чёткие композиционные построения и графические текстуры.  
 
«Персик на прогулке». Картон, масло:





«Вечер у реки. Горелово». Картон, масло:





Цвет, свет и резной силуэт – любимая многими художниками игра. Наталия Пономарёва уверенно, с готовностью и очевидным удовольствием использует эту формальную основу. 

«Лес». Бумага, масло:





«На Волге». Картон, масло:





«Хороший денёк». Картон, масло:





«У костра». Картон, масло:





«Деревья у воды». Картон, масло:





Стилистика тёплого «наива», непосредственности, в сочетании с графической знаковостью, придаёт серьезность и глубину работам – а также самому миру, воспеваемому и создаваемому в них художником. 
 
«Ивка». Картон, масло:





«Детские игры на берегу реки». Картон, масло:





«Большая ель». Холст на картоне, масло:





«Хочу прославить Погост Голенково», – говорит Наталия Пономарёва, автор искренних живописных гимнов своему краю. Но, как это случается с произведениями искусства, частное бытие и переживания порой оказываются значимыми и для других. А посвящения родным местам и близким людям становятся песнями о Земле и о нас, гостях на ней. 


«На Тихвине». Картон, масло:




Выставка Наталии Пономарёвой «Погост Голенково. Картины матушки Наталии» открыта в петербургском «Борее»  до 1 сентября 2018.  

Более полный отчёт об экспозиции и открытии выставки можно посмотреть ЗДЕСЬ

Каждый охотник желает знать… то, что желает. У Зощенко персонаж оценивает живописный лесной пейзаж – кубометрами дров, а натюрморт – рыночной стоимостью продовольственного дефицита… Кто-то видит единый мир, а кто-то путь с препятствиями, из пункта А в пункт Б. Кто-то улавливает дыхание Вселенной, а кто-то терпит погоду. Кто-то видит цвет, а кто-то лишь краску… Каждый видит то, с чем пришёл. 

В передаче «Эха Москвы» «Музейные палаты» Ольга Мусакова, ведущий научный сотрудник Русского музея, рассказывала о выставке Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина, открытой в Санкт-Петербурге в Русском музее (корпус Бенуа) к 140-летнему юбилею художника. В какой-то момент, посреди воодушевлённого разговора гостьи с журналистами, был озвучен вопрос зрителя, посетившего выставку: почему в картине художника «Утренний натюрморт» в самоваре не отражается второе яйцо…

Вопрос – жанр которого, можно сказать, классический, как у вопросов Глеба Капустина из рассказа Шукшина «Срезал» – заставил тонко обсуждающих творчество художника развести руками: ну что за бытовой подход!

Разумеется, миры Петрова-Водкина, соответственно эпохе, философичны, космичны, сакральны. Художник прошёл путь по мосту от символизма (модерна и иконописи) к конструированию новых, собственных знаков, и «поэтому имеет право» на свои загадки виденья, на «сферическую перспективу», передающую не статику, а динамическую реальность, – как терпеливо поясняла Ольга Мусакова. Однако конкретно у этого внезапного вопроса «учёному соседу» есть вполне естественный и простой ответ: второе яйцо находится напротив следующей грани самовара, да ещё расположено дальше от зеркальной поверхности. Кроме того, угол обозрения – сверху, а значит, с учётом сферической перспективы или без, это яйцо отразиться просто не могло. Вот и вся «пропавшая грамота»: угол падения и прочий «реализм» физики и рисунка.

И вообще, снова напомним себе: в зеркале ничего нет, если в него никто не смотрит… Или смотрит «не под тем углом».

«Утренний натюрморт». Холст, масло. 1918:

Как заметила в интервью «Эху Москвы» Наталья Козырева, заведующая отделом рисунка Русского музея (автор статьи о рисунках Петрова-Водкина в каталоге выставки), «рисунок – такая сфера деятельности художника, за которой не спрячешься. Если художник крупная личность, крупный мастер, интересен во всех смыслах – рисунок всё это отражает. А если художник достаточно поверхностный, то и рисунок всё это покажет».

