Тамара Эйдельман

У всех уже предновогоднее настроение, последние покупки подарков, скоро придет пора строгать оливье. Но я все-таки попробую еще раз попросить помощи. Начнем перед новым годом, а продолжим уже в следующем.

В Барнауле молодая женщина Юля Ланкина жила в частном доме с мужем. У них было четверо детей – две дочки-близняшки – сейчас им по 20 лет, сын, которому сейчас 14 и дочка – 6 лет. Несколько лет назад муж умер, и материальное положение резко ухудшилось. Мало того, из-за случайной царапины развилась лимфедема – очень тяжелое и болезненное заболевание.

При этом пенсия у Юли 7500, а на бинты и лекарства в ДЕНЬ! уходит по 1000 рублей. С работой, еще для больного человека, в Барнауле сами понимаете, как. Юля стала зарабатывать нелегально – прописывать у себя мигрантов. В 2015 году ее поймали. Похоже, что была целая цепочка – ведь не находила же она этих людей на улице – но судили, кажется, только ее. Она признала свою вину и получила условный срок. А что дальше? Пенсия то от этого не выросла. Снова стала прописывать мигрантов. Долг за коммунальные услуги достиг 300 тысяч. Электричество отключили. Дом – хибарка — буквально разваливается на глазах. Теперь Юлю арестовали. Она опять признала свою вину и на этот раз получила реальный срок – 8 месяцев. Каким образом она их проведет в колонии –совершенно не понятно. К тому же, против нее заведено еще несколько дел, и не исключено, что срок еще увеличится.

Пока Юля сидит, двоих ее младших детей отправили в санаторий, после чего их переведут в интернат. Их хотела взять под опеку одна из старших сестер, но для этого ей надо расписаться с тем мужчиной, с которым она живет – а ему вовсе не нужны чужие дети, и он этого делать не хочет. В домишко въехала вторая старшая сестра, у которой у самой совершенно беспутный муж и трое детей ( в 20 лет!) – младшему 2 месяца. И тут – та-дам!!! – появилась опека. И что она хочет делать? Уж конечно не помогать решать проблемы. Хотят отнимать детей. Дом в жутком антисанитарном состоянии – это правда. Можете посмотреть фотографии. В этом, с позволения сказать, доме сейчас живут трое детей. В холодильнике нет мяса – откуда его взять? Да и электричество отключено.

Есть, кстати, бабушка, мама Юли, но у них с Юлей плохие отношения. Когда дочь арестовали, она пришла к ней домой, — но не для того, чтобы нянчить правнуков, а чтобы забрать холодильник.

Как распутывать этот жуткий узел? Единственная организация, пытающаяся помочь этой семье – это барнаульское отделение католической организации «Каритас». Но что может делать Каритас? Они ищут для Юли лекарства, пытаются убедить ее беспутную дочку Аню временно переехать в «Материнскую обитель», где живут женщины с детьми, оказавшиеся в трудной ситуации. Пытаются Аню воспитывать. Еще они пытаются отремонтировать домик, и помочь Ане таким образом сделать первый шаг к нормальной жизни, а заодно и создать такое место, куда сможет вернуться Юля из колонии, и, может быть, получить обратно своих детей. Казалось бы, какой тут ремонт, когда такие дела? Но на самом деле, если сотрудники Каритас смогут помочь Ане превратить дом из свинарника в жилое помещение, то это будет уже начало перемен. Если человек начинает следить за своим домом, то это в какой-то мере и приведение в порядок своей жизни.

Но, вообще-то, в функции сотрудников Каритас не входит проведение ремонта. И бюджета на это у них нет. И сил на это у них нет.

Что мы можем сделать? Мы можем, конечно, начать возмущаться опекой. Можем возмущаться бессердечием Юлиной мамы. Можем в очередной раз задавать вопрос, зачем Аня беспрерывно рожает от какого-то подозрительного типа. Можно говорить о том, что в детском доме детям будет лучше – но это не так. В детском доме никому не бывает лучше.

Но еще:
Можно перевести денег в барнаульское отделение Каритас. Можно даже сделать специальную пометку, что это для семьи Ланкиных.

2) Если вам лень возиться со всякими ИНН, то можете написать мне на Фейсбуке. И заодно узнать, что нужно, чтобы помочь сделать ремонт.

3) Можно дать денег на лекарства для Юли, или просто отправить эти лекарства в Барнаул, в офис Каритас. Лекарства-то простейшие, только их все равно надо покупать: Кеторол, Левосин, Хлоргексидин, бинты, стерильные салфетки, марля.

4) Можно поддержать не только семью Ланкиных, но и Материнскую обитель Каритас – но об этом – в следующий раз.

