По случаю 10-летия наиболее горячей части российско-грузинской войны полагаю возможным разместить свой доклад «Как Кремль готовил и начал агрессию против Грузии. Сентябрь 1999 г. – 6 августа 2008 г.» 1. Предварительные замечания. Первое. Для того, чтобы нарисовать полную, объективную, сбалансированную картину подготовки российского руководства к агрессии против Грузии, исследователям не хватает ряда важных документов. И десять лет спустя после наиболее горячей фазы российско-грузинской войны они не имеют доступа ко многим ключевым решениям официальных российских властей, по которым можно описать действия главных действующих лиц. Поэтому автор не утверждает, что знает каждый шаг российского руководства, его мотивацию, доступные ему варианты действий, а также существенные детали осуществления его военных планов. Хотя некоторые важные детали до сих пор отсутствуют, общая картина подготовки российскими властями войны тем не менее выглядит достаточно понятной. То, что можно сделать сегодня – это предоставить возможность читателю познакомиться с наиболее полной и детальной хронологией событий с максимально аккуратным описанием того, что сейчас уже известно вполне достоверно. Получающееся полотно говорит само за себя. Не вызывает сомнения, что в дальнейшем – при появлении дополнительной информации и уточнении доступной в настоящее время – картина подготовки российским руководством войны против Грузии станет еще более полной и более впечатляющей. Второе. В этом тексте не ставится задача ни описать ответную реакцию грузинских властей на российские действия, ни предложить возможные объяснения реакции российской стороны на действия Грузии. Не вызывает сомнения, что каждая из сторон – российско-абхазско-юго-осетинская коалиция (понятна, естественно, условность термина «коалиция», являющаяся эвфемизмом термина «российское руководство»), с одной стороны, и Грузия, с другой, – сделали свои шаги навстречу военному решению кризиса или, что точнее, кризисов в своих отношениях. Тем не менее совершенно очевидно и то, что в подавляющем большинстве случаев инициатива осуществления агрессивных шагов принадлежала коалиции (точнее: российскому руководству). Из 57 случаев агрессивных действий, т.е. действий, подпадающих согласно резолюции №3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. под определение агрессии, в 53 случаях такие действия были совершено либо исключительно российской (коалиционной) стороной, либо они были совершены обеими сторонами, но российской (коалиционной) стороной они были совершены ранее, чем Грузией. Из четырех контрагрессивных действий (действий по прекращению огня и боевых действий) все четыре действия первыми были совершены грузинской стороной, при этом одно действие было повторено российской стороной с существенной задержкой по сравнению с грузинской, а три контрагрессивных действия (объявление и осуществление одностороннего прекращения огня вечером 7 августа и днем 8 августа) российской стороной так и не были повторены (см. пост «Кто выстрелил первым?»).
. Третье. Роль грузинских властей в конфликте не была исключительно пассивной. Тем не менее существующие данные убедительно опровергают часто распространяемые (и, совершенно очевидно, неверные) утверждения, согласно которым именно грузинское правительство под руководством Михаила Саакашвили сыграло решающую роль в провоцировании войны. Дело в том, что наиболее серьезные шаги, сделавшие российско-грузинскую войну неизбежной, были предприняты российским руководством в период между сентябрем 1999 г. и июнем 2003 г. Каким бы предполагаемым или реальным ни был вклад правительства Саакашвили в ухудшение российско-грузинских отношений, ни он сам, ни его коллеги по правительственной команде не занимали каких-либо постов в структурах грузинской исполнительной власти до конца ноября 2003 г. Напротив, российское руководство осуществляло серьезную подготовку к агрессии против Грузии в течение почти целого десятилетия. Следует особенно отметить, насколько детальными, тщательными, скоординированными и секретными оказались планирование и подготовка военных действий со стороны, прежде всего, российского Генерального штаба, которые застали бОльшую часть мира врасплох в августе 2008 г. Четвертое. Сегодня, кажется, уже нет дискуссии относительно причин и факторов, побудивших российское руководство начать войну против Грузии. Тем не менее отдельного обсуждения заслуживает вопрос о том, когда именно российские власти