У Петрова-Водкина – с рисунком и построениями всё в порядке. Но, конечно, та «бытовая» подковырка о реализме в начертательной геометрии и пропавшем яйце, хотя на неё и есть ответ, действительно несущественна – относительно живописи Петрова-Водкина, её задач и воплощений. Зри в корень! – ещё одна неумирающая цитата.

Что же в корне?

Да, это была «переломная эпоха». Перемены были в воздухе, а затем в жизни. И новые леонардо – в искусстве, в литературе, в философии – пытались открыть тайную формулу бытия, иглу в яйце,  пусковую пружину всего сущего, свой философский камень. А также найти свой собственный язык и знаки вечных основ для возведения новых, увы вавилонских, башен. Новое утро мира…

«Утро. Купальщицы». Холст, масло. 1917:

«Единственное свойство большого искусства – это суммировать жизненные явления, отжимая от них всё лишнее и случайное, превращать это явление в образ…»

«Оказалось, искусство начинается там, где автор забывает о себе…»

(К.С.Петров-Водкин)

«На берегу». Холст, масло. 1924:

Организаторы выставки в  Русском музее «Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. К 140-летию со дня рождения»: «Сегодня как никогда ясно, что Кузьма Петров-Водкин – гений ХХ века и степень его влияния на культуру своей эпохи соизмерима со значением таких личностей в искусстве, как Казимир Малевич, Павел Филонов, Василий Кандинский. В залах корпуса Бенуа показаны этапные работы художника, освещающие все периоды его творческой биографии, произведения как известные, так и забытые, находящиеся в собраниях различных музеев и частных коллекциях. Впервые рядом с произведениями из постоянных экспозиций Русского музея и Третьяковской галереи  представлены этюды и эскизы к ним, позволяющие увидеть воочию процесс работы художника».

На выставке представлено 236 произведений живописи и графики из коллекции Русского музея (160), из собраний ГТГ, Саратовского художественного музея им. А. Н. Радищева, Художественного музея г. Хвалынска, Петербургского театрального музея, Музея театрального искусства им. А. А. Бахрушина в Москве, Государственного Эрмитажа, региональных художественных музеев, частных коллекций Петербурга и Москвы. Среди произведений из разных коллекций, показаны шедевры художника, такие как «Купание красного коня», «Богоматерь Умиление злых сердец», «Петроградская мадонна», «Смерть комиссара», «Тревога» и другие.

«Купание красного коня». Холст, масло, 1912:

В основе замысла картины – непосредственные впечатления от сцены купания коней на Волге в Хвалынске (где родился художник). Петрову-Водкину позировал племянник Шура. Конь написан с «гнедой лошадёнки» по имени Мальчик в имении генерала Грекова в Саратовской губернии. «Обычная бытовая сцена переплавлена художником в эпическую монументальную композицию, отсылающую к образу св. Георгия и фрескам Д.Гирландайо. Много позже современники и сам художник подчеркивали пророческий характер образа как предвиденье войны и революции», – рассказывает аннотация к картине. (Как всегда в масштабных проектах Русского музея, в экспозицию и этой выставки включены наглядные «путеводители» по истории создания картин и их прочтению). 

Как отмечает искусствовед Глеб Ершов в своём отзыве о выставке («Динамическая вселенная Петрова-Водкина»): «Купание красного коня» «обозначает начало не только художественного, но и исторического перелома, став знамением войны и революции. Год создания этого шедевра симптоматичен для понимания процессов в русском искусстве того времени. В 1911 году в Москву приезжает Матисс, приглашённый коллекционером и меценатом Щукиным, только что разместившим в своём доме два панно художника – «Танец» и «Музыка». Матиссу показывают древние соборы, иконы и фрески, и он с восхищением произносит: «русские не подозревают, какими художественными богатствами они владеют»».

