Андрей Бильжо

Я никого не хотел обидеть. Для меня Великая Отечественная война так же свята, как для любого жителя нашей страны. Если я кого-то обидел или ранил своими высказываниями, то искренне прошу меня простить.

Оригинал

Думаю отвечать не отвечать?

Несколько слов, пожалуй скажу. Тем, кто размышляет, конечно, самостоятельно.

Не тем, кто считает, что победа только его.

Я всегда, как сын фронтовика, прошедшего всю Великую Отечественную Войну на Т-34 относился к победе в ней более чем свято.

Однако считал, как мой отец, что войну нельзя романтизировать. Мифы возможны во время войны, но не потом.

Война — это трагедия, кровь и грязь. И трупы, трупы, трупы.

Помнить надо, но правду. И только ее!

За многими подвигами стояло предательство, трусость и глупость.

Высоту часто брали, чтобы отрапортовать. Людей было не жалко.

Генералов эвакуировали и они бросали своих солдат.

Теперь про Зою.

Я ясно сказал, что ее подвиг остается подвигом, не взирая на то, что она лежала в Кащенко. А это факт. Для меня, как бывшего психиатра, это еще больше чем подвиг.

Болезнь это не недостаток человека.

Но это для тех, кто умеет читать. И понимать прочитанное.

Оригинал

Андрей Бильжо о том, что благотворительность — это может быть весело

Благотворительность не должна ассоциироваться исключительно с болью и  страданием. Помогать же можно весело, необязательно это делать со  слезой. Вот в Англии, например, есть «День красного носа», когда все надевают клоунские носы, а деньги, вырученные от их продажи, идут на  благотворительность. Несколько десятков миллионов фунтов собирают, между прочим.

Я как-то предлагал и у нас устроить такой день, чтобы все гаишники надели красные носы. Представляете, как было бы весело? Все газеты бы  написали об этом. А уж если бы Путин и Медведев клоунские носы надели, представляете, сколько денег на благотворительность можно было бы  собрать?! Но пока это только мечты.

Я помогаю прежде всего потому, что не могу отказать. Очень многие мои друзья занимаются благотворительностью, и для всех я что-нибудь придумываю.

Чего я только не делал! Рисовал сов, расписывал коров, слонов, лавочки, рисовал индивидуальные банковские карточки. Мне кажется, так я  вношу гораздо больший вклад, чем просто отдавая деньги. Однажды я  разрисовал корову — нарисовал на ней Пушкина, и она отправилась на  аукцион в Лондон. Так на корове Александр Сергеевич попал за границу, где никогда не был при жизни. Ту корову продали за 650 фунтов, которые пошли в фонд «Линия жизни».

Целый год я был представителем белого медведя в Москве

Куда только деньги от продажи моих коров и открыток не шли, в самые разные фонды и ассоциации, фонды спасения собак, кошек, больных детей. Как-то меня угораздило стать членом Фонда защиты дикой природы — целый год я был представителем белого медведя в Москве.

Под Новый год мы в «Петровиче» проводим акцию «Гуси спасают детей». Мы продавали гуся Лени Парфенова, Евгения Миронова, Сталика Ханкишиева, Сергея Цигаля, моего и так далее. Каких-то гусей готовят прямо в  «Петровиче» по авторским рецептам, каких-то привозят сами авторы. Я их продаю на аукционе, и их съедают обычно прямо там. Кроме того, мы  продаем сырых гусей, их растаскивают на Рождество посетители и участники этого аукциона. Собираем в районе 30-35 тысяч долларов.

Сейчас часто можно услышать, что, мол, не надо говорить о том, что делаешь добрые дела, добро должно быть безымянным, иначе гордыня все это. Мне кажется, говорить надо, в этом нет ничего постыдного. Наоборот, ты об этом говоришь, ты втягиваешь других людей в эту воронку благотворительности.

Открытка от Андрея Бильжо
Фото: иллюстрация: Андрей Бильжо

Но один человек не может помочь всем. Как это ни страшно звучит, приходится выбирать, потому что количество беды и горя вокруг слишком велико. У нас никогда не получится помочь всем. И тогда мы делегируем эту задачу фондам.