УДИВИТЕЛЬНАЯ НОВОСТЬ!!! УДИВИТЕЛЬНАЯ, УДИВИТЕЛЬНАЯ, УДИВИТЕЛЬНАЯ НОВОСТЬ…
Все, конечно, слыхали про то, как в Италии «подвешивают» кофе для бедных людей. У нас тоже где-то пытаются это делать, но вот только в России бедняки по кофейням не ходят… Но теперь… Та-даммм!

В Бельгийской Брассери 0.33 — что на Садово-Спасской, дом 17/2 — «подвесили» помощь старикам — подопечным организации Каритас. Каритас помогает лежачим больным и их родственникам, многодетным семьям, оказавшимся в тяжелом положении, и просто слабым и бедным.

Теперь, заказывая здесь вкуснейшее пиво или не менее вкусную еду, можно прибавить к своему счету стоимость, скажем, пачки сахара или муки. А мы будем пересылать собранные продукты в социальную столовую Каритас!!! Так что — все в Бельгийскую Брассери! Помимо всего прочего там ооооочень вкусно… Я там дважды читала благотворительные лекции и в первый раз решила выпендриться — меня спросили, какое пиво я хочу, на что я сделала вид, что я невероятный знаток, и сказала :"Ну, раз Бельгийская брассери, то вишневое", а хозяин Брассери, Александр Ендовин,  — какой-то непонятливый — меня спрашивает: «А какое?» . Я говорю: «Вишневое!» А оказалось, что у них вишневого пива больше 50 сортов, а всего – больше 450…. В общем, там вкусно, хорошо, и там можно помочь старикам. Спасибо, Александр Ендовин!

Я пишу этот текст, сидя в очаровательной деревушке в горах Испании. Здесь живет чуть меньше 300 человек, и большая часть из них – пожилые или очень пожилые люди. В Испании живут долго, и стариков тут много. И старикам тут хорошо. Они неспешно гуляют по здешним улочкам, заходят в бары, болтают друг с другом. Есть здесь и дом престарелых – там живут всего несколько человек, и все очень довольны.

За государственный дом престарелых здесь отвечает частная фирма, но берутся за это дело далеко не все – стандарты настолько высоки, что надо очень постараться, чтобы им соответствовать и обеспечивать нужный уход. Больницы здесь в деревне нет, но есть что-то вроде нашей амбулатории – «Центр здоровья», где круглосуточно дежурят врач и медсестра. Если что-то происходит – скорая помощь приезжает практически мгновенно ( это я сама видела в прошлом году, когда одна из наших туристок сломала ногу) и везет в больницу в ближайший город. А на случай каких-то совсем уж форс-мажорных ситуаций здесь есть вертолетная площадка, где может приземлиться санитарный вертолет.

А я сижу и читаю биографии людей, которых в разных российских городах опекает организация Каритас. Читаю про молодую женщину из города Ишима, которая поехала на заработки на север и вернулась больная свиным гриппом. Долго лежала в коме, а потом ее выписали из больницы — парализованную и с огромными пролежнями. А дома мама ( папа их бросил) и психически больная сестра. Вот мама за ними и ухаживает.

Читаю про пенсионерку из Новосибирска, которая живет в одной комнате с сыном и двумя внуками. Невестку несколько лет назад убил пьяный знакомый. Теперь сын этой женщины зарабатывает какими-то случайными подработками, а она ухаживает за внуками – и за своим 85-летним братом, которого она не смогла оставить в доме инвалидов и забрала к себе. И он тоже живет в той же самой комнате.

Читаю про 92-летнего старика из города Маркса, который когда-то был десантником, воевал, прыгал с парашютом, а теперь один, не может ухаживать за собой – и никому не нужен.

Вернее, все эти, и многие другие люди нужны сотрудникам службы Каритас, которые их опекают, поддерживают, моют, учат родственников обрабатывать пролежни, кормят в социальной столовой. И мне очень хочется помочь всем этим людям.
Поэтому я предлагаю всем желающим собрать подарки для подопечных Каритас в Новосибирске, Марксе и Ишиме.

Что мы конкретно можем сделать?

