Александр Мельман

В соловьевской «Ассе» он появляется только в самом конце. Он поет там «Мы ждем перемен». А в нугмановской «Игле» у него была главная роль. Он там умирает под песню «Группа крови», а потом воскресает, как Христос. Еще однажды его пригласили в программу «Взгляд», когда он только начинал восхождение на свой олимп. Там он говорил что-то важное, но общедоступное, о свободе, а потом пел: «Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле…». Незадолго до смерти показали его концерт в «Лужниках». Последний концерт… И еще был документальный фильм «Рок» Алексея Учителя, того самого.

Это все, больше телевидение Цоя не показывало. Наверное, думали: еще успеем, какие наши годы, какие его годы… Не успели.

А ровно через год после гибели, уже в память о нем, дали концерт его роковые братья. Помню, в своих интервью они почему-то были снисходительны к безвременно их покинувшему. Давали понять: вот у нас музыка — это да, а у него… вот у нас поэзия — это что-то, а у него… Очень нежно давали понять, ненавязчиво, чуть ли не называли его младшим братом, прямо как Евтушенко с Вознесенским Высоцкого.

И вот прошло 28 лет… Группа «Алиса» и ее Константин Кинчев, когда-то бывший таким зажигательным панком и анархистом, поет теперь как бы по инерции… Ну надо петь. Надо, Федя, надо. Юрий Шевчук весь обратился в любовь, мата больше нет в его песнях. И родины-уродины нет. Он продержался дольше, чем Кинчев, но вот пошел на мировую… А это уже не рок… И только БГ, когда-то написавший, что рок-н-ролл мертв, поет в свое удовольствие. Его по-прежнему прет, как и тогда, при Брежневе, которого он даже не замечал.

А Цой жив. В России надо жить долго — говорят одни. Надо умереть вовремя — отвечают другие. И то, и другое недоказуемо.

Но рок-н-ролл действительно мертв, прав Гребенщиков. И необязательно он, рок-н-ролл, — это секс и наркотики. Русский рок — это протест и большая поэзия.

Нынешние рокеры получили всё. Ушли со своих баррикад, это теперь богатые люди. Действительно, чего бороться, когда вот она, свобода. Пой, пей, гуляй, ешь что хочешь, уезжай в загранку на любой концерт, открывай собственную фирму, бренд, стриги купоны…

Цой не дожил до этого времени, а значит, остался тем, кем был. Может быть, если б жил сейчас, стал таким же откормленным Элвисом Пресли, которому надоело все. Но ведь и Пресли было всего 42. Как Высоцкому.
А Цой — наш. «Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день…» Действительно, что человеку надо? Он был романтиком, этот Цой. Но в перестройку многие были романтиками. А сейчас? В наше приземленное, униженное и оскорбленное время он стал как звезда по имени Солнце.

Когда ты слушаешь его, хочется изменить все: весь мир и себя в нем. Хочется, затянув за плечами рюкзачок, идти на большие дела. Просто хочется встать и идти. Когда были стотысячные митинги на Болотной и Сахарова, в лояльных оппозиционерам «Новостях» под эту картинку с поднявшим вдруг голову народом подкладывали именно песни Цоя. Только песни Цоя.

Но ежегодно — и в день рождения, и в дату смерти — телевизор отмечает только Александра Сергеевича и Владимира Семеновича. Про Цоя там ни слова, тем более дата не круглая. Тогда скажу я.

Оригинал

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Юлия Калинина. Путин приказал смеяться в соцсетях: как дети

Ева Меркачева. Пытки Макарова — «еще цветочки»: как живет ярославская колония после скандала

Николай Вардуль. Новый август — новый кризис: 20 лет назад грянул дефолт

Это катится как снежный ком. Кажется, они совсем распоясались. Уголовные дела за перепосты, лайки, эсэмэски идут одно за другим. Ну вдумайтесь, как вообще можно за это сажать? Сажают, не стесняются. Тут же вам и Сенцов, тут и Серебренников. Тут и пытки в колониях. И девочки из «Нового величия» — необъяснимая жестокость.

Уже нельзя это рассматривать по отдельности, тенденция однако. Силовики гнут свою линию, идут напролом. Чувствуют поддержку свыше. И никто их не остановит?