И тут мне впервые в жизни захотелось дать женщине подзатыльник или ударить ее по заднице

Фондов много, и, к сожалению, много мошеннических фондов, которые обманывают людей. Как с этим бороться, непонятно. Я бы хотел создать ассоциацию фондов, которая контролировала бы своих членов, делилась опытом, передавала бы друг другу подопечных. Но наши фонды слишком ревниво относятся к работе друг друга. Поэтому пока вопрос о мошенниках остается открытым. Однажды в Петербурге была такая акция — художники рисовали и продавали картины. И вот, когда все закончилось, я собрал свои вещи и пошел к выходу, а передо мной шли мама с дочкой, и дочка спросила: «Мам, а почему мы ничего не купили?» На что мама ей ответила: «Ты не понимаешь, это они только так говорят, что деньги пойдут на  благотворительность, на помощь больным детям, а на самом деле они все положат себе в карман». И тут мне впервые в жизни захотелось дать женщине подзатыльник или ударить ее по заднице. Ее спасло только то, что рядом с ней была маленькая дочка.

Но, с другой стороны, это я знаю, что фонды, которые я поддерживаю, создали мои друзья, честнейшие люди, которые прекрасно разбираются в  проблеме. Так, однажды мне позвонил Алексей Масчан, профессор и большой специалист по лейкозу. Он человек абсолютно бескорыстный, отдающий всю свою жизнь помощи другим. Он позвонил, попросил помочь. Для меня слова Леши — закон. Раз он говорит, что это надо и важно, значит это важно и  нужно. Поэтому я нарисовал для Фонда борьбы с лейкемией эту открытку.

А еще Фонд борьбы с лейкемией собирает средства на аппарат для фотофереза. Это такой металлический ящик, котором облучают кровь, чтобы после трансплантации костного мозга человек не умер от реакции «трансплантат против хозяина», когда донорские и родные клетки, не распознав шанса на спасение, отторгают друг друга.

Я помню, на такой же аппарат для лечения больных детей Чулпан Хаматова собрала деньги чуть ли не за один аукцион. Но то больные дети. На больных детей люди охотно жертвуют деньги. Со взрослыми гораздо сложнее.

Да, мы платим налоги, но они все уходят куда-то не туда. А люди продолжают умирать. Ведь мы же им поможем, правда?

Подопечным Фонда борьбы с лейкемией помощь нужна каждый день. Поэтому подпишитесь на ежемесячное пожертвование в декабре, пока не наступило январское затишье в благотворительности, и  спокойно живите себе весь следующий год, потому что благодаря вашему пожертвованию у проекта будут средства для постоянной работы.

Оригинал

СДЕЛАТЬ ПОЖЕРТВОВАНИЕ

Сумма Email

Ощущение, что мне в почтовый ящик периодически бросают этот журнал, как рекламные листовки.

Цель этого журнала — раздражать любое общество. Для него нет понятия святости, а значит и нет понятия кощунственности. Это не его категории.

Об этом, кстати, на обложке журнала написано. Типа, журнал для безнравственных и циничных, или что-то в этом роде.

Право, постоянство коллектива журнала быть хулиганами и подонками заслуживает уважение.

А вот у меня возникает вопрос: почему бы не плюнуть на эти картинки и не забыть про них?

Почему с такой энергией и пафосом клеймят позором эти картинки циничного журнала лучше всего отпетые циники?

Редакция журнала — шаловливые дети по сравнению с ними.

Как раз вершиной циничности было вытащить эти рисунки из парижского журнала и притащить их в Россию.

Картинки, конечно, дрянь. Но это стиль журнала. И журнал в этом свободен.

Должны ли быть границы у художника и редактора между тем, что можно и чего нельзя?

Нет, не должны.

А вот граница между тем, что смотреть и читать или не смотреть и не читать, и не брать это в руки — должна быть у читателя и зрителя.

Это элементарное правило гигиены.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

Я расстроился. Я оказался ханжой, лишённым воображения. Я не понял последних карикатур в журнале Charlie Hebdo. Эти карикатуры, оказывается, разоблачают «гигантскую машину, которая своими скидками, промо-акциями, магазинами шикарных шмоток и прочими диснейлендами виртуозно играет на струнах родительской любви и обнуляет родительские счета». Это цитата из текста замечательного журналиста и очень уважаемого мной Сергея Бунтмана.

В чём же дело? Почему единицы поняли рисунки правильно, а подавляющее большинство, и я в том числе, поняли эти рисунки не так.