приняли принципиальное решение начать российско-грузинскую войну. Имеющаяся информация позволяет утверждать, что ключевые решения об использовании силы против Грузии были приняты еще в 1999-2001 гг. Таким образом, все последующие действия российских властей представляли собой лишь этапы реализации «общего плана», выработанного на рубеже 1990-2000-х годов. Поэтому если и есть какой-либо нерешенный вопрос, то он заключается в следующем: существовал ли общий план развязывания войны с Грузией с самого начала, или он возник в результате конкретного развития событий, лишь после провала неоднократных попыток российского руководства ослабить, подорвать и ликвидировать грузинскую государственность невоенными средствами? Пятое. Оказание российским руководством давления на Грузию отмечается с сентября 1999 г. В 2001 г. Кремлю удалось заменить руководство Южной Осетии – с искавшего мирные компромиссы с Грузией Л.Чибирова на воинствующего Э.Кокойты, – один этот факт сам по себе сделал российско-грузинскую войну неизбежной. Однако российское руководство не остановилось на этом. Осуществив массовые поставки тяжелого вооружения в Южную Осетию в январе-феврале 2003 г. (включая двенадцать танков Т-55), российское руководство в своих отношениях с Грузией намеренно выбрало путь военной конфронтации. Разместив в Южной Осетии в мае-июне 2004 г. семьдесят дополнительных танков Т-72, сотни БМП и БТР, тяжелую артиллерию, десятки РСЗО, огромное количество другой военной техники и военного снаряжения российское руководство проложило путь к полномасштабной войне. Шестое. Не менее важной темой обсуждения в последние годы был вопрос о времени принятия российским руководством решения о ведении войны против Грузии. То, что это решение было принято не в 15 часов 8 августа 2008 г., совершенно очевидно. Вопрос остается: когда? Существующая на сегодняшний момент информация позволяет сделать вывод о том, что принципиальное решение о начале массированного военного вторжения в Грузию было принято в Кремле не позже 2 августа 2008 г. Седьмое. Желание российского руководства провести агрессию против Грузии было столь сильным, что независимо от действий или бездействия грузинского руководства такая война состоялась бы все равно. Очевидно, что какие бы действия ни совершили грузинские власти, война была неизбежной. Даже сегодня, десять лет спустя со времени наиболее интенсивной фазы российско-грузинской войны, пришедшейся на август 2008 г., никто во всем мире так и не смог предложить реалистичного и убедительного варианта поведения для руководства страны, подвергшейся нападению, при следовании которому Грузии (или, например, Украине, подвергшейся аналогичной агрессии в 2014-2018 гг.) удалось бы избежать войны с могущественным соседом, решившим во что бы то ни стало провести агрессию против выбранной им жертвы. 2. Сентябрь 1999 г. – декабрь 2002 г.: первый раунд выкручивания рук. Захват президентства Южной Осетии. Шестилетний период с октября 1993 по август 1999 г. был периодом относительной стабильности и мира в российско-грузинских отношениях. В определенной степени это относилось и к отношениям Грузии с де-факто властями Абхазии и Южной Осетии. Хотя в этих отношениях было немало проблем, но все же этот почти шестилетний период радикально контрастирует как с предыдущим пятилетним периодом 1988–1993 гг., так и с последующим десятилетним периодом, начавшимся в сентябре 1999 г., когда премьер-министром России стал В.Путин. Конечно, нельзя сказать, что со всех сторон наблюдалось искреннее желание к взаимным сотрудничеству и интеграции, но все же после нескольких лет кровопролития это был период постепенного восстановления доверия между Грузией и Абхазией и особенно между Грузией и Южной Осетией. При этом российское руководство в то время (1993-1999 гг.) проводило, если не полностью нейтральную, но точно менее интервенционистскую политику, чем как до этого, так и после этого периода. Общая атмосфера на этом этапе явно контрастирует как с предыдущим пятилетним периодом – 1988–1993 гг., так и с последующими событиями начиная с 1999 г. до сегодняшнего дня. Этот период относительного спокойствия был прерван в сентябре 1999 г. На следующий месяц после назначения в России нового премьер-министра (В.Путина) именно российское правительство (а не российский президент, отвечающий согласно Конституции России за международные отношения) радикально изменило свою политику по отношению к Грузии. В одностороннем порядке оно сняло запрет на пересечение абхазского участка российско-грузинской границы мужчинами призывного возраста, введенный совместным решением президентов СНГ от 19 января 1996 г.