1. Можно собрать посылки и отправить их в офис Каритас в одном из этих городов. Если вы хотите, то можете просто отослать их на адрес одного из офисов:
630033, г.Новосибирск, ул. Саввы Кожевникова, ²⁹⁄₁ Католический центр Каритас
413090, Саратовская обл. г. Маркс, ул. Куйбышева 216, Каритас
627754, Тюменская область, г. Ишим, улица Чернышевского 2/5. Каритас.
Что стоит отправить?
Во всех этих городах огромная потребность в санитарных предметах для лежачих больных: памперсах, впитывающих пеленках, гелях и шампунях, мазях для пролежней и тд. Если вы хотите прислать что-то из этих предметов, то напишите мне – я пришлю более подробный список того, что нужно.
Среди клиентов Каритас много таких, у которых практически вся пенсия уходит на лекарства, и они живут впроголодь. Им, конечно, помогут и макароны, и крупа, мука, сахар, чай, консервы.
Им всем, конечно, хочется вкусненького – шоколада, печенья, вафель. К тому же, среди подопечных Каритас есть и многодетные семьи, и дети-инвалиды –было бы здорово, если перед Новым годом они получили бы сладкие подарки.
Думаю, было бы прекрасно, если бы к посылкам вы приложили новогодние открытки и поздравили этих несчастных и одиноких людей с праздником. Или даже если бы вы просто отправили кому-то из них поздравления – для многих из этих людей это может оказаться единственным контактом с окружающим миром. Если вы готовы это делать – напишите мне, я дам вам конкретные имена.

2. Если у вас нет сил и времени заниматься посылками – свяжитесь со мной. Привезите то, что вы купите, ко мне домой – начиная с 7 ноября я буду в Москве, с радостью с вами встречусь, а потом отправлю посылки в один из этих городов.

3. Если вы вдруг решите провести сбор у себя на работе или в подъезде – и каждый принесет, например, по пачке макарон – то это будет уже большой помощью. Дальше мы спишемся или созвонимся и решим, каким образом лучше собранные подарки отправить – опять же, вы можете сделать это сами, а можете доверить это мне.

4. Ну и, конечно же, если у вас нет времени и сил покупать памперсы или крупу и везти их ко мне, то вы можете просто перевести деньги на мою карту Сбербанка 4276838317312389. А я уже или куплю что-то в Москве и отправлю по почте, или закажу доставку в интернете. Полезна будет абсолютно любая сумма денег. Если вы переведете мне 100 рублей, то я не много смогу на них купить, но из нескольких таких маленьких переводов я уже смогу оплатить отправку посылки или интернет-заказ. ТОЛЬКО, ПОЖАЛУЙСТА, ЕСЛИ БУДЕТЕ ПЕРЕВОДИТЬ ДЕНЬГИ, ТО НАПИШИТЕ, ЧТО ЭТО ДЕНЬГИ ДЛЯ КАРИТАС.

5. И В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, ПОЖАЛУЙСТА, СДЕЛАЙТЕ ПЕРЕПОСТ, ЧТОБЫ ОБ ЭТИХ ЛЮДЯХ И О ВОЗМОЖНОСТИ ИМ ПОМОЧЬ УЗНАЛИ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ.

Если у вас возникнут какие-то еще мысли о том, как можно помочь, или появятся вопросы — пишите мне, пожалуйста, на ФБ, или в личку, или по почте tamaraeidelman@gmail.com

Очередные жертвы «правоохранительных» органов – и очередной взрыв злобы. Выдающийся режиссер Кирилл Серебренников арестован во время съемок фильма, ночью, в питерской гостинице, отвезен в Москву – все как в старые недобрые времена – и теперь обвиняется в хищении 68 миллионов и в том, что спектакля «Сон в летнюю ночь», которые видели сотни людей, вроде бы как не было.

Обвинение основывается в основном на показаниях двух сотрудниц бухгалтерии – прежде всего Нины Масляевой – пожилой, больной, несчастной и, судя по тому, что она сделала, не слишком умной женщины. И ее, конечно жаль, так же, как жаль и остальных участников этого омерзительного фарса-гиньоль, устроенного нашими дорогими «правоохранителями».
А может быть, ее жаль больше, потому что ее посадили в СИЗО, запугали, запутали, обманули, что-то пообещали, что, конечно, не выполнят, потому что о ней мало говорят и мало пишут, не столько, сколько о выдающемся режиссере. И когда рассматривалось дело о мере пресечения наказания Нине Масляевой и Алексею Малобродскому, то, как кто-то написал, друзья Малобродского махали ему руками, улыбались, говорили: «Держись», а ей никто не махал, не говорил, не улыбался. И теперь она, наверное, сядет надолго, как часть «преступной группировки».

А может, ее жаль меньше, потому что, даже если ты старая, некрасивая и больная, и у тебя больной отец, то можно, наверное, понять, что дурно выплывать самой и при этом топить других, отправлять их в то самое СИЗО, и в тот самый лагерь, которого ты сама так боишься.