Кстати, хорошо ли то, что сатирический рисунок, вынесенный на обложку журнала, карикатура-плакат, так сказать, боевой листок — по-разному понимается? Вина ли в этом читателя, лишенного воображения, или что-то не получилось у художника-редактора?

А, может быть, то, что рисунок имеет два противоположных смысла — как-раз его достоинство? Оставим пока этот вопрос открытым.

Итак.

Вот первый рисунок
Надпись на обложке — «Доказательство, что Европа христианская». Иисус говорит: «Христиане ходят по воде. Мусульманские дети тонут».

Давайте попробуем увидеть в нём разоблачение ханжеского общества, «тему толерантности и ксенофобии» (это из текста замечательного журналиста и уважаемого мной Айдера Муждабаева). Видимо, секрет разного восприятия рисунков заложен в интонации, с которой мы читаем текст. Художник-карикатурист нам не даёт никакой эмоциональной подсказки. Лицо Христа бесстрастно.

Можно прочесть, например, так…. Мол, смотрите, христиане — вот вам доказательство того, что Европа — христианская. Иисус, как вы видите, ходит по воде. И вы ходите по воде, христиане. У вас-то всё нормально. Вы сыты. Одеты. У вас есть крыша над головой. Вы только говорите о добре. А мусульманские дети в это время — голодные, раздетые, погибают. Помогите им! Меньше болтайте и больше делайте. Так прочли и поняли эту карикатуру уважаемые мной журналисты.

А можно прочесть совсем с другой интонацией этот самый текст. Мол, вон, видите, мусульмане, доказательство того, что Европа — христианская. Видите — христиане ходят по воде. А вот мусульманские дети — тонут. Поэтому не суйтесь в Европу, если вам дороги ваши дети.

Всё зависит, получается, только от настроя читателя. От его заранее подготовленной позиции. Выходит, читатель видит то, что он хочет увидеть.

Возникает вопрос, — это достоинство карикатуры, сатирического рисунка, вынесенного на обложку, так сказать, боевого листка, или это его недостаток? Оставим пока и этот вопрос без ответа.

А вот второй рисунок

Надпись на обложке — «Так близко к цели»

Лежит утонувший несчастный мальчик. Конечно, это образ. Но здесь, над этим образом беды — смеющийся, разводящий руками клоун из «Макдональдса». И опять всё зависит от интонации и настроя читателя.

Можно, конечно, прочесть эту картинку так… Случилось горе. Беда. Трагедия. А вы толлько смеётесь и без конца жрёте ваши гамбургеры. Ребёнку надо было сделать всего два шага до его мечты (странная, правда, какая-то мечта). И он съел бы двойной гамбургер по цене одного. Но он утонул. Утонул из-за вас. Холодных потребителей.

Но для такого прочтения карикатуры чего-то в ней не хватает. Потому что на поверхности лежит совсем другой смысл.

Мол, ты, мальчик, хотел жить в Европе. Твоей мечтой был Макдональдс и двойная порция гамбургера (кстати, почему здесь американский Макдональдс — не понятно; в карикатуре, тем более — в такой минималистской и лаконичной важна каждая деталь; тем более, в сатирическом рисунке-плакате, вынесенном на обложку). Ну что ж, извини нас мальчик. Не получилось. И клоун, улыбаясь, разводит руками.

Карикатура, сатирический рисунок, плакат, вынесенный на обложку журнала — конечно же, не всегда должен смешить. Чаще он должен раздражать, провоцировать, заставлять увидеть то или иное социальное явление под неожиданным углом зрения. Но он всегда должен бить, что называется, не в бровь, а в глаз. У него не может быть двойного прочтения. Если оно есть — то это значит, что художник и его редактор не справились с поставленной перед собой или перед ними задачей.

Но если уж рисунок так им понравился — и автору, и редактору, — то они, как профессионалы, должны были увидеть его второе прочтение — и сделать то, что обычно делают в таких случаях. Это знает любой редактор. На той же полосе, где карикатура, даётся отсыл к теме — одна или две строчки, набранные типографским шрифтом. Типа: «Европейцы за один день съедают миллиард гамбургеров. Арабские дети умирают от голода». Или: «Родители европейского ребёнка водят каждую неделю его в Диснейленд. А у арабского ребёнка нет даже маленькой игрушки».