«Две девушки». Холст, масло. 1915:

«Я считаю «Девушек» поворотной точкой…» (К.С.Петров-Водкин)

Фресковость языка живописи Петрова-Водкина налицо. Но это не просто техническое использование и тем более не заигрывание с клерикализмом. Неверно ни перекладывать на автора  сегодняшние культурные и общественно-политические ассоциации, ни сбиваться на поверхностное восприятие. При всём могуществе цвета и рассчитанной лаконичности, знаковости пятен – это не просто внешняя декоративность. Это предчувствие и созидание Космоса, контактное перевоссоздание Вселенной, желание достигнуть сущностного восприятия мира, вызвать и передать зрителю своё глубинное чувство единства мироздания, его природной значимости и гармонии.

«Играющие мальчики». Холст, масло. 1911:

К 2011-му году Петров-Водкин, как отмечает Глеб Ершов, «один из активных экспонентов объединения «Мир искусства», это художник, напряженно ищущий свой стиль, на пути обретения которого он воспримет многие уроки, пережив самые разнородные увлечения искусством своего времени: от русского передвижничества и модерна и поэтики грёз Борисова-Мусатова до пасторальной меланхолии Пюви де Шаванна и парижского импрессионизма... «Два мальчика» – яркий пример такого рода синтеза: Матисс, русская икона и Ренессанс прочитываются явственно, но звучат в ином, сугубо петрово-водкинском варианте».

«Голова Христа». Холст, масло. 1921:

«Мало я смыслил в ту пору, но цветовое свечение вещей запомнилось мне живо по сие время; это были три большие иконы без риз: «О Тебе радуется всякая тварь», «Спас Нерукотворный» и «Не рыдай Мене Мати». При позднейшем ознакомлении с русской живописью, эти работы ещё ярче и сильнее осветили мою память, и новгородские образы и мастера Рублёв и Дионисий показались мне уже близкими и знакомыми с детства».

(К.С.Петров-Водкин. «Пространство Эвклида»)

«Мать». Холст, масло. 1915:

Вслед за «Купанием красного коня» появилась картина «Мать», которая была начата еще в 1911 году в Хвалынске. В её основе также лежали непосредственные впечатления, переработанные в монументальный и символический образ, в обобщенный символ материнской любви и человеческого счастья. Тема материнства становится одной из важнейших в творчестве Петрова-Водкина.

«1918 год в Петрограде». Холст, масло. 1920:

В первые послереволюционные годы Петров-Водкин особенно часто обращался к натюрморту. Он называл натюрморты «скрипичными этюдами», исполняемыми прежде «концерта». Художник берёт предметы с высокой точки обозрения. Как отмечается в аннотации, «умение видеть мир в капле воды, выразить планетарные ощущения в округлой форме хвалынского яблока, передать единство мироздания в отражениях и пересечениях предметов – особенности натюрмортов Петрова-Водкина».

«Яблоко и лимон». Холст, масло. 1930:

Еще в предреволюционные годы художник сформулировал свою живописную систему – пространственной сферической перспективы и колористического трехцветия на основе первичной триады: красный, жёлтый, синий – и продолжал разрабатывать её позднее («Наука видеть»).

«Полдень. Лето». Холст, масло. 1917:

Картина «Полдень» создана переживанием трагического события в жизни Петрова-Водкина – смертью и похоронами отца. 

И планетарность, планетарность…

«Селёдка». Холст, масло. 1918:

На этой юбилейной выставке широко представлены разные грани и темы творчества художника. Демонстрируются, конечно, полотна и революционной тематики, советской жизни (подробный отчёт ЗДЕСЬ).