А вообще-то, зачем рассуждать – больше жалко, меньше жалко? Может быть, стоит всех пожалеть? И удивительно не то, что за бухгалтера на улицу не вышла такая толпа, как за режиссера – это понятно, хотя и печально. Удивительно то, какая злоба обрушилась на арестованного Серебренникова. Вот некто Алексей Романов даже ролик записывает, озаглавленный «Почему я не хочу его защищать». «Что, будем с этого дня всем миром Серебренникова спасать? А Мохнаткина, который уже на зоне получил перелом позвоночника и дополнительный срок? А Сенцова с его 20 годами строго режима? И за которого этот самый Серебренников не вступился? А болотников мы спасать будем? А десятки тех, кого закатали по 282 статье за репосты Вконтакте? Их всех будем спасать? Или всех их к черту?» — пишет он, как будто люди, выходившие к Басманному суду, говорили: пусть Мохнаткин сидит, а Серебренникова выпустите? Да нет, дело не в этом, и автор тут же поясняет, почему он не хочет его спасать.

«И я понял, что не буду поддерживать кампанию по спасению богатого, обласканного, встроенного в тусовку персонажа, пока на зоне сидят не встроенные, не богатые и не знаменитые. 
 А Серебрянников – это бесспорно видный участник большой околовластной тусовки. Она же элита. Она же номенклатура. Представитель ее либерального крыла, театральной секции».

Вот так вот – богатых спасать не будем, будем только бедных. Или, наоборот, бедных не будем спасать, ну их на фиг, будем только богатых. Раз Серебренников не заступился за Сенцова, то и мы за него не заступимся. – Уже куча народу помянула ему Сенцова. Я вот заступалась за Сенцова, поэтому, наверное, могу спросить: а при чем тут в данном случае Сенцов? У нас большая часть страны не заступалась за Сенцова, пусть они теперь все сидят и не имеют права на защиту и помощь?

Помню, как ехала сколько-то лет назад на такси и почему-то зашел разговор о Светлане Бахминой, которая тогда еще сидела. И таксист стал кричать: «Да она богатая просто, поэтому за нее заступаются. Да вы знаете, сколько женщин беременных сидят, почему вы за них не заступаетесь?» Вообще-то, есть те, кто заступаются за всех женщин – беременных и не беременных, и за мужчин тоже – например, «Русь Сидящая».

Конечно, Нина Масляева имеет право на наше сочувствие, жалость и помощь. Любой человек, сидящий в клетке, имеет на это право. Но когда самые разные люди, неплохие, честные, благородные люди, начинают отчитывать других людей, за то, что те посмели защищать Серебренникова больше, чем Масляеву, и ставить это в вину Серебренникову – почему он за нее не заступился, почему он ей не помог ( я, кстати, слышала, что он предлагал ей адвоката, а она отказалась, но я сейчас не о том) – и это в тот момент, когда Серебренникова в наручниках пятеро каких-то рэмбо конвоируют в зал суда и из зала суда, то становится как-то ужасно не по себе. Ольга Романова очень четко написала, что Серебренников совершил большую ошибку, когда не помог Масляевой. Конечно. Но странно было бы после этого не защищать Серебренникова.

Граждане протестующие. Ну выйдите за Масляеву, я выйду вместе с вами. Устройте пикеты, начните протесты. И за Итина, и за Малобродского, и за Мохнаткина, и за Серебренникова. Почему надо вообще одних противопоставлять другим? Каждый выходит за того, за кого считает нужным. Для большого количества людей Кирилл Серебренников – очень важный человек. Почему это так раздражает? Вот всего несколько цитат из комментов к посту, где было сказано «В наручниках ведут Кирилла Серебренникова! Позор стране, просто позор!»

И сразу же пришли морализаторы: « Тем не менее, все помнят, кого и что Кирилл поддерживал. И кого не поддержал, кстати, тоже». «Лично мне режиссер совершенно безразличен, и даже неприятен тем, что во время работы пользовался деньгами бюджета, причем какими-то спецгрантами, то есть моим подоходным налогом». «Позор, что в наручниках ведут невиновного. А Серебренников ли он, Алексей или Олег Навальный, или слесарь Петя – в принципе не так важно».

Но ведь сейчас-то в наручниках ведут не слесаря Петю, а Кирилла Серебренникова. И пусть меня десять раз обвинят в снобизме, симпатиям к богатым и в чем угодно – но когда в наручниках ведут знаменитого режиссера – это добавляет дополнительный ужас к ситуации. Могу себе позволить это сказать, потому что много раз в своей жизни защищала незнаменитых, незнатных и небогатых.

А то, кого Серебренников поддерживал или нет – опять же – какая разница в данный момент? С ужасом вспоминаю некую оппозиционную даму, которая на сообщение о гибели сына большого начальника с восторгом написала: «Так, первый пошел». А у нее у самой пятеро детей.

Даже, если раздражение обосновывается заботой о Нине Масляевой, то все равно – это проявление злобы. Злобы, направленной против человека, за которым ночью пришли в гостиницу, которого девять часов везли на допрос, которого вывели в наручниках и под конвоем, которого посадили под домашний арест.

«Черная злоба, святая злоба…» — сказано в поэме «Двенадцать». Через три года после ее выхода Блок умер – в отчаянии, полубезумный, несчастный. Это так, к слову.