[1] 9 ноября 2000 г. российское правительство проинформировало Тбилиси о намерении ввести визовый режим для граждан Грузии, желающих въехать на территорию России. Несмотря на энергичные протесты грузинской стороны Россия вышла из соглашения СНГ, отменившего визы в рамках Содружества, и в декабре 2000 г. ввела визовый режим для граждан Грузии. Одновременно и демонстративно российские власти ввели упрощенный визовый режим для жителей Абхазии, Аджарии и Южной Осетии.[2] Два месяца спустя, в феврале 2001 г., сотрудник российских спецслужб организовал так называемую «встречу четырех» – секретное совещание, в котором участвовал он сам, и трое, как считалось тогда, наиболее радикальных деятелей Южной Осетии. Речь идет об интеллектуальном лидере юго-осетинского национального движения Алане Чочиеве, бывшем работнике юго-осетинского обкома КПСС и к тому времени дважды премьере Южной Осетии Герасиме (Резо) Хугаеве, а также бывшем торговом представителе Южной Осетии в Москве Эдуарде Кокоеве (Кокойты), пользовавшимся сомнительной репутацией в качестве бизнесмена и профессионального борца. Целью встречи была выработка стратегии, которая не позволила бы действовавшему тогда президенту Людвигу Чибирову победить на президентских выборах, запланированных на конец года.[3] Л.Чибиров, историк по образованию и профессор осетинской истории, был президентом Южной Осетии с 1996 г. Он искренне пытался найти компромисс с властями Грузии в решении двустороннего конфликта и был готов согласиться на статус расширенной автономии для Южной Осетии в составе Грузии. Как минимум трижды он встречался с Эдуардом Шеварднадзе – во Владикавказе в 1996 г., в Джаве в 1997 г. и в Боржоми в 1998 г. В 1999 г. при посредничестве ОБСЕ Л.Чибиров и Э.Шеварднадзе подписали совместный документ, который будучи парафированным 14 июля 2000 г. в пригороде Вены Бадене, получил название Баденского и который открывал путь мирного разрешения грузино-осетинского конфликта.[4] Баденский документ стал высшей точкой в процессе укреплении доверия между двумя этническими общинами после столкновений конца 1980-х – начала 1990-х годов и одновременно политическим приговором для Чибирова. Для российского руководства такой путь эволюции грузино-осетинских отношений был абсолютно неприемлемым.
Вскоре после «встречи четырех» стало ясно, что А.Чочиев не готов играть роль, отводившуюся для него российским руководством (в последующие годы он подвергся преследованиям не только со стороны юго-осетинских, но и северо-осетинских властей, был арестован и вынужден был скрываться). Г.Хугаев не смог преодолеть регистрационные барьеры. Единственным кандидатом, поддержанным российскими властями на президентских выборах ноября 2001 г., оказался Э.Кокойты. Во втором раунде выборов 6 декабря 2001 г. Кокойты был избран президентом Южной Осетии, набрав 53% голосов. 9 января 2002 г. он назначил Г.Хугаева премьер-министром. Несколько дней спустя, в январе 2002 г., Эдуард Кокойты провел встречу за закрытыми дверями с представителями юго-осетинской элиты: в ней приняли участие примерно 50 наиболее авторитетных деятелей региона. Кокойты изложил им план, рассчитанный на то, чтобы добиться официальной независимости Южной Осетии путем развязывания войны с Грузией. Большинству участников встречи его предложение показалось настолько экстравагантным, что они сочли его абсолютно неприемлемым.[5] В последующем все участники встречи, кто возражал Кокойты, исчезли с юго-осетинской политической сцены: кто-то покинул республику, кто-то оказался в цхинвальской тюрьме, кто-то ушел из жизни при невыясненных обстоятельствах.
По настоянию Кокойты в марте 2002 г. парламент Южной Осетии принял постановление с просьбой к российским властям о признании независимости республики и принятии ее в состав Российской Федерации.[6] Спикер юго-осетинского парламента Станислав Кочиев лично доставил это обращение в Москву.
Летом того же года правительство России начало подготовку к массовой выдаче российских паспортов жителям Южной Осетии, Абхазии и Аджарии. В июне 2002 г. российский парламент внес соответствующие поправки в Закон о гражданстве, что вызвало резкий протест грузинского президента Э.Шеварднадзе.[7] Тем не менее к 4 апреля 2003 г. 56% населения Южной Осетии стали владельцами российских паспортов.