Глеб Ершов: «У Петрова-Водкина есть дар эпического начала, позволяющего ему в изображении реальных событий и сюжетов того времени изображать человека, включённого в эпос Большой Истории с её драмами и трагедиями. С этой точки зрения любопытно рассматривать его эпохальную картину «Новоселье» 1937 года, где как раз собраны вместе все типические герои новой жизни... В этой картине, написанной в год большого террора, нет прямых отсылок к происходящему в стране, разве что сам сюжет недвусмысленно говорит сам за себя.  Кроме того, центральная фигура мужчины, сидящего за столом, по сути, контаминация двух образов – Ленина (этот образ восходит к его портрету, созданному художником) и Сталина (рабочий изображён с курительной трубкой), что близко лозунгу 1939 года «Сталин – это Ленин сегодня»».

Кстати говоря, и сам художник испытал подобную «жилищную» пертурбацию. Как напомнила Ольга Мусакова, в 1925 году, вернувшись домой из двухгодичной творческой командировки во Францию, «он нашёл свою квартиру занятой, его, видимо, не очень ждали».

«Новоселье (Рабочий Петроград)». Холст, масло. 1937:

Некоторые другие работы Петрова-Водкина и художников той эпохи, связанные с войной, революцией и постреволюционным обществом – можно посмотреть в моём прошлогоднем отчёте в блоге ЗДЕСЬ (там же есть ссылки на полные репортажи с выставок Русского музея о живописи эпохи революции).

«Весна». Холст, масло. 1935:

Глядя на покатые миры Петрова-Водкина, мы, вместе с художником, вспоминаем своё детское впечатление, как, раскинувшись на лугу, ощущали круглую спину Земли и кружились с ней под небесным сводом.  

Картина «Весна», завершает экспозицию. В картине явственно проявился принцип сферической перспективы. Как подсказывает аннотация, «мужчина и женщина, как новые Адам и Ева, «парят» над головокружительным мирозданием. Весна – это олицетворение вечного возвращения жизни, символ возрождения».

...После открытия выставки попадались мне в блогах странные реплики о творчестве мастера. В одной утверждалось, что любить Петрова-Водкина это «общее место» и поэтому моветон. Другая реплика вовсе «срезала» художника, называя его персонажей – зомби, а самого автора чуть ли не попом, как в петрово-водкинские времена делал яростный и прекрасный Филонов (будучи, надо заметить, так же, как и Петров-Водкин, не менее «машинистом» новых «платоновских» магистралей – философом, смысловиком, «проповедником»). 

Что касается поповства – повторюсь, что путать эпохи, да и цели, есть тьма охотников, но это не продуктивно. Ну а вот в тонко разработанных, живых типажах (с планетарной мудростью и вечностью в глазах) видеть зомби – это либо стендап ради стендапа, либо полное несовпадение вселенных в нашу эпоху фокусов вполне пластмассового хайпа и анилина…

...Помню, опять же в детстве, лежал в больнице, болтал с соседом, тоже пацаном. Спросил его вдруг, как тот представляет себе бесконечность. – А зачем её представлять? – отмахнулся он…

Отыграем у тьмы пропавшую Вселенную? Назад к сакральному яйцу.

«Яблоки». Холст, масло. 1917:

Выставка К.С.Петрова-Водкина в Русском музее (корпус Бенуа) продлится до 20 августа 2018. Есть еще время её посетить.

Подробнее об экспозиции выставки и об ее открытии – ЗДЕСЬ

– Когда будет следующий поезд?
– У нас только один поезд, на котором вы приехали, – сказала Людмила. – Другие не останавливаются.

(Владимир Войнович. «Путём взаимной переписки»)





По словам самого Владимира Войновича – он был оптимистом. Он был активным, весёлым, включённым, интересующимся человеком. Прозаиком. Мощным образным сатириком. Автором стихов к известной песне «14 минут до старта», ставшей негласным гимном космонавтов. А ещё писатель увлечённо занимался живописью – тоже жизнерадостной и открытой.