Хотите помогать Масляевой? Так не повторяйте ее ошибку, не топите при этом Серебренникова. Или Сенцова. Или Мохнаткина. Или кого-либо еще, про кого мы даже и не слышали.

Или поддержите Школу общественного защитника, которая как раз пытается сделать так, чтобы следующую Нину Масляеву не смогли обдурить следователи.
Или организацию, помогающую матерям, чьи дети, незнаменитые, неизвестные, погибли в армии.

Или детский правозащитный проект «Патронус»

Когда я сообщала родным и близким о том, что меня попросили прочитать дальнобойщикам лекцию о гражданском неповиновении, то реакция, в основном, была одинаковой. «Они же ничего не поймут», «Они за Путина и слушать тебя не станут» и даже «Обнови свой словарный запас». А одна женщина, вполне ориентирующаяся в политической ситуации, спросила: «А они разве еще не уехали?»

Надо сказать, что все эти высказывания не слишком подбадривали, а я при этом и так сильно дрейфила. Да, я знаю, что умею читать интересные лекции, но не дальнобойщикам же. Мое воображение рисовало здоровенных мужиков, которые, зевая, слушают мои рассуждения, а то еще чего доброго вообще кричат: «Да зачем нам это? Нам это не интересно.» А оказалось, что интересно…

Мы с приятелем, который и придумал всю эту затею, долго и мучительно добирались до Химок. Маршрутка высадила нас не с той стороны Меги, что нам была нужна, пришлось идти через магазин. Сияют огни, народ спешит за покупками, никому не интересно, что там за фуры стоят на стоянке. А стоянку эту еще найти надо – долго шли через огромные пространства, заставленные машинами счастливых покупателей Меги и Икеи. И вот наконец видны фуры – так и хочется сказать, «одинокие». Стоят на отшибе – правда, их должно быть видно с дороги, неподалеку от противотанковых ежей, но кто там на них смотрит? На фурах – самодельные плакаты, напоминающие Ротенбергу, что монтировка под сиденьем. Стоит елочка, на которой всего пара игрушек. Мы ищем Виктора, с которым договаривались о лекции. «Виктор в столовой» — говорят нам. О, у них есть столовая? Столовая оказывается еще одним грузовиком, где можно попить чай. Здесь всего человека два-три, остальные ушли обедать, очевидно, в более подготовленное для этого место. Неужели они ходят в Мегу? Что они должны думать о радостно-озабоченных покупателях, как будто пришедших из иного мира?

Стоим, разговариваем. Тут выясняется, что мы здесь не единственные гости. Вот пришел водитель автобуса, который привез кого-то в Мегу, а сам тем временем подошел узнать, как дела – похоже, что в не в первый раз. Рассказывает, сколько денег приходится выкладывать ни за что ни про что и тем, кто ездит на автобусах.

Подходят молодые девушки, которые хотят рисовать то, что происходит у дальнобойщиков и размещать рисунки на Фейсбуке. Приходит женщина с фотоаппаратом. Говорят, что они уже тоже здесь не первый раз, что есть даже бабушки, которые приносят ребятам борщ.
Тем временем ребята подтягиваются. Они действительно большие и здоровые, и мне что-то трудно представить, что они будут слушать лекцию. Но как только Виктор говорит, что приехал лектор, они тут же обрадованно становятся вокруг меня в кружок и начинают слушать.
Начинаю рассказывать про Парнелла и про первый в мире бойкот капитана Бойкотта. Говорю, что помещики в Ирландии безжалостно повышали арендную плату, и жаловаться было бесполезно. «Наводит на какие-то ассоциации, — комментирует один из слушающих. – Только Ротенберга бойкотировать не имеет смысла». «Подожди, дай послушать, интересно же» — одергивают его другие. Я смотрю вокруг и вижу, что им действительно интересно. Вижу, что вокруг меня не свирепые дикие мужики, а внимательно слушающие люди с умными лицами. Продолжаю.
Переходим к Ганди. Интерес возрастает. Лозунг «Заполним тюрьмы» вызывает здоровое веселье. Одному из присутствующих немедленно сообщают, что он будет «нашим Ганди» и пойдет первым в тюрьму. Другой спрашивает, не думаю ли я, что есть разница между Россией и Индией, и в России, где в сталинских лагерях сгноили столько людей, вряд ли удастся «заполнить тюрьмы». Ему говорят: тебя же не заставляют в тюрьму идти, тебе просто рассказывают, как бывало. Тут же кто-то говорит, что им не надо повторять, как уже делали, а придумать что-то свое.