[8] Тем временем российско-грузинские отношения продолжали ухудшаться. Россия потребовала от Грузии разрешение на использование ее воздушного пространства для поддержки своих операций в Чечне. 6 августа 2002 г. российские ВВС нанесли бомбовый удар по территории Грузии в Панкисском ущелье. Это привело к жертвам среди мирного населения: один человек погиб, несколько получили ранения. Грузия выразила протест, но российские власти категорически отвергли сам факт действий ее авиации в этом районе.[9] Однако миссия ОБСЕ в Грузии, проведя тщательное расследование, подтвердила факт бомбардировки российскими самолетами грузинской территории.
Под воздействием российского руководства началась координация действий Цхинвали и Сухуми. 7-8 сентября 2002 г. Кокойты нанес визит в Сухуми и подписал – очевидно, по указанию и при поддержке Москвы – договор с Абхазией о военном союзе против Грузии.[10] Несколько дней спустя, в первую годовщину терактов 11 сентября в Соединенных Штатах, российский президент Владимир Путин предъявил Грузии ультиматум, охарактеризовав ее как страну, от которой исходит «террористическая угроза».
[11] Путин, ссылаясь на статью 51 Устава ООН, заявил о готовности России применить военную силу против Грузии.
[12] 22 ноября Шеварднадзе дал ответ на путинский ультиматум. Выступая на саммите НАТО в Праге, он заявил о намерении страны вступить в Североатлантический альянс.
[13] Спираль эскалации напряженности продолжала раскручиваться. В конце 2002 г. Кокойты начал расставлять на государственные посты в Южной Осетии представителей российских «силовых министерств» (министерства обороны, в т.ч. ГРУ, ФСБ). Кроме того, несмотря на резкие протесты Тбилиси, российские власти 25 декабря 2002 г. возобновили железнодорожное сообщение между Россией и Абхазией, остановленное по решению президентов стран СНГ в 1996 г.[14] Таким образом, еще в 1999-2002 гг. Россия начала оказывать жесткое давление на правительство Шеварднадзе, добилась избрания «своего человека» в Южной Осетии, предприняла шаги, ставившие под угрозу территориальную целостность Грузии, и даже приступила к военным акциям, одновременно пытаясь подорвать репутацию этой страны на международной арене, изображая ее прибежищем террористов. 3. Бряцание оружием и «битва за Аджарию», январь 2003 г. – апрель 2004 г. 15 января 2003 г. Эдуард Кокойты вновь обратился к Владимиру Путину с просьбой о признании независимости Южной Осетии. 2 февраля 2003 г. российское руководство отреагировало на эту просьбу, переправив в Южную Осетию через Рокский тоннель значительную партию военной техники и снаряжения, включая двенадцать танков T-55.[15] Данная акция строго соответствует критериям агрессии, установленным ООН. Боевая техника и вооружение были размещены в северной части региона – в поселке Джава, куда международные наблюдатели в зоне конфликта доступа не имели. Эта передача современного тяжелого вооружения Москвой произошла за девять месяцев до «революции роз» и прихода к власти Михаила Саакашвили в ноябре 2003 г. Ни при каких условиях ответственность за «провоцирование» российского руководства на такие действия не может быть возложена на М.Саакашвили и его правительство.
В этот период камнем преткновения в отношениях между Тбилиси и Москвой стал вопрос о российских военных базах в Грузии: российская сторона затягивала выполнение обязательств, взятых на себя в ходе Стамбульского саммита ОБСЕ в 1999 г. Во время двусторонних переговоров о выводе российских войск из Грузии, проходивших 18-19 февраля 2003 г., Тбилиси потребовал завершить этот процесс в течение трех лет, т.е. к началу 2006 г. Москва утверждала, что сможет эвакуировать базы лишь через одиннадцать лет, к 2014 г. Другим инструментом давления на Грузию стал отказ российской стороны от участия в очередном заседании Смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта в Вене, запланированном на 20–21 февраля 2003 г.[16] В июле того же года Россия еще раз нарушила международное эмбарго, введенное в отношении Абхазии в 1992–93 гг., направив туристическое судно из Сочи в Сухуми. В том же месяце де-факто власти Южной Осетии отозвали свою подпись под Баденским документом.[17] Угрозы Москвы в адрес Грузии продолжались. 2 октября 2003 г. министр обороны Сергей Иванов заявил, что Россия не исключает возможность нанесения превентивных ударов в различных регионах мира «для обеспечения свой безопасности».[18] В свете бомбардировки Панкисского ущелья в августе 2002 г. это заявление было воспринято как словесная подготовка к новому удару по Грузии и как попытка Кремля воспользоваться прецедентом, созданным Соединенными Штатами в ходе операции в Ираке.