Это защитило бы редактора и художника от нападок и не было бы никаких разночтений. Если, конечно, автор рисунка и редактор не хотели провоцировать общество. Именно двойное прочтение, иногда — взаимоисключающее, — способствует этому. Что тоже, в принципе, допустимо. Просто это другая цель и другая задача.

*

Вот типичные вопросы, на которые я часто отвечаю в течении последних лет.

Про что можно рисовать, а про что нельзя?

Рисовать можно про всё. Важно — зачем художник рисует, то есть какую цель он преследует. Важно, как он это делает, — т.е. какой использует графический язык. И важно, для кого он рисует. Т.е. художник должен учитывать ту аудиторию, которая будет смотреть его картинку.

А какую цель может преследовать карикатура и какие они бывают — карикатуры?

Карикатура может быть весёлой и только развлекать. Карикатура может высмеивать человеческие пороки. Карикатура может обратить внимание общества на то или иное социальное явление. Она может заставить думать. Если карикатур философская. Она может быть грустной, злой, провокативной. Она может быть из области черного юмора. В общем, карикатура довольно разнообразна. Но всегда нужно учитывать ту аудиторию, которая будет её смотреть.

Часто с подковыркой меня спрашивают, а можно ли рисовать карикатуры про холокост?

Обычно я говорю, вы, наверное, намекаете на мое еврейское происхождение? Вы, наверное, хотите спросить меня о том, не обидит ли меня, еврея, такой рисунок?

Я рисовать на эту тему не буду, но если кого-то веселит тема уничтожения миллионов людей еврейской национальности — то валяйте, рисуйте. Убивать я вас за это не буду, это точно. Кстати, в одной из арабских стран регулярно проходит такой конкурс карикатур. И в нём участвуют некоторые российские карикатуристы.

Но своей второй половиной я русский. Я не буду рисовать карикатуры про убитых и погибших русских.

Я совсем не армянин. Но я не буду рисовать карикатуры про геноцид армянского народа. Ну а дальше вы можете подставлять любую национальность. И дальше будет фраза «я не буду рисовать про погибших людей» — и дальше подставляйте эту национальность. Но если вы хотите рисовать про это — рисуйте. Если вы хотите смотреть картинки на эту тему — смотрите.

А можно ли запрещать рисовать на какие-то темы?

Нет, запрещать рисовать — нельзя. И наказывать за рисунок — причем любой рисунок — нельзя. Можно его обсуждать. Можно спорить. Можно объяснять. Можно презирать. Но не наказывать.

А вы поддерживали Charlie Hebdo в январе 2015 года?

Да, тогда, когда произошла трагедия в редакции Charlie Hebdo, — была совсем другая история. Те карикатуры, из-за которых погибли художники я не обсуждал и обсуждать ни с кем никогда не буду. Мне не важно, из-за какой картинки пролилась кровь. Любое обсуждение причин этой трагедии — это попытка хоть как-то оправдать убийство. Хоть частично.

История сегодняшних картинок совсем другая. И то, что мы обсуждаем эти рисунки — это нормально. Так и должно быть. Никого наказывать за них нельзя.

Только в обсуждении рисунков, и вообще в обсуждении чего бы то ни было, надо быть достаточно корректным и стараться не вешать ярлыки. И не считать того, кто понял тот или иной рисунок по-другому… дальше подставьте эпитеты сами.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

Раньше был только один «Детский мир» (далее эти два слова можно читать как в кавычках, так и без). Находился он в центре сердца нашей родины. «Детский мир» был большим, светлым, открытым, и там было много веселых игр и много разных игрушек из «настоящих» материалов.

Возник этот «Детский мир» по соседству с другим большим миром, но взрослым — и в отличие от детского, довольно мрачным и закрытым. В этом взрослом мире было тоже много игр – например, приключенческих, но в основном это были ужастики. Игрушки там были тоже, и все — тоже из натуральных материалов.

Мир взрослый наблюдал за миром детским своими слепыми окнами. Детский мир должен был вести себя правильно, и дети должны были становиться правильными взрослыми.

А в самом центре этой площади, как новогодняя елка и вечный Дед Мороз в одном лице, стоял Феликс Эдмундович. Он очень любил детей — особенно беспризорных. А тех детей, у которых были родители, любил гораздо меньше — точнее, их родителей он любил меньше.

Однажды Ф.Э.Д. ушел с площади. А в нашей жизни появилось огромное количество разных других миров, о существовании которых не подозревали ни дети ни взрослые… «Мир паркета»; «Мир обоев»; «Мир света»; «Мир плитки»; «Мир подвесных потолков» и даже «Мир фанеры».