Мы доходим до ручки, до предела. За которым будет уже один только беспредел. Мы уже привыкаем к этому, пропускаем такие сообщения. Правильно, не за нами же пришли. А когда придут за нами?

Ясно, что это не спонтанные действия ФСБ и их присных. Это тактика, переходящая в стратегию. Сознательный выбор на усиление репрессий.

А еще это выбор в пользу СТРАХА и БЕЗРАЗЛИЧИЯ.

Все это оправдывается служением Родине, радением за ее единство. Но силовики лютуют и уже молчать нельзя, преступно.

Они хотят контролировать наши мысли, чувства, ошибки… Наверное, они начитались Оруэлла и Кафку. Или, наоборот, Оруэлл и Кафка все заранее знали, предвидели. Они мнят себя Большим Братом, не меньше, считают, что так будет лучше для страны.

Политически они не хотят повторить «подвиг» Горбачева, это понятно. Они приняли единую, самую большую страну в мире (да, все еще самую большую!), и хотят ее вручить потомкам в целостности и сохранности, в первозданном виде. Плюс Крым, конечно, а куда же без него. Потомкам — значит своим детям. СВОИМ, понимаете, ЗАО «Россия» теперь у них семейный подряд.

Возможно, они считают себя наследниками ГКЧП. Но только без их ошибок, промедления, мягкотелости, великодушия. Уже Ельцин в 93-м показал всем, что он не Горбачев и не Янаев, долбанув танками по Белому дому. Путин-то еще круче будет.

Только разве не так начинался 1937-й год? Ну, вспомните, вы же грамотные люди. Потихоньку, помаленьку, вырывая из рядов отдельных вражьих представителей буржуазии в конце 20-х — начале 30-х, затем перешли к показательным процессам и массовым расстрелам врагов народа. И полной отвязанности сначала наркома Ягоды (расстрелян), наркома Ежова (расстрелян) и, наконец, наркома Берии (расстрелян уже после смерти Сталина, при Хрущеве). У них, силовых органов, тогда были неограниченные полномочия, а контролировал их только один человек. Но даже он в конце концов был отравлен Берией, как многие считают.

Бесконтрольность спецслужб — обратная сторона того, что у нас творилось в 90-х. То есть тогда вообще решили покончить с Комитетом Государственной Безопасности, с Гебухой, всерьез и надолго. Ельцин их расчленял до клеточного уровня, бил-бил, да так и не разбил.

А теперь… Теперь впору кричать, как в свое время Доренко с подачи Березовского о чекистских зубьях дракона, которые прорастают и прорастают на нашей благочестивой несчастной земле. Но это было сказано в целях уничтожения Путина, который отвязался от своих создателей, это политтехнология была.

А теперь… Они, силовики, уже готовы стать властью. Уже мало им быть в передовых рядах «партии» и иметь при этом заводы, газеты, пароходы, нефть и газ. Чувствуя полную свою безнаказанность, они уже готовы кинуть и тех, кто породил их, прикормил, возвысил. Они готовы к путчу?

Вот этого никак нельзя допустить. Надо помнить, что 37-й год — это никакая не абстракция, не придумка Шаламова и Солженицына, а совершенно реальная и в общем-то совсем еще недавняя наша жизнь.

Силовики оборзели, а что мы можем? Не молчать, вот что. Стать обществом, народом, а не бездумной толпой, лежащей на диване перед телевизором. Этого нельзя пропустить, нельзя допустить.

Экономическая ситуация в России всё хуже и хуже, а значит, сажать будут всё чаще и чаще. У них теперь главный вопрос: как справиться со своим народом? Ведь народ клюёт вовсе не на свободу, не на права человека, а на собственный желудок, собственные зарплаты и пенсии. А мы всё это уже проходили — в 90-91-м, в ту самую перестройку, когда закончилась страна. И 500 тысяч на Манежной были вовсе не в поддержку независимой Литвы, Латвии или Эстонии, а потому что водку надо было покупать в дикой очереди и драке по талонам, потому что продуктов не стало. И КГБ не стало, 21 августа 1991 года он просто слился… Наступают похожие времена и нынче б.кагэбэшники своего не упустят. Они клятву дали, патриотическую. Сажать им, не пересажать.