После откровенно подтасованных парламентских выборов в Грузии 2 ноября 2003 г. Шеварднадзе резко активизировал телефонные контакты с Путиным. Что касается лидера Аджарии Аслана Абашидзе, то он общался с российскими коллегами не только по телефону, но и лично, за короткий срок нанеся целую серию визитов в Москву. Впервые со времени выборов он прилетел в Москву 13 ноября 2003 г. Он приезжал в российскую столицу также 29 ноября 2003 г., 14 января, 7 февраля и 3 марта 2004 г. Всего, таким образом, с середины ноября 2003 г. он нанес в Россию, как минимум, пять визитов. Шестой визит – 6 мая 2004 г. – оказался (к настоящему времени) последним. 23 ноября 2003 г. российский министр иностранных дел Игорь Иванов, направленный Путиным в Тбилиси в качестве посредника, способствовал достижению договоренности об отставке Шеварднадзе. В результате к власти в Грузии пришел триумвират – Михаил Саакашвили, Зураб Жвания и Нино Бурджанадзе. После «революции роз» консультации между Москвой и сепаратистскими регионами Грузии интенсифицировались. В ходе совещания в Москве 29 ноября Игорь Иванов обсуждал вопросы стратегии и тактики с российскими «доверенными лицами» в Грузии: лидерами Южной Осетии и Аджарии Эдуардом Кокойты и Асланом Абашидзе, а также премьер-министром Абхазии Раулем Хаджимбой (президент Абхазии Владислав Ардзинба не смог участвовать во встрече по состоянию здоровья). Одно из принятых на совещании решений было связано с ускорением процесса предоставления российского гражданства жителям этих трех грузинских территорий. МИД России приступил к изготовлению для этих регионов десятков тысяч бланков паспортов. Четыре дня спустя в отношении Аджарии был введен новый, еще более упрощенный, визовый режим.[19] 11 февраля 2004 г. в Москве состоялась первая встреча Владимира Путина с только что избранным президентом Михаилом Саакашвили. Российский лидер обратился к грузинскому коллеге с двумя просьбами: во-первых, воздержаться от требований вывода российских военных баз из Грузии, и, во-вторых, «хорошо беречь» грузинского министра госбезопасности Валерия Хабурдзания (то есть сохранить его на этом посту).[20] Вернувшись в Тбилиси, Саакашвили пятью днями позже (16 февраля) объявил о радикальной реформе Министерства госбезопасности и переводе Хабурдзания на должность заместителя генерального прокурора. Через некоторое время Хабурдзания покинул Грузию и оказался в Москве на посту исполнительного вице-президента корпорации «Система». В 2013 г. он заявил о намерении вернуться в Грузию и создать там там «первую по-настоящему пророссийскую партию»
[21]. Одним из первых шагов Саакашвили на посту главы государства стала ликвидация «удельного княжества» Абашидзе в Аджарии в результате массовых народных акций по методу, похожих на те, что происходили в ходе «революции роз». Москва отреагировала без промедления. Путин вновь отправил министра иностранных дел Игоря Иванова в Грузию для урегулирования кризиса, но тот не смог предотвратить события, получившие название «аджарской революции». 6 мая 2004 г. Иванов на своем самолете вывез Абашидзе из Батуми в Москву. В состоявшемся после этого телефонном разговоре Саакашвили поблагодарил Путина за вклад в мирное разрешение кризиса. Ответ Путина был жестким: «А сейчас запомните: мы не вмешивались в Аджарии, но не ждите от нас подарков в Южной Осетии и Абхазии».[22]
[5] Информация предоставлена одним из участников встречи – Дмитрием Санакоевым.