А в моем детском мире был с меня тогдашнего величиной зеленый металлический самосвал. Он ехал сзади на веревочке и грохотал, как настоящий. Как настоящий!

Еще у меня был реактивный самолет красного флюоресцирующего цвета. Он заводился так: надо было раз десять, держа его в руках, раскручивать о пол два расположенных снизу колесика и, когда возникал рев и из дырочки в верхней его части начинали вылетать искры, – отпускать. Тогда самолет мчался по полу в другой конец маленькой комнаты, продолжая метать искры.
Искрометный был самолет.

Еще в моем детском мире был конструктор – черный, металлический, дырчатый, с винтиками и гаечками.

Правда, в моем детском мире не было двух дедушек. Их расстреляли в той, взрослой, игре, где они как раз были винтиками и гаечками.
В том большом взрослом «конструкторе».

Теперь эти два мира – детский и взрослый – соединились. Во всяком случае, в названии.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

Карикатурой больны те, кто её творит. Если ты рисуешь карикатуру, то ты мыслишь, как карикатурист и как карикатурист видишь мир. Это твой образ мысли и ты не можешь по-другому.

Я болен этой болезнью давно.

Но больны карикатурой и те, кто воспринимает её как оскорбление. Это совсем другая болезнь. Хоть и вирус, вроде-бы, один и тот же.

Есть люди, которые не способны абстрактно мыслить. Им этого не дано. Они не хорошие и не плохие. Они такие, как есть. И к уровню интеллекта их особенность не имеет никакого отношения тоже.

Рисованный персонаж у них в сознании почему-то отождествляется с реальным. Это то же самое, что если бы актёра, играющего злодеем, считали бы злодеем в жизни.

Карикатурист часто использует в карикатурах много символов, много знаков и часто образы из мифов, легенд, классической литературы, религий.

Художник не ставит перед собой цели эти образы очернить или осквернить. Цель другая. С помощью этих образов показать, обнажить, высмеять земные, человеческие пороки. Показать что вера, ДЛЯ НЕКОТОРЫХ, — прикрытие чего-то неблаговидного; что вера, ДЛЯ НЕКОТОРЫХ, — ложь и пафос; что вера, ДЛЯ НЕКОТОРЫХ, — мода; что вера, ДЛЯ НЕКОТОРЫХ, — лазейка, и тд.

ДЛЯ НЕКОТОРЫХ, я подчеркиваю.

Если ты истинный верующий, и твои чувства ранимы, — живи по религиозным правилам, религиозным канонам, соответствующим образом одевайся, соответствующим образом питайся, молись, соблюдай заповеди, и никоим образом не входи в другой мир, где твои чувства могут быть оскорблены. Береги их и не искушай себя. Не смотри «плохие» карикатуры. Не листай «плохие» журналы. Не смотри «плохие» фильмы, спектакли, выставки… Не лезь на «плохие» сайты, не читай «плохие» книги.

Ну а если уж ты сам туда, в это «плохое», полез — то вини в этом исключительно себя. Это ты оскорбил свои чувства верующего.

Будьте здоровы и держите себя в руках.
И картинки вам — не как обычно.

Внимание! Осторожно!

Чувства твои, если ты истинно верующий, могут быть оскорблены. Не смотри эти картинки. Посмотришь — тогда вини себя

⇊

⇊

⇊

⇊

⇊

⇊

⇊

⇊

Сначала в качестве преамбулы…
Несколько лет я писал еженедельные свои посты на «Эхо Москвы». Я наивно считал, что кто-то к ним прислушивается. Я наивно заканчивал каждый свой пост фразой: «Будьте здоровы и держите себя в руках». Никто этих слов не слышал.

Несколько месяцев назад я перестал писать.
Я отдал свою площадку тем, кому было что сказать. Или им казалось, что им есть что сказать. Если для кого-то показателем спокойствия является улыбка президента, то я лучше промолчу.

Болезнь развивается по своим законам.
Если пациент отказывается от лечения, помочь ему нельзя. Возможно только принудительная госпитализация, а это чревато сроком. Все, все взаимосвязано в этом мире. Агрессия и зло не имеют границ. Зло наступает по всем фронтам. Зло под маской духовности и божественной справедливости. Неважно, в каком обличье Бог.