Начинается бурное обсуждение того, что же им придумать. Здесь проблема. Пока что ничего кроме того, чтобы перекрыть дорогу в Москву, они не придумали, и то с этим согласны далеко не все. Собравшихся здесь вроде бы поддерживают их товарищи в десятках регионов, но большинство склоняется к тому, чтобы «пока ждать».

Дискуссии вспыхивают уже почти после каждой фразы. Тем временем к нам прибавился интеллигентного вида дагестанец Шамиль и энергичный низенький Сергей. Все высказываются. Кто-то говорит, что жаль, что в его школе учительница Раиса Демьяновна не так эмоционально рассказывала, как я.

Беседа становится все более непринужденной. Когда я говорю, что Ганди призывал своих сторонников отказаться от секса, все радостно кричат – «Так это про нас, мы давно уже от секса отказались». У всех у них дома сидят очень недовольные жены, некоторым уже угрожают разводом. Денег нет, мужей дома нет, их, конечно же, можно понять. Кто-то уезжает домой, а кто-то говорит, что не может, потому что: «что же ребята скажут».

Переходим к Мартину Лютеру Кингу. Рассказ о бойкоте автобусов негритянским населением города Монтгомери вызывает одобрительные возгласы. «Вот молодцы!» «По кошельку их ударили!» Сергей начинает довольно вменяемо рассказывать про Ганди, но его останавливают и говорят, что «докладчик» про Ганди им только что рассказал.

Вопросы сыплются один за другим. В основном все сводится, конечно, к известному «Что делать?» Пытаемся обсудить, как прорвать информационную блокаду. «Надо создать общественное телевидение» — говорит один. «А сайт у вас есть?» — спрашиваю я. Сайт, оказывается, делают. 1 канал все дружно ругают. Все хотят еще лекций. Всем интересно.

Через час мы прощаемся, нас просят приезжать еще, и мы обещаем еще приехать.

Едем обратно, переполненные массой чувств. Какая радость – пообщаться с абсолютно вменяемыми, умными, энергичными людьми. Установить взаимопонимание. Увидеть их глаза, услышать их вопросы.

Очень хотелось бы, чтобы они получили ответ на вопрос «Что делать?». Чтобы к ним приезжало как можно больше людей. Чтобы они на Новый год не чувствовали себя никому не нужными и заброшенными. Чтобы они победили.

Да, и к вопросу об «обновлении словарного запаса». Ни один из них при мне ни разу не выматерился. Это так, к слову…

А тот человек, который спрашивал про сталинские лагеря, спросил еще, как я думаю, почему в нашей стране, в отличие от Европы, каждое поколение власти «хотят нагнуть». Я говорю, что могла бы отвечать очень долго, но могу сказать коротко: «Потому что мы это терпим». И все собравшиеся начинают аплодировать…

«Я дерусь, потому что дерусь», – сказал Портос, когда не хотел объяснять, из-за чего они поссорились с д’Артаньяном.

Честно говоря, мне бы хотелось тоже просто написать «Я пойду, потому что пойду».

Не потому, что мне не хочется объяснять. Мне просто сложно это сделать, потому что очень нелегко объяснять то, что возникает само собой в глубине души. Сложно проанализировать такой поступок.

И к чему приведет этот марш?

В ближайшей перспективе – ни к чему. Завтра после марша ничего не изменится. И послезавтра тоже. Но я, как историк, знаю, что, если не выходить, то ничего не изменится никогда. Или во всяком случае очень долго. Или изменится после того, как со страшной силой рванет. Поэтому я пойду на марш, чтобы в очередной раз, – не первый, но и не последний, – заявить: я хочу, чтобы в моей стране порядки изменились, и я хочу добиться этого мирным путем. И чем дольше мы будем выходить, тем лучше мы будем знать, что мы есть. И власть это будет знать, даже, если будет делать вид, что не знает.

И почему-то я точно знаю, что не пойти – стыдно. Вот это я точно не могу объяснить, наверное злосчастный категорический императив вдруг возбудился и не дает мне покоя.

Ну можно ли идти на разрешенный марш?

А почему бы и нет? Вот в таком мире мы живем. Те, кто не хотят идти на разрешенный марш, похоже, не собираются устраивать свой, альтернативный, неразрешенный. Они просто сидят перед компьютером и рассуждают. Это очень приятное дело – сидеть перед компьютером и рассуждать. Мне оно тоже нравится. Только оно ни к чему не приводит. А марш? А марш – см.выше.

Ну можно ли идти на марш в Марьине?

Вот этот вопрос меня вообще не волнует. Можно подумать, что на бульварах тысячи жителей Москвы с волнением приветствуют нас. Да можно провести марш хоть в Кратове ( мне это было бы гораздо удобнее, кстати). Вопрос не в том, ГДЕ он проходит, а в том, КАК, и в том, СКОЛЬКО человек на него придет. А главный вопрос – КТО И ЧТО О НЕМ НАПИШЕТ. Марш в центре Москвы тоже существует постольку, поскольку о нем сообщают – хотя бы «Дождь» и «Эхо», хотя бы социальные сети. Надеюсь, что они и до Марьина доедут.