«Свобода лучше чем несвобода» — правильные слова. Но сказал их в свое время тот, кто обещал разобраться с «делом Магнитского», с убийцами Магнитского. Прекраснодушную интеллигенцию он так обнадежил тогда. Но что он мог сделать? Заменить «ми-» на «по-», да назначить нового главу ФСИНа Реймера с его наручниками, оказавшимся жуликом и вором. А больше ему ничего сделать не дали. Он мог только, зажатый со всех сторон, практически с кляпом во рту, подмигивать нам: типа, я свой, я за вас… Но только «денег нет, а вы держитесь тут» — это все, что от него останется. Хорошего, адекватного человека, который не мог сделать ровным счетом ничего.

Поэтому не надейся, не верь, не бойся, не проси. А лучше скажи свое веское слово, каждый, для кого сладко это слово — свобода.

Аресты ни в чем неповинных людей только за их мысли — уже край, приближение к бездне. Ни за что нельзя этого допускать.

Владимир Войнович был пророком. Перечитывая «Москва 2042», ты это хорошо понимаешь.

Пророком был (есть!) Александр Кабаков, написавшего своего «Невозвращенца». В 91-м всё так и случилось, как он написал.

Пророк и Владимир Сорокин, мы уже сейчас хлебаем его «День опричника».

А вот я сейчас перечитываю аксёновский «Ожог». Тот самый «Ожог», прочитав который Иосиф Бродский сказал: «Говно», чем сильно затруднил публикацию его в Америке.

«Ожог» — неоднозначное произведение, да, неровное. Фантасмагория на антисоветскую тему, которую Василий Аксенов закончил в 75-м.

И вот вам строчки из «Ожога», написанные 40 с лишним лет назад:

«Затем появилось колченогое воинство ООН, еще не вполне оправившееся от наркоза. Они построились вокруг флагштока, к которому подошел профессор Аббас с газетой «Русские ведомости» в руках. Как всегда, при виде такого трогательного международного сотрудничества я расплакался.

— Не плачьте, товарищ Малькольмов, — ободрил меня Аббас. — Лучше послушайте, какие обнадеживающие новости. — Он стал читать газету гулким голосом: — «Прогрессивная общественность мира гневно осуждает бандитское нападение империалистических наймитов на госпиталь Организации Объединенных Наций в Катанге. Рабочие и инженерно-технический состав московской фабрики «Сиу и сыновья» единодушно клеймят происки сионистской агентуры. Донбасс. Трудящиеся Юзовки, Горловки, Луганска на общегородских митингах единодушно заявляют: руки прочь от пигмеев Метамунгву и других свободолюбивых народов Африки!» Как видите, господин Малькольмов, в вашей стране по-прежнему царит полное единодушие».

Он всё знал, наш Василий Павлович!

Глупо сомневаться, когда вполне уверен. Это Ежи Лец, любимый автор нашего юбиляра. А я говорю: тяжело жить, когда всё знаешь. Ну, или догадываешься.
И для этого не нужно даже глубокомысленно анализировать, копаться в компроматах… Просто посмотри им в глаза. Просто послушай, как они это говорят. Просто следи за руками. И больше ничего.

Когда Владимир Путин в интервью назойливого ихнего журналиста сказал о взломе сервера демпартии США: «Так там вся правда написана, вот о чём надо говорить» — это уход от вопроса, довольно примитивный. Их так в КГБ учили. Перевод стрелок на другую тему. Но ведь таким образом наш человек в Кремле абсолютно проговорился, и логически подставив смысловую лесенку, сразу понимаешь: да, мы взламывали этот сервер. Но ни слова не меняли…

Когда моя любимая Мария Захарова (она мне нравится как женщина и вообще… хороший человек) во вчерашнем интервью Соловьёву вдруг так занервничала, перебила Вовочку, и совершенно не отвечая на его вопрос, с потолка, быстро-быстро понесла: «Никто не говорил, зачем они едут в ЦАР, не было такой информации». Они — это погибшие журналисты.

Когда моя любимая Мария Захарова так нервничает, так перебивает ещё ни о чём не спросившего Соловьёва, так отвечает… Нет, она хороший человек, просто у неё работа такая. Но видно же, как человеку приходится покрывать это ЧВК «Вагнер». Даже, если они ни в чем не виноваты. На всякий случай. От греха подальше.

Владимир Путин и моя любимая Захарова так прокалываются. И не нужно никакого компромата, никакой аналитики.
В глаза смотри! Там всё видно.

Мальчики, не ссорьтесь!