Война идет между здравым смыслом и безумием.
Везде.

Убить средь бела дня невооруженных, безобидных, выполняющих свой профессиональный долг людей — у себя в стране, у себя дома – это чудовищный вызов и чудовищная несправедливость.
Смеховая и художественная традиция Франции уходит корнями очень глубоко. Это гигантская цивилизация. Убийство художников и журналистов – это вызов этой самой цивилизации и мировой культуре.

Убить клоуна может только рожденный от зверя.
Сказать, что эти нелюди были оскорблены – чистая глупость. Нечеловек не может быть оскорблен — у него нет этих чувств. Не объяснить им, этим нелюдям, что ответом на рисунок может быть только рисунок, ответом на слово может быть только слово. Рисовать карикатуры можно про все и на всех.

А про Холокост можно? – спрашивают часто меня некоторые граждане.
Рисуйте! Если вас смешит уничтожение миллионов в газовых камерах и это вас веселит – рисуйте… Я не буду призывать за это убивать вас, вы просто для меня будете существовать в другом пространстве и в другом мире. Как существуют многие в другом мире и в другом пространстве. Куда я не пойду. Куда я не хочу идти.

Это мой выбор.
Не ходите и вы в мой мир. В наш мир. Да еще с автоматом. Или с бейсбольной битой. Не смотрите спектакли моего (нашего) мира. Не читайте книги моего (нашего) мира. Я (мы) не ходим ведь в ваш мир?

Давайте на журналах, фильмах, программах спектаклей писать, кроме возрастных категорий, еще и список тех, кого это может оскорбить.
Впрочем, достаточно написать одну фразу «Это может оскорбить безграмотных идиотов». Но они, эти безграмотные идиоты, не примут это на свой счет. Они-то считают себя как раз грамотными и не идиотами.

Если в каком-то африканском племени оскорблением считается не проколотый большим кольцом или костью нос, то тогда что же, во всех европейских журналах надо прокалывать носы?
Хотя бы в фотошопе?

И последнее.
Если сообщество мусульман России сочло, что грех кровопролития равен греху якобы провокации, то они – соучастники этого ужасного преступления. Рисовать и писать надо продолжать то, что считаешь нужным. Как это сделали сегодня французские журналисты и французские художники, которым я безумно завидую.

Мои соболезнования всем тем, кто был близок к погибшим.

Закончу свой текст такой фразой: вы не здоровы.
И вы не умеете держать себя в руках.

Вы знаете сами, каким словом нужно заменить слово «зад». Так будет точнее.

Мой друг, Михаил Юрков, про это место знает всё, потому как он — врач-проктолог. Да ещё и кандидат медицинских наук. Он тридцать лет проработал в очень известной и старой московской городской клинической больнице №24. Из этих тридцати лет двадцать пять лет он заведовал отделением консервативной проктологии, которое он создавал с основоположником этого раздела медицины, профессором М.Х. Левитаном. Таких отделений в Москве нет.

Я пишу в прошедшем времени, потому что несколько дней назад моего друга вызвали в отдел кадров и сократили. То бишь послали в это самое место, которым он занимался более тридцати лет. Его не пригласил к себе главный врач Г. В. Родоман, ни его замы, и не сказали спасибо за преданность своему делу. Они не сделали этого хотя бы коллегиально, из уважения к альма-матер. Кстати, я, мой друг Миша и упомянутый выше главный врач Родоман заканчивали один и тот же второй московский медицинский институт. Это так, для справки.

Причина сокращения — «изменение штатного расписания». Удобная формулировка, ничего толком не объясняющая. Сократили и молодого врача из этого отделения. То есть, сократили само это отделение. Дальше в отделе кадров больницы №24 вручили уведомление о сокращении врачам отделения нефрологии, неврологии, аллергологии. При этом, сокращенным врачам дали список вакантных должностей. Список начинался с должности санитара. То есть, всех послали в зад (замените это слово тем, которое вы знаете).

У меня возникает вопрос. А что, хамство и свинство — составляющая часть реформы? Видимо, это её неотъемлемая часть. Быть хамом и свиньей и плевать на тех, кто создавал до тебя что-то важное и нужное, и делал это в течении практически всей своей жизни — это черта сегодняшнего времени. При этом, гордиться прошлым, точнее, кричать об этом на каждом углу — это тоже черта сегодняшнего времени.