[7] «Georgia Protests about Russian Citizenship Law Amendments,» Rustavi-2 Television 1600 GMT, 10 June 2002.
[8] Марина Перевозкина, Автономный режим, «Московский Комсомолец», 4 апреля 2004 г., [www.mk.ru/numbers/268/article8775.htm]
[9] Российский министр обороны отрицает бомбардировку Панкиси, «Интерфакс», 26 августа 2002 г.
[10] «Breakaway States Get Together», Institute for War and Peace Reporting, Caucasus Reporting Service no. 146, 12 September 2002.
[14] «Kurieri,» Rustavi-2 Television 1700 GMT, 26 December 2002.
[15] Информация предоставлена автору Дмитрием Санакоевым: в то время ему, высокопоставленному чиновнику в правительстве Южной Осетии, была поручена приемка танков; «South Ossetian Leader Denies Georgian Reports on Deployment of Tanks,» Prime News Agency Tbilisi, 28 February 2003.
[18] Россия: «Военинформ», военный информационный бюллетень за октябрь 2003 г., Информационное агентство Министерства обороны РФ «Военинформ», 11 декабря 2003 г.
[19] «Georgia protests over Russian visa move,» Rustavi-2 TV, 9 December 2003.
[20] Давая показания парламентской комиссии по расследованию событий, приведших к войне, Саакашвили сообщил следующее: «Он (Путин) сказал, что ваш министр безопасности, действующий, является нашим другом, мы просим вас беречь его и иметь хорошие отношения с ним. Разговор был о Валерии Хабурдзания. У меня никаких личностных претензий к Валерию Хабурдзания не было, но это факт, что Путин, лидер того государства, которое нас бомбило, вдруг заявил, что наш министр безопасности является их другом, и не трогать его поэтому». «Аласания ушел в отставку с политическими планами», Civil Georgia, 6 декабря 2008 г. http://www.civil.ge/eng/article.php?id=20086
Оригинал
4. Май 2004 г. – апрель 2005 г.: Эскалация напряженности. Российские наступления на паспортном, транспортном и энергетическом направлениях. «Битва за абхазское президентство». После аджарского кризиса произошел качественный перелом в отношениях Москвы с Грузией. Военный и административный контроль России над Абхазией и Южной Осетией был усилен, поставки оружия в эти регионы вышли на новый уровень, ускорена раздача российских паспортов для их жителей. В этот период российские власти также предприняли попытку (оказавшуюся неудачной) навязать Абхазии нового лидера, в отличие от того, что им удалось сделать в Южной Осетии. Через несколько дней после аджарского кризиса российский президент подписал, очевидно, секретный указ правительству России с поручениями по Южной Осетии. В соответствии с ним, в частности, было начато строительство военных баз в Джаве (Изиугоми) и Цхинвали, открытие при Владикавказском военном училище специального отделения для курсантов из Южной Осетии, а также направление в регион нескольких десятков российских военных инструкторов. Речь шла и о переводе российских офицеров в Южную Осетию для прохождения воинской службы, а также о назначении российских граждан руководителями силовых структур самопровозглашенной республики.[1] Цель состояла в том, чтобы превратить слабо организованное, плохо вооруженное и необученное юго-осетинское ополчение в настоящую регулярную армию численностью до 7000 человек.
[2] 25 мая 2004 г. МИД РФ начал последний этап паспортизации населения Южной Осетии. Уже 7 июня парламент самопровозглашенной республики обратился к Госдуме России с просьбой признать ее независимость и защитить проживающих в регионе «российских граждан».[3] Стоит отметить, что именно с этого момента Андрей Кокошин, тогдашний председатель думского Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками, заговорил о том, что Россия обязана защищать своих новообретенных граждан.
[4] После проведении грузинскими властями операций по борьбе с контрабандой на Эргнетском рынке напряженность в Южной Осетии усилилась. 2–6 июня Россия передала Цхинвали 70 основных боевых танков T-72, 20 установок залпового огня «Град», и более 200 переносных зенитно-ракетных комплексов «Игла».[5] Министром обороны Южной Осетии был назначен Анатолий Баранкевич – полковник российской армии, имевший боевой опыт участия в афганской и чеченских войнах.