Если бы я был женщиной… Если бы я был женщиной, то просто бы обалдел от таких кавалеров. Лапочек. Куколок. И влюбился сразу в обоих.

Но… Хочу быть мужчиной, как говорил незабвенный Сан Саныч Калягин, слуга и адепт Владимира Владимировича. И тогда я буду просто болеть, как на недавнем чемпионате мира. Ну, а вы за кого — за Гудкова аль за Навального?

Они уже бьют друг друга смертным боем. Они устроили либеральный баттл. Когда оппозиция дерётся, гусары молчат. В смысле, власть. Они сами друг друга добьют, окончательно и бесповоротно.

Они никогда не объединятся, как Шерочка с Машерочкой. Как «Яблоко» с СПС. Как «Комитет 2008». Как Координационный совет оппозиции. Они только покусают друг друга, больше ничего. Власть отдыхает.

Но они же живые люди, не роботы. Думают, чувствуют по-разному, у них может быть разная тактика. И вообще, люди не обязаны друг друга любить. И строиться друг за другом не обязаны.

Есть прецедент, исторический. Ну разве Ленин с Мартовым в начале века, в той самой эмиграции не плевались друг в дружку, не ругались вдрызг. Владимир Ильич вообще любил всем надавать по мордасам, оскорбить, унизить, а потом быть выставленным на посмешище. То же и с Плехановым, и с Троцким поначалу, которого он называл Иудушкой. Про Сталина, эту серую мышь, и не говорю «Сталин слишком груб», да-да. Только такие серые мыши потом выходят из тени, из-под ярких костюмчиков, мыслей, чувств и становятся тиранами. Над всеми.

«Чтобы объединиться, надо размежеваться» — правильно Гудков цитирует Владимира Ильича. Вот они и межуются до сих пор. Только перед самой уже революцией (в которую не верили) большевички договорились между собой уважать-таки Старика, типа он первый, Троцкий — второй… Появилась какая-никакая субординация. И взяли ведь лежащую под ногами власть, не поморщились.

Это я к тому, что живой процесс в «Партии» может и должен идти всегда. Ругайтесь, мальчики, ругайтесь, вам скидка будет.

А вот, когда разрушали Советский Союз, либералы были поумнее. Спрятались за мощную спину Ельцина, подняли его, Бориса Николаевича, на щит и за этим убойным тараном прорвались-таки к власти, успели. Только потом уже начали размежевываться. В смысле воровать кто где. Или подворовывать. Вот такое было заединство.

И ещё пример, оттуда. В польской «Солидарности» в начале 80-х интеллектуалы уступили первенство Леху Валенсе, работяге. А когда уж скинули коммуняк, тогда и стали ругаться меж собой. Демократия, ну-ну.

Навальный хочет быть самым первым, понятно. Но из других первых этого не хочет никто. Не те времена, постмодернизм на дворе, каждый сам по себе.

И только Дмитрий Гудков, мужчина приятный во всех отношениях, кот наш Леопольд, говорит: ребята, давайте жить дружно. Может, он и более компромиссный, но, хотя бы не оглашенный, не безумный. Нормальный, одним словом, в хорошем смысле. И в отношении Навального он прав.

Только кому это нужно? Что первично: ход истории сам по себе, река времени, смывающая всех и вся или отдельные поступки отдельных людей? Вы скажете: если бы не Кровавое воскресенье в 1905-м, не позор Цусимы тогда же, ничего бы и не было. Если бы Горбачев поздней осенью 87-го не снял Ельцина, тоже ничего бы не было. Если бы Янукович (или Левочкин, или кто там у них) не дал дурацкий приказ разгонять тридцать студентов с Майдана, и там ничего бы не было. Если бы…

Но я поклонник Льва Николаевича Толстого. Он ведь писал, что мудрый старик Кутузов практически ничего не предпринимал, чтобы победить в первой Отечественной войне. Он просто чувствовал тот самый ход времени и не вставал у него на пути.

Вот и я говорю либералам: ждите и обрящете. Что бы вы не делали, как не ругались, не изменится ровным счетом ничего. Всё произойдёт само собой, когда созреют условия, когда кто-то там наверху подаст сигнал. Сколько ждать? Может, всю жизнь, а, может, завтра уже что-то начнется. Чёрт его знает. Или Бог…
…Так что, не ссорьтесь, мальчики. Бесполезно.