И, пожалуй, только в повести «Путём взаимной переписки» – как всегда у Войновича ироничной, основанной, казалось бы, на дембельском анекдоте и разборках личной жизни персонажей – подспудно ощущается и побеждает полная, неотвратимая, системная, отчаянная безнадёга. В этой вещи автором, на бытовом уровне, обнажено и предъявлено, в сущности, основание тупиковой модели, которую мы никак не можем, не умеем преодолеть: надежда на авось и на само. На кривую да нелёгкую. Которая, увы, не вывозит и не вывозит… 





Владимир Николаевич последнее время стал всё чаще бывать у нас в Петербурге – на презентациях художественных изданий своих книг и с выставками своих живописных работ.

На презентации книги Войновича «Москва 2042», изд. Вита Нова. Музей печати, СПб, 27.05.2016:




Подробнее о презентации книги и выставке иллюстраций Давида Плаксина – ЗДЕСЬ

Владимир Войнович и художник книги Давид Плаксин:





На презентации книги Войновича «Чонкин», изд. Вита Нова. Музей печати, СПб, 28.03.2015:



Подробнее о презентации книги и выставке иллюстраций Виктора Тихомирова – ЗДЕСЬ

«Митёк» Виктор Тихомиров, художник книги, и Владимир Войнович:





На выставке живописи Владимира Войновича в Музее печати Санкт-Петербурга в 2017 году:



Заметка в блоге о выставке писателя – ЗДЕСЬ
(там же есть ссылка на подробный отчёт о выставке и её открытии).


Владимир Войнович с дочерью:






Книги мастера и его светлый образ – остаются с нами. Добрая память…




(картина Владимира Войновича, 2009)

Поймали птичку голосисту 
И ну сжимать ее рукой. 
Пищит бедняжка вместо свисту;
А ей твердят: «Пой, птичка, пой!»

(Г.Р.Державин. «На птичку»)


14 июля Гавриилу Романовичу Державину,  поэту, губернатору Олонецкой, а затем Тамбовской губернии, сенатору, кабинет-секретарю Екатерины II, министру юстиции Российской Империи исполнится 275.

К юбилейной дате Всероссийский музей А. С. Пушкина 3 июля провёл в Музее-усадьбе Г.Р.Державина в Петербурге праздник русской поэзии XVIII века. В программе была торжественная церемония с возложением цветов к памятнику поэту, концерты, чтения и открытие двух выставок: выставка эстампа «Старик Державин нас заметил…» (под кураторством художника Олега Яхнина) и выставка «Образ и Буква»: ода «Бог» в каллиграфическом воплощении (совместно со Всемирным клубом петербуржцев).

Выставка «Старик Державин нас заметил…» посвящена Г.Р.Державину – ценителю графики и обладателю собрания гравюр. В экспозиции представлены произведения отечественных и зарубежных мастеров печатной графики. По мнению авторов выставки, эти эстампы могли бы украсить современную часть коллекции Гавриила Романовича.


Олег Яхнин. Из серии «Славянские мифические существа». «Дворовой». Офорт:





Валерий Мишин. «Мужик на корове». Литография:




Река времен в своем стремленьи 
Уносит все дела людей 
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.


Александр Лыткин. Из серии «Исход». «Вся вода в реке превратилась в кровь». Литография:




Стихотворение Державина «Шуточное желание»:

Если б милые девицы
Так могли летать, как птицы,
И садились на сучках, —
Я желал бы быть сучочком,
Чтобы тысячам девОчкам
На моих сидеть ветвях.
Пусть сидели бы и пели,
Вили гнезды и свистели,
Выводили и птенцов;
Никогда б я не сгибался, —
Вечно ими любовался,
Был счастливей всех сучков.



Михаил Гавричков. «Дворники». Офорт:






Михаил Скуляри (1905-1985). «На коммунальной кухне». Литография:






Петер Аллик (Эстония). «Meie kontsept sloon on tu levik». Линогравюра:







Владислав Станишевский (1947-2011. Эстония). «Воспоминание о Данте». Офорт:




На открытии выставки Сергей Михайлович Некрасов, директор Всероссийского музея А.С.Пушкина, отметил «неспокойный характер» Гаврилы Романовича как человека, поэта и гражданина, что его творчество затрагивало и ныне, увы, актуальные темы, например коррупцию.