Вот в Костроме ничего не получилось, зачем теперь еще идти?

Во-первых, в Костроме очень многое получилось. Об этом я уже писала, но позволю себе повторить. Конечно, хотелось бы, чтобы тысячи и тысячи жителей Костромы приветствовали оппозицию. Не вышло. Но зато они о ней узнали из первых уст. Они увидели этих страшных оппозиционеров воочию. Они услышали, что те говорили. И кто-то их просто запомнил, а кто-то задумался. Так агитация и происходит. При чем тут марш? При том, что это продолжение все той же мирной борьбы.

Это же просто пиар Навального.

Про Навального я тоже много раз писала, но напишу еще раз. Мне нравится далеко не все, что он говорит и делает. Но очень многое мне очень нравится. Прежде всего мне нравится то, что он предлагает конкретные вещи – борется с коррупцией, выдвигается на мэра, пытается провести нужные законы, агитирует жителей Костромы, предлагает бороться за сменяемость правительства. Мне нравится то, что я вижу в нем реалистически мыслящего, развивающегося, эволюционирующего политика. И не надо мне говорить про русские марши и про Крым. Для начала почитайте внимательно, что сам Навальный пишет и говорит об этом. И еще – нас не на русский марш зовут, а на марш за сменяемость правительства.

И еще – Навальный по-прежнему упорно, упрямо говорит, что будет действовать только мирным демократическим путем. Уж что только власти ни делают, чтобы сбить его с этого пути, а он все равно хочет бороться мирными способами. Вам это не нравится? Тогда извините. А я пойду на марш.

И, извините за учительское занудство: до встречи в МарьинЕ, а не в Марьино.

Помню, когда я в первый раз приехала в Кострому со своими учениками, то все время хихикала, слушая, как экскурсоводы там говорили: «А одно время Кострома была столицей Руси». Имелся в виду такой, незамеченный за границами Костромы факт, что когда-то этот город несколько лет был резиденцией великого князя.

А вот теперь, когда я слежу за тем, как идет предвыборная кампания в Костроме, то мне и правда, без всякого смеха, кажется, что Кострома сегодня – столица России.

Там сегодня происходят важнейшие вещи, на которые, увы, большинство наших сограждан не обращают внимания.

Кострома – единственный город, где оппозиция смогла прорваться на выборы в муниципальные органы. И мужественные люди из партии «Парнас» выступают перед жителями Костромы, добираются до далеких городков и деревень в глубинке области, стоят на кубах, пытаются дотянуться до каждого избирателя. Они разговаривают во дворах со старушками, собирают избирателей на улицах и площадях и при этом постоянно борются с титушками, которых подсылает власть, отбиваются от хулиганья, действующего под защитой полиции, а подчас и от самой полиции. Их задерживают, у них нагло отнимают микрофоны и колонки, их бьют, а они упорно продолжают говорить людям правду.

Кострома – единственный город, где сейчас на улицах людям говорят правду.

Могу себе представить, какой ад начнется в Костроме в воскресенье. Как туда приедут шуты из «Антимайдана», как полицейские ничего не будут замечать, как наблюдателей будут выводить с избирательных участков. Да-да, я все знаю про то, что не надо играть с наперсточниками, что выборы в нашей стране превратились в комедию. Но какие же молодцы Алексей Навальный, Леонид Волков, Илья Яшин и все, кому хватает сил и решимости им помогать.

Ребята, по сути дела вы уже победили. Вы сделали так, что в целой области нашей несчастной страны вас услышали. И я уверена, что множество людей, пообщавшись с вами, задумалось об очень важных вещах. И будут думать о них и дальше. Как бы ни прошли выборы в воскресенье, вы победили.

Но я очень хочу, чтобы вы победили и на выборах тоже. Успеха вам!!!

Получила звонок из ОВД Арбатское.
В камере невероятный холод – в стене видна дыра. Все сидят в куртках и шапках. 15 человек в камере на 8 мест. Какие-то тюфяки и подушки дали, но спали в основном сидя. Всех спросили, кому дать сухой паек, все попросили, ничего не дали – ни еды, ни воды. Они не голодают, так как родные передали, но, что характерно, полиция не выдала ничего.

Ночью приходил Андрей Владимирович Бабушкин – член совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте.
Взволновался из-за температуры в камере. Просил принести градусник и ее померить. Градусник не принесли. Право на телефонный звонок никому не дали. В этой же камере с 14 мужчинами находится одна женщина!