Читайте также:

«Бомбы»в законах: главное можно искусно спрятать»

«Правовая гравитация Рогозина: что стоит за делом НПО Лавочкина»

«Патриарх Кирилл уволил со всех постов всемогущего завхоза»

Войнович предсказал всю нашу жизнь

Разве может быть такое, чтобы создатель (дабы не гневить Его, обойдемся без заглавной буквы), творец всего сущего в постсоветской России вдруг ушел, приказал долго жить и оставил нас один на один со всем этим безобразием, которое он сам и придумал. А мы, что мы будем делать теперь без него? Бесконечно читать «Москва 2042» и ловить ответ в конце учебника?

Войнович (чёрт дернул его родиться в России с умом и талантом) придумал нам и Владимира Владимировича, и патриарха Кирилла, предугадал возвращение в родную гавань Солженицына (на белом коне, да-да!). Не Волошин, не Березовский и не Доренко материализовали Путина, а именно он, Писатель. И Сим Симыча Карнавалова, и отца Звездония… далее везде. Хитрый Войнович поселил всех этих дорогих сердцу персонажей в 2042 год, но… Время спрессовано до невозможности. Мы не успели оглянуться, а антиутопия у нас за окном, вот она, смотрите, наблюдайте.

Мы все в этом смысле дети Войновича, тоже герои его ехидной, адской сказки. Нет, до этого была еще одна сказка, про Ивана-дурака в новейших сталинско-хрущевско-брежневских условиях, про воина-пацифиста Чонкина. Который в огне не горит, в воде не тонет, но и ни в какую Венгрию с Чехословакией, Афганистан с Украиной и Сирией воевать не пойдет при всем желании, не получится у него. Миру мир, а абсурдному миру абсурдный мир, вот так.

И еще была «Шавка» про Союз советских писателей, туды его в качель. И экранизация этой «Шавки» с великолепными Ильиным и Федосеевой-Шукшиной. Войнович так на все это насмотрелся, натерпелся, ужаснулся и высмеял негодный тот Союз к едреней фене. Так высмеял, что совсем уж близко прислонился к Гоголю, к его «Носу» и «Шинели».

…А в начале-то он был как все, мальчик в розовых штанишках, дитя ХХ съезда. Оптимист, романтик, «я верю, друзья, караваны ракет…». Жизнь быстро это поправила, да, а процесс над Сенявским и Даниэлем стал тонкой красной линией. Одни (подавляющее большинство) плевать на этот процесс хотели, в тюрьму их, предателей-отщепенцев, в тюрьму… Другие… их было совсем мало, вспомнили о миссии, о солидарности, и катись все эти писательские блага с их дачами, тиражами и шапками к чертовой матери. «Не могу молчать!» — как завещал Лев Николаевич. И Войнович не смолчал, подписал «коллективку» в защиту.

«Свобода лучше, чем не свобода», — это не Дмитрий Медведев придумал, а за тысячи лет до него. Войнович лишь осуществил завещание, девиз предков и моментально был выброшен за борт. А ведь он трудился на литературной ниве всего лишь акыном — что вижу, то пишу. Он так видел и не мог иначе. С виду такой добродушный, тщедушный, робкий даже, в пиковые моменты он стоял, как скала, как стойкий оловянный солдатик, как тот мальчик из рассказа Пантелеева про честное слово. Железный был именно он, а вовсе не Феликс, лучший друг и кумир его хулителей. И Родина щедро поила его березовым соком… лишила гражданства… плевала в след.

Но прошло десять лет (всего десять лет? бесконечных десять лет?) и Родина в лице ее первого президента и последнего генсека перед самым своим крахом вернула Войновичу серпасно-молоткастый паспорт, смилостивилась таки.

Ну а сам Войнович? Он даром время не терял и в своем забугорье придумал нас, нашу новую страну и тех самых знаковых персонажей, великих и жалких артистов собственного театра. А потом он просто вернулся в свою Москву, не дожидаясь 2042 года, и стал наблюдать за развитием собственной пьесы, с ее действующими лицами и исполнителями. Ну прямо как тот Волшебник из шварцевского «Обыкновенного чуда».