[6] 15 июня юго-осетинские войска попытались воспрепятствовать сооружению дороги, которая должна была соединить грузинское село Эредви с грузинским анклавом к северу от Цхинвали: с селами Курта и Тамарашени. На следующий день Россия прекратила подачу электроэнергии в Грузию. 8 июля грузинские власти захватили девять грузовиков с российским оружием и боеприпасами, предназначенными для Южной Осетии.[7] Днем позже пятьдесят грузинских миротворцев были разоружены и подвергнуты публичному унижению: их заставили встать на колени на центральной площади Цхинвали. Репортаж об этом многократно передавался по основным российским телеканалам.
[8] В ту же ночь контролируемые грузинскими властями села Тамарашени и Курта, а также грузинские блок-посты на их окраинах были подвергнуты артиллерийскому обстрелу.
[9] Ведущий российского телеканала ОРТ Михаил Леонтьев заявил в эфире: «
Мы расставили грузинам ловушку. И на сей раз, похоже, они в нее попались».
[10] Днем позже российский МИД обвинил Грузию в «организации провокаций» и пообещал, что Москва защитит российских граждан в Южной Осетии. В ту же ночь в результате обстрела юго-осетинской артиллерией было ранено трое грузинских миротворцев и один полицейский. Перестрелки в Южной Осетии продолжались до 20 августа 2004 г., после чего грузинские войска покинули регион. К этому моменту погибло 19 грузинских солдат и пятеро осетин.
[11] Нападение террористов на школу в северокавказском городе Беслане 1-3 сентября 2004 г. было использовано российским руководством в качестве предлога для дальнейшей централизации власти в самой России, а также для усиления давления на Грузию. Некоторые грузинские журналисты, освещавшие трагедию в Беслане, добирались до города по Военно-грузинской дороге. 4 сентября со ссылкой на «террористическую угрозу» российские власти закрыли движение по этой магистрали через таможенный пункт Ларси – последний из трех таких пунктов на российско-грузинской границе, остававшийся под контролем Тбилиси (два других – Рокский тоннель и переход через реку Псоу – контролировались соответственно де-факто властями Южной Осетии и Абхазии).[12] Три недели спустя, когда граница с Грузией все еще оставалась закрытой, Россия установила прямое автобусное сообщение между российским городом Сочи и столицей Абхазии Сухуми.
[13] Напряженность в Южной Осетии несколько спала, но угрозы Москвы применить силу не прекратились. 8 и 12 сентября начальник Генштаба российских вооруженных сил Юрий Балуевский и министр обороны Сергей Иванов заявили о готовности Москвы наносить превентивные удары по объектам, расположенным за пределами России. 11 сентября президент России Путин распорядился сформировать две горно-стрелковые бригады численностью в 4500 военнослужащих каждая.[14] Министр обороны Иванов намекнул: перед этими соединениями будут ставиться «совершенно новые» задачи, «
принципиально отличающиеся от [задач] других подобных частей».
[15] Развитие событий вскоре показало, что слова об ударах за пределами России адресовались именно Тбилиси. 14 и 20 сентября 2004 г. взрывами были уничтожены участки высоковольтных линий электропередачи «Картли-2» и «Кавкасиони» на территории Грузии, в результате чего многие районы страны остались без электроэнергии. 9-10 октября новые взрывы нанесли сильнейшие повреждения ЛЭП «Картли-2» и «Лиахви», а также уничтожили линии электропередачи в Западной Грузии. 20 октября Михаил Саакашвили заявил о нейтрализации устроившей эти взрывы группы диверсантов из Южной Осетии.[16] В Абхазии тем временем приближались президентские выборы. В конце августа Путин принял в своей сочинской резиденции абхазского премьера Рауля Хаджимбу. Эта встреча спровоцировала резкую отповедь со стороны грузинского правительства, но она же дала понять, кого Москва хотела бы видеть преемником больного Ардзинбы после выборов, запланированных на 11 октября. Однако «помазание» рукой Путина, судя по всему, не принесло Хаджимбе дополнительных голосов: его легко победил Сергей Багапш. Москва была настолько недовольна таким результатом, что между сторонниками двух претендентов началось открытое противостояние. Оно продолжалось до тех пор, пока 1 ноября обоих не вызвали в Москву.[17] Российские власти потребовали от Багапша выйти из борьбы, но тот отказался уступить и продолжал заявлять о своей победе. За несговорчивость Багапша Москва наказала весь регион: 15 ноября был закрыт абхазский участок российско-грузинской границы, 1 декабря – прервано железнодорожное сообщение с республикой, а 2 декабря – введен запрет на импорт абхазской сельхозпродукции. Затем в Сухуми отправилась специальная делегация из представителей российских силовых ведомств. После изнурительных переговоров 6 декабря было достигнуто соглашение о разделе власти между Багапшем и Хаджимбой при санкции договоренности со стороны российского руководства.