Из стихотворения «Властителям и судиям»:

Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг: спасать от бед невинных,
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.

Не внемлют! видят — и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса. 
 


Борис Забирохин. «Проходной двор». Литография:






Владимир Яшке (1945-2018). «Цветущая ветка». Линогравюра:






Юрий Штапаков. «Семь ангелов». Офорт, акватинта:




Еще из актуальной поэзии (в буквальном смысле этого слова).

(отрывок из «Вельможи»):

Калигула! твой конь в Сенате
Не мог сиять, сияя в злате:
Сияют добрые дела.
Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.



Лев Алимов (Белоруссия). Офорт:




Из стихотворения «Снегирь»:

Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый Снигирь?*
С кем мы пойдем войной на гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь? 
 
(* правописание автора)



Латиф Казбеков. «Охота». Литография:




«Правило жить».

Утешь поклоном горделивца,
Уйми пощечиной сварливца,
Засаль подмазкой скрып ворот,
Заткни собаке хлебом рот, —  
Я бьюся об заклад,
Что все четыре замолчат. 



Александр Колокольцев (1954-1993). «Апрель в Мурино». Офорт:




«Соловей во сне»

Я на хОлме спал высоком,
Слышал глас твой, соловей,
Даже в самом сне глубоком
Внятен был душе моей:
То звучал, то отдавался,
То стенал, то усмехался
В слухе издалече он;
И в объятиях Калисты
Песни, вздохи, клики, свисты
Услаждали сладкий сон.
Если по моей кончине,
В скучном, бесконечном сне,
Ах! не будут так, как ныне,
Эти песни слышны мне,
И веселья, и забавы,
Плясок, ликов, звуков славы
Не услышу больше я, —
Стану ж жизнью наслаждаться,
Чаще с милой целоваться,
Слушать песни соловья.



Татьяна Козьмина. «Лес». Литография:




Во внутреннем саду Музея-усадьбы Олег Яхнин провёл мастер-класс «Открытые печатные мастерские» по техникам ручной печати.

Олег Яхнин на своём мастер-классе в саду Музея. /
Директор Всероссийского музея А.С.Пушкина Сергей Михайлович Некрасов на церемонии у памятника Державину.




Подробнее о празднике и выставках можно посмотреть ЗДЕСЬ


О том лишь я стараюсь,
Чтоб счастливо прожить;
Со всеми обнимаюсь
И всех хочу любить.
Кто ведает, что будет?
Сегодня мой лишь день,
А завтра всяк забудет,
И всё пройдет как тень.

(«Деревенская жизнь»)


Надежда на память, на добрую память новых поколений – возможно, как раз и заключается в наших объятиях и любви. И в прочей не менее творческой активности.

– Здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать, по меньшей мере, вдвое быстрее! – учит сказка про одно Зазеркалье…

  
30 лет назад (точнее, 14 июня 1988) в Юсуповском саду Санкт-Петербурга состоялся первый массовый митинг памяти жертв политических репрессий. Эта дата и считается днём рождения Международного историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества «Мемориал», хотя как неформальное объединение – возникло в 1987, а регистрация состоялась в апреле 1989.
Митинг 1988 года вели Елена Зелинская и Михаил Талалай, выступали Виктор Кривулин, Нина Катерли, Вениамин Иофе, Юлий Рыбаков, Дмитрий Мачинский, Самуил Лурье и многие другие.

Из архива фотографа Владимира Меклера (подробнее ЗДЕСЬ).
На сцене в кадре слева – литератор Самуил Лурье, справа – поэт Виктор Кривулин:




В отличие от 1988 года, 14 июня 2018 был солнечным и вовсю летним. В этот день в Юсуповском саду отметили 30-летие петербургского «Мемориала» в форме концерта Нателлы Болтянской, автора-исполнителя, ведущей программы «Авторская песня» на радиостанции «Эхо Москвы».