Он конечно же, не ходил на все эти полит— ток-шоу, не кричал, не ругался, не брызгался чаем и слюнями, как некоторые его коллеги. Ну, действительно, как может создатель, автор ругаться со своими персонажами, марионетками, коротышками из Цветочного города? Он лишь удивлялся и заступался по-прежнему. За Олега Сенцова, например. Вот только-только на «Эхо Москвы», совсем еще недавно…

Но его присутствие здесь, в России, на неблагодарной своей родине давало надежду. Не только нам, грешным, но и выдуманным им высокопоставленным «куклам». Они, «куклы», могли даже гордиться этим фактом, могли говорить: «А Войнович-то, еще с нами». Как всегда, смешивая «отечество» и «ваше превосходительство».

А он вдруг взял и ушел. По жизни не принимавший Солженицына, не принимавший Евтушенко. Неужели и там, в горних высях он продолжает на них нападать? Да нет, чего уж теперь делить, все классики… Только что же будет с нами? Кто подскажет, весело прищурившись, что будет там, в 2042 году? Нет больше ответа.

Прощайте, Владимир Николаевич.

Оригинал

Прошла весна, настало «Лето», спасибо партии за это. Да, а ведь могли бы и вообще не пустить в прокат. Сидит же человек — то есть виновен. Но страна у нас свободная, власть демократическая, милостивый государь, вот и фильм вышел.
Фильм о времени, о себе. Фильм-настроение, фильм-атмосфера. Без нажима, без моралите. Никто тебя не учит жить, просто сиди и смотри, постигай.

Это русский рок на самом деле. Рок-н-ролл, только без секса и наркотиков. Так он решил, режиссер. При этом нет никакой романтики, ни прекраснодушия, ни чернухи. Просто время, просто 1981 год.

Вот так снять атмосферу может только мастер, большой мастер. Мастер, который сидит под домашним арестом. Мастер, который снял уже много замечательных фильмов, поставил такие спектакли. Балет… Мастера держать таким образом в неволе — преступление. Без срока давности.

Серебренников и вся есть честная компания — вам пора на свободу. Уж не знаю, с какой совестью, чистой, нечистой, вы сами с собой разберись. Но на свободу и только туда: снимать, ставить, творить.

Почему бы и нет? Вдруг эра милосердия, о которой задумывались еще прекраснодушные братья Вайнеры, наступит уже сейчас, прямо сейчас.

Не верите? И я не верю. Но так хочется.

И не говорите, что это его проклятие. Хотя он действительно потом (сильно потом) все стремился доказать, что не баней единой жив человек, и в Ленинград он полетел по собственной доброй воле, а не по воле пославшего его туда режиссера Эльдара Рязанова. Ну а антиалкогольный лозунг «Надо меньше пить!» к нему никакого отношения не имеет — в том смысле, что он вообще не пьет.

Андрей Мягков, артист-интеллектуал, бросился в комедию, как в омут с головой, только лишь для того, чтобы понять свои возможности (немереные возможности, надо сказать!), чтобы разбавить свой природный драматизм и, не боясь себя, Его Величества Актера, вдоволь над собой посмеяться. Что является на самом деле признаком высочайшего артистического и человеческого IQ.

Сначала современниковец, а потом мхатовец, ефремовец, артист больших и малых форм, в кино он дебютировал в комедийном «Похождении зубного врача» Элема Климова, но потом-то был Алеша Карамазов, святой в последнем незаконченном пырьевском фильме, достоевщина в лучшем виде. Дальше он играл и Александра Герцена (самого!), и Аркадия Гайдара (самого!), и молодого Ленина (ну, Мягков вообще дает!), и Барона «на дне»… пока не наступил новый, 1975 год.

На роль Лукашина Рязанов хотел Андрея Миронова, но когда увидел, что там на пробах вытворяет Мягков, импровизирует Мягков, не дает спать Мягков, — всё, «судьба матча» была решена.

Почему Лукашин влюбил в себя весь советский народ? А вы вообще знаете, что это был за мужчина (так, по-моему, спрашивала донна Роза Д’Альвадорес)?! Простой нашенский хирург из поликлиники, среднестатистическая московская интеллигенция. Компромиссный, робкий, со своей замечательной «еврейской» мамой, любящий Цветаеву и Ахмадулину, позволяющий себе на кухне невинные шуточки над советской властью («Ленинград? Этот город на Неве?» или «Когда выпьют, поют, на демонстрации поют»), реально наклюкавшись в бане по случаю несостоявшейся женитьбы, вдруг становится героем-любовником, парадоксальным, независимым, легким до безобразия… Он воплотил в себе там вековую мечту русского человека о свободе — ну хотя бы внутренней. И еще — о Любви, большой и чистой любви.