Все написали заявления на имя начальника с просьбой отпустить до суда под обязательство о явке.
Заявления проигнорированы.

О том, когда их повезут в суд, ничего не знают.

Оригинал

***
Ура! В ОВД Арбатское всех выпустили. Митя подает две жалобы, так что очень занят. Ну Арбат, держись!!!

В четверг весь день работала с утра до ночи и прочитать интервью Навального просто не было ни времени ни сил. В пятницу заглядывала в Фейсбук и читала множество возмущенных откликов. Наверное, это нехорошо, когда твое впечатление формируется не по самому тексту, а прежде всего по реакции окружающих, но все эти нападки, все крики про то, что Навальный, наконец, раскрыл свое истинное лицо, невероятно вывели меня из себя. Я даже не говорю о том, что не очень правильно нападать на человека, сидящего под домашним арестом. Ладно, мы, предположим, не нападаем, а обсуждаем. И ведь каждый может высказать свое мнение.

Прочитала интервью. Интересное, глубокое, смелое. Для начала — замечательно, что человек говорит то, что он действительно думает, даже в тех случаях, когда прекрасно понимает, что вызовет бурю возмущения. Уже за это спасибо! Со многим в этом интервью — например, в нацеленности на европейский путь развития — я совершенно согласна. Какие-то вещи кажутся мне утопическими, но вызывают большое уважение. То, что Навальный сказал про Крым, мне не нравится, но, к сожалению, это совершенно реалистическая позиция. Позиция человека, который думал об этом с любовью и к России, и к Украине, и к Крыму. И, кстати, если внимательно прочесть то, что он потом говорит о том, как он видит будущие отношения Украины и России, — то его слова как раз явно свидетельствуют, что он готов очень аккуратно и дружелюбно решать крымский вопрос. А то, что Навальный считает, что украинцы и русские один народ — мне кажется, неверным, но, насколько я знаю, так многие считают, не только он. И, опять же, если внимательно прочитать, что он пишет потом про то, как должны складываться отношения между государствами, то можно легко увидеть его уважение к гражданам и России, и Украины.
Но главное для меня здесь не это. Главное , что я увидела в этом интервью — это сохраняющееся у Навального стремление к объединению самых различных сил, то, что, собственно говоря, он пытался делать всегда, и за что получил по полной со всех сторон. И нацистом обзывали, и, «я никогда за такого не проголосую», и много чего другого. А он-то пытается сделать то единственное, что имеет смысл — объединить все протестное движение ради нормальной цивилизованной политической борьбы. Он пытался сделать это на первых митингах еще в 2011 году и сразу получил взрыв негодования — зачем привел Тора. ( Для справки — мне лично Тор совсем не нравится по понятным причинам, но все равно правильно сделал, что привел — на мой взгляд). Тогда он попытался создать КС оппозиции. Все переругались, а виноват , конечно, Навальный. Тогда он действительно сумел очень многих объединить перед выборами мэра, но тоже оказалось, что он не всегда говорил то, что всем нравилось. А вы много знаете политиков, которые ВСЕГДА И ВСЕ говорят и делают, что вам нравится? Когда найдете, сообщите мне, пожалуйста.

А пока что мы продолжаем успешно делать то, что делаем уже с начала 90-х годов — грызться друг с другом из-за каких-то «супер-принципиальных» вопросов, после которых никакое сотрудничество уже, якобы, не возможно. Я за последние двадцать пять лет видела уже столько попыток создать хоть какую-то коалицию — от неудавшегося объединения СПС и Яблока до КС оппозиции — и все разваливается, разваливается, разваливается. И побеждает Тот Кого Нельзя называть. И все равно  — выхватывают фразу Навального про Крым, тут же начинают вопить, брызгать слюной, бить себя в грудь. Может, стоит внимательнее прочитать? Может, стоит прислушаться и обдумать? Нет, «не могу поступиться принципами». Ой, это же не наш человек сказал, это же была Нина Андреева. А какая разница? Все мы принципиальны там, где стоило бы  обсуждать и , к сожалению, совсем не принципиальны там, где как раз можно было бы за свои принципы пойти. Лучше бы принципиальность все проявили не когда стали нападать на человека, высказавшего свое аккуратное, уважительное, но не совпадающее с нашим мнение о Крыме, а когда надо было, например, на суд по Болотному делу ходить. А Навальный, кстати, на которого тоже столько шавок налетало, что он, де, болотных не защищает, теперь, если все забыли, сидит под домашним арестом именно потому, что вышел в их защиту на улицу. Ну это так, между делом. Я сейчас не об этом пишу. А о том, что, как говаривал Артемий Волынский, закончивший свою жизнь на эшафоте, «нам, русским, не надобен хлеб, мы друг друга едим и с того сыты бываем».

Стихи Уилфреда Оуэна​...