На акции выступили Ирина Флиге, директор петербургского НИЦ «Мемориал», а также одна из соучредителей петербургского «Мемориала» и главред сайта Когита.ру Татьяна Косинова, рассказавшие об истории создания «Мемориала», о его работе вчера и сегодня. 




На концерте-акции присутствовали и участники митинга 1988 года, экспромтом поделившиеся воспоминаниями и обозначившие актуальные на сегодня проблемы прав и свобод.

Юлий Рыбаков, правозащитник, диссидент, бывший политзаключенный, художник, сопредседатель Арт-центра «Пушкинская-10» и экс-депутат Государственной и городской думы:





Вячеслав Долинин, правозащитник, бывший политзаключенный, историк:





Ирина Вербловская, экскурсовод, знаток Петербурга и также бывшая политзаключенная. В 1956 году она была осуждена на 5 лет за то, что в её квартире обсуждался ввод в Будапешт советских танков. По суду Вербловская была отправлена в единственный в СССР лагерь для политических заключенных женщин, расположенный в Кемеровской области.



Выступавшие говорили о том, как они когда-то, как и все советские граждане, не предполагали, что наступят внезапные перемены – а потом, после прорыва общества 90-х к свободе, они также не ожидали отката страны к тем же проблемам, с которыми они боролись в предыдущую эпоху. Не могли представить, что зарегистрированный «Мемориал» через 25 лет зачислят в «иностранные агенты». Что в 30-летие этого митинга дело мемориальца Юрия Дмитриева, освобожденного и признанного невиновным в тяжком преступлении, будет отправлено судом на новое расследование, а правозащитник Оюб Титиев уже который месяц будет находиться в неволе…

Вербловская сказала о происходящем: «Это наше фиаско». По ее словам, «запуганных поколений в стране уже несколько, надо преодолеть страх, преодолеем – будет другая жизнь».

...Не могу не добавить, что, помимо преодоления страха, обществу действительно предстоит, надеюсь, осмысление причин хождения по кругу. Почему и как общество, в 90-е начавшее содержательно участвовать в обустройстве страны, требуя как реальная сила с поддержанных представителей следовать обещанным целям, сменило ценностные и внятные ориентиры (на нашизм, культ лидера, манию волшебных политтехнологий) и стало вновь агрессивно-бессодержательным и «агрессивно-послушным большинством»...

Выступавшие призывали собравшихся, в том числе молодёжь, не быть равнодушными, интересоваться и, по возможности, поддерживать всех нуждающихся в защите, находящихся под следствием или отбывающих наказание политических заключенных, жертв произвола и насилия – от держащего голодовку Сенцова до антифашистов-фигурантов дела «Сеть».



О том, что конкретно происходит в следственных изоляторах и тюрьмах прямо сейчас, рассказывали и молодые люди – Александра Крыленкова и Яна Теплицкая.







Ведущий Алексей Резников и исполнявшая свои песни Нателла Болтянская приглашали к микрофону и других артистов.

Заслуженная артистка России Лариса Дмитриева рассказала о теме памяти в своей творческой работе с молодёжью:





Музыкант и автор песен Михаил Новицкий пел, читал свои стихи, а также исполнил «Козла отпущения» Высоцкого:





По предложению Нателлы Болтянской генеральный директор издательства «Вита Нова», бард Алексей Захаренков спел свою песню о замечательном известном художнике книги Валерии Трауготе. Как заметил и сам Захаренков, его выступление на этой импровизированной солнечной сцене было, пожалуй, самое светлое…




Нателла Болтянская:




Солнце постепенно занырнуло в водоём Юсуповского сада. Но оставило надежду на завтрашнее утро. Утро света и свободы от насилия. На мудрое утро…




...Надо быстрее бежать, чтобы хотя бы оставаться на достигнутом…
Не оставляя стараний. Но включив функцию «самоанализ» и «память»...


Подробнее об акции-концерте – ЗДЕСЬ