Рязанов лепил из Мягкова что хотел. После «Иронии» были: благородный отец неполноценного семейства («мальчик и еще мальчик» — «Служебный роман»), немой борец за права человека, почти диссидент, почти Навальный, возглавивший несанкционированный митинг в одной отдельно взятой киностудии («Гараж»), закомплексованный, недалекий, жалкий убийца красавицы Гузеевой («Жестокий романс»)…

Но были еще вайнеровские «Гонки по вертикали» и инспектор МУРа Стас Тихонов (вот этого от Мягкова точно никто не ожидал, хотя там обаятельный преступник Гафт перетянул одеяло на себя, невольно затмив собой мента-оппонента).

Но было еще и «Послесловие», был Хуциев и Плятт, где Мягков отказывается от всех своих «штучек», играет просто и пронзительно — вернее, пронзительно просто.

…А в 2007-м случилась «Ирония судьбы. Продолжение». Авантюрная затея уже без Рязанова (он там в ма-а-алюсеньком эпизодике), зато с Бекмамбетовым. Спустя 32 года все согласились, кроме революционерки Ахеджаковой, а зря… Нет, коммерческий расчет был верным, но я до сих пор не могу забыть эти мягковские глаза. Колючие, почти злые, ожесточившиеся… Молодость, скажи, куда уходишь ты?

…Он ведет затворнический образ жизни, подчиняя ее только театру и своей любимой жене Анастасии Вознесенской, не общается с незнакомыми, не дает интервью. Но…

Андрей Малахов делал очередную программу к юбилею «Иронии судьбы» и пригласил Мягкова. Мягков пришел к телеведущему на очередную его квартиру и, увидев Малахова, застыл от внезапно нахлынувшего счастья. Секунду он стоял перед Малаховым, как перед Христом, перед чудом, а потом обнял искренне: «Андрюшенька, как я рад!» — и в глазах появились слезы, Да, велика еще сила телевидения!

А вы говорите, затворник, интеллектуал. Нет, тоже человек, и ничто человеческое…

Оригинал

Читайте также:

«В заложниках у банков: истории обычных россиян, задолжавших миллиона»

«Карма предков: на россиянах лежит отпечаток войн и катастроф»

«Охотник за «развратными русскими девушками» организовал травлю на ЧМ»

Король умер, да здравствует король! Чемпионат мира по футболу напрочь убил телевизор. Гнилой, никчемный телевизор, кому он теперь нужен?

Листаешь каналы: боже, что это за лица? Потертые, унылые. Из сериалов, ток-шоу. Тоска, бесконечная вселенская тоска. Вообще, когда есть такой футбол, зачем смотреть программы, где врут про политику или про погоду (впрочем, про погоду теперь гораздо меньше)?

Вечный спор телевизора с холодильником закончился сейчас водяным перемирием, договорной ничьей. Нет, холодильник себя еще покажет, как только закончится ЧМ, вот увидите, ох как покажет. Но пока…

Телевизор проиграл телевизору, вернее, истинной, настоящей жизни. Все познается в сравнении. И что может предложить сейчас ящик на фоне тех непредсказуемых страстей, что мы видим, чувствуем, переживаем. Все это «искусство» разом ветшает, стремится к нулю, не выдерживает конкуренции.

После такого чемпионата мира телевизор смотреть просто невозможно, и я даже не знаю, как его буду смотреть. Непредвиденность, непредсказуемость действа — вот это жизнь, вот это карнавал, телевидению и не снилось. Оно мертво по сравнению с мундиалем.

«Вся наша жизнь – игра, а люди в ней – актеры», — сказал как-то родоначальник футбола Вильям наш Шекспир лет за 300 до возникновения самого футбола. И еще он сказал: быть или не быть. Вот на чем стоит сегодня этот футбол и не может иначе. Футбол такого уровня — это и замещение войны, и замещение секса. А может это лучше, чем секс?

Ты ходишь по улице, гуляешь, видишь эту неописуемую вакханалию господ фанатов со всего света, эти краски, это бешенство в лучшем смысле, а потом включаешь телевизор, требуя продолжения банкета. И получаешь его сполна, когда идет Игра, до самого верха. С чем бы это сравнить?