Лишить сотни и тысячи врачей работы, прикрываясь благими намерениями, — это тоже черта сегодняшнего времени. Причем делать это, максимально унизив врачей. Уничтожать целые отделения. Ломать целые больницы и корпуса, включая детские больницы и корпуса детских больниц. И планировать построить на этих местах элитарные дома и гостиничные комплексы.

***

Недавняя история из жизни.

Больная пришла на приём к гинекологу. За столом в белом халате сидел молодой человек. Избегаю его описания, чтобы меня не обвинили в не толерантности.

Больная спрашивает: «А где мой доктор?» — «Вместо него — я», — отвечает на плохом русском языке смуглый молодой человек. Больная с удивлением спрашивает, заподозрив неладное: «Вы что, доктор?» — «Нет, я медбрат», — отвечает молодой человек, — «но сегодня я заменяю доктора». Больная: «До свидания!»

Это история из уст самой больной. И это называется реформа. Здесь к слову реформа вы можете прибавить другое слово — из тех, которые запретили.

***

Я отказываюсь понимать то, что происходит и как это вообще возможно. Мне казалось, что даже цинизм имеет разумные границы. Оказывается — нет.

А проктологи, скорее всего, будут лечить исключительно геморрой, судя по многочисленной рекламе. Это очень денежно. Создается ощущение, что это единственная болезнь, которой страдают российские граждане. Но нет того проктолога, который вылечит геморрой, которым страдает страна.

Будьте здоровы и держите себя в руках.
И картинки вам, как обычно.

Очень не хочется реагировать на публицистические тексты З. Прилепина. Я как-то достаточно давно зарёкся с ним не вступать ни в какие дискуссии. Но, что называется, не смог удержаться.

Упоминание мёртвых в списке якобы тех, которые, по мнению писателя, были бы сейчас в Луганске и Донецке переполнили чашку терпения.

А на каком, собственно, основании делаются такие выводы?

А если бы был жил Пушкин? Лермонтов, Толстой, Мандельштам, Ахматова, Пастернак, Цветаева, Бродский, и т. д., и т. п.?..

А если бы были живы Ленин и Сталин?

Кстати, Сталин, как мне кажется (никаких фактов и аргументов у меня нет, как и у Прилепина), наградил бы Захара, как мне кажется, Сталинской премией. А потом бы расстрелял, потому что этот писатель ему бы надоел, или отправил в лагеря. А генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев пересажал бы всех руководителей самопровозглашенных республик в психиатрические больницы с диагнозом «вялотекущая шизофрения», или даже «параноидная», где бы их принудительно лечили.

Если бы, если бы, если бы…

И, надо же, те, кто поддерживают Луганскую и Донецкую Народные Республики, по Прилепину оказываются диссидентами. С каких это пор диссиденты поддерживают генеральную линию партии и правительства?...

А те, кто не поддерживают, по Прилепину — трусы. Это же надо так мастерски передёргивать! И, вроде как, самому в это верить?..

И кто же такие «либералы» по Прилепину? Мне совсем не понятно. Ярлыки раздаются легко направо и налево. А сам-то Прилепин — кто?

Ощущение, что Прилепиных вообще два. Он точно раздвоился. Как мне кажется.

Один Прилепин написал «Обитель».

А другой Прилепин — обличитель.

Прилепин вообще всё знает за других. Сомнения ему чужды. Второму Прилепину.

И за этих самых «либералов» он, Прилепин, знает всё. Мол, «либералы» прилепинские промолчали бы, или даже радовались бы за украинских актёров и журналистов, которые стреляли бы в русских. Полная чушь!

***

И вот что интересно ещё. Это касается не только Прилепина. Я имею в виду любовь к сравнениям. Типа, «вот, мол, почему американцам можно бомбить, а нам нельзя»? А кто сказал, что американцам можно и кто сказал что это хорошо? Почему сравнивается и почему меряется только в плохом. То есть, если один наложил кучу на паркет в комнате, то почему этого же мы не можем сделать. И мы имеем право наложить кучу, и даже большую!

А почему не попадаются сравнения в хорошем и умном? Почему никто не хочет сравнить достижения в производстве, науке, в медицине? Да хотя бы в том, что рубль привязан к доллару, а не наоборот.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

И Прилепину я того же желаю.

Да он сам всё знает за всех.

И картинки вам, как обычно.