Простите, я о своем, о женском. О том лучшем времени, которое не вернется больше никогда. Первый Съезд народных депутатов, 1989 год, помните? Это тоже было что-то неописуемое, далеко выходящее за все принятые рамки. И обычный телевизор на фоне этого съезда с его непредсказуемым и великим Сахаровым, умницей Собчаком, душкой Афанасьевым, Гавриилом Поповым и всеми нашими прибалтийскими братьями должен был просто повеситься. Тем более тот старый, кондовый советский телевизор.

Ты шел на работу с радиоприемником и видел вокруг себе подобных, тоже держащих у уха эти приемники. Ты мчался с работы домой, включал телевизор, смотрел заседание съезда, а потом бежал в Лужники, в эту «фанзону», куда приходили прямо из Кремлевского дворца Ельцин и компания. Такое зрелище в формате 4D! Потом опять возвращался домой и досматривал уже съезд до глубокой ночи. А теперь сравните то, что было тогда и нынешнее заседание Думы. Оно вам надо?

Не включайте больше телевизор, я вас прошу. Чемпионат закончится и выбросьте его на помойку, он больше не нужен. Вот такая красочная жизнь убила телевизор, и правильно сделала. Но через четыре года покупайте его обратно, потому что ЧМ начнется вновь, никуда не денется. Тогда и порадуемся.

Оригинал

Читайте также:

«В заложниках у банков: истории обычных россиян, задолжавших миллиона»

«Карма предков: на россиянах лежит отпечаток войн и катастроф»

«Охотник за «развратными русскими девушками» организовал травлю на ЧМ»

Бедный, бедный Владимир Путин! Чего он только себе не может позволить? Ничего не может себе позволить. Он даже сам об этом говорил, жалел себя. Не может, как простой инженер, пройти, прошвырнуться по улицам, купить мороженое, дёрнуть понравившуюся девушку за косичку: «Смотри, это я, Вова!» Бедный, бедный Путин.

А еще он не может просто так пойти на футбол. На Испанию, например. Потому как должен всё просчитывать. И советники его тут как тут: «Не ходите, Владимир Владимирович, опять ведь проиграют испанцам, ну зачем вам это?»

Действительно, когда вся страна, вся наша замечательная власть держится на рейтинге Путина, этот рейтинг надо беречь как зеницу око, пылинки с него сдувать. Путин не верил в сборную России, как президент, и как болельщик. Ведь даже в свой лучший 2008 год, мы, обыграв голландцев, проиграли Испании до и после — 1:4 и 0:3. Так что же говорить про сейчас.

Он был прав, конечно, вот и не пошел. Человек играет в ассоциации: поражение — Путин на матче — бац, и пресловутый рейтинг на несколько пунктов упал, даже не отжался. Поэтому послал кого не жалко — Дмитрия Медведева. А тот, как всегда, оказался в выигрыше. С него не убудет, да.

Это уже потом, постфактум Владимир Путин превратился в правоверного патриота, два раза звонил Черчесову, что-то сказал о тактике, о тактической победе. Молодец!

Но когда говорят, что это путинский чемпионат… Всё это путинобесие меня бесит. Как может один человек присвоить себе все те эмоции, ту страсть, победы сборной, безумную радость болельщиков, патриотизм. Ненавидящие Путина такие же рабы, как и обожающие его — они все концентрируются только на нем, на Путине.

А нормальные люди на Путина не обращают никакого внимания. Россия без Путина, чемпионат без Путина, мы без Путина — вот это правильно. Он достал нам чемпионат — спасибо ему и до свидания. Остальное — наше.

Поэтому вопрос «выиграет ли Путин от ЧМ?» кажется мне глупым. А неглупым кажется мне вопрос об Олеге Сенцове. Если с ним не дай бог что-то случится, то у нашего Владимира Владимировича будет кличка не Крымский, а… Эффект Мерзляева из «Бедного гусара», у которого в фамилии вдруг исчезла буква «л».

Вот этого я Владимиру Владимировичу ни за что не пожелаю. Поэтому пусть прислушается ко мне, к тысячам других людей и отпустит Олега Сенцова. Обменяет на Кирилла Вышинского. И вообще всех на всех.

Вперед, Россия!