[18] Неспособность Москвы обеспечить победу своего кандидата свидетельствовала об ограниченности ее влияния в Абхазии по сравнению с Южной Осетией. Однако контроль над силовыми структурами абхазского правительства Россия сохранила.
Российское руководство развернуло кампанию по заполнению основных постов в силовых ведомствах обоих регионов за российскими офицерами и чиновниками. 17 января 2005 г. председателем юго-осетинского КГБ (сохранившего это название с советских времен) стал начальник управления Федеральной службы безопасности (ФСБ) по Республике Мордовия Анатолий Яровой.[19] В марте 2005 г. генерал-лейтенант Анатолий Зайцев, бывший заместитель командующего Забайкальским военным округом, уже занимавший к тому времени пост заместителя министра обороны Абхазии, был назначен вдобавок и начальником Генштаба вооруженных сил республики.
[20] 25 апреля 2005 г. бывший начальник штаба МВД Республики Северная Осетия – Алания Михаил Миндзаев занял должность министра внутренних дел Южной Осетии.
[21] 4 июля 2005 г. правительство Южной Осетии возглавил коммерческий директор Курской топливной компании и давний деловой партнер Кокойты Юрий Морозов.
Эти назначения сопровождались эскалацией подрывной деятельности российских спецслужб в Грузии. Особенно вопиющим инцидентом стал взрыв полицейского участка в грузинском городе Гори 1 февраля 2005 г., в результате которого трое полицейских погибли, а еще 17 получили ранения. В ходе расследования, проведенного грузинским Министерством внутренних дел и длившегося пять месяцев, было установлено, что взрыв организовала российская военная разведка – ГРУ.[22] На этом фоне все нагляднее проявлялась поддержка Москвой двух сепаратистских регионов. Так, в ходе визита в Тбилиси министр иностранных дел России Сергей Лавров отказался возложить венок к памятнику грузинам, погибшим в борьбе за территориальную целостность Грузии (в Абхазской войне). Однако несколькими неделями спустя – 3-4 апреля 2005 г. – Лавров на официальном уровне принял в Москве министров иностранных дел Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, как будто бы они представляли независимые государства. На следующий день с Багапшем и Кокойты в своей сочинской резиденции встретился Путин.[23] Кадровые перестановки в Абхазии и Южной Осетии обеспечили российскому руководству эффективный контроль над обеими провинциями. С начала 2005 г. российская телекоммуникационная фирма «Мегафон» была подключена к созданию в Южной Осетии отдельной, не связанной с грузинской, системы мобильной связи, предназначенной для использования российскими военными и спецслужбами.[24] С 2004 г. российские власти существенно увеличили экономическую помощь двум этим регионам Грузии, постепенно повышая субсидии – в 2008 г. объем российской финансовой помощи Южной Осетии, к примеру, уже вдвое превысил ВВП самой республики. Основная часть субсидий направлялась на военные расходы, составлявшие до 50% ВВП Абхазии и 150% ВВП Южной Осетии – последняя, надо полагать, поставила в этом смысле мировой рекорд.
5. Срок начала войны определен. Атаки на «винном» и «минеральном» фронтах, май 2005 г. – август 2006 г. 30 мая 2005 г. министр иностранных дел Грузии Саломе Зурабишвили и ее российский коллега Сергей Лавров подписали наконец совместное коммюнике о сроках и графике вывода российских военных баз из страны. В соответствии с этим документом все российские военнослужащие должны были покинуть Грузию к концу 2008 г. Это решение грузинской стороной было расценено как серьезный дипломатический успех Тбилиси в деле обеспечения суверенитета страны. В тот момент, похоже, никто не понял, что график эвакуации российских военных баз из Батуми и Ахалкалаки совпадал со сроками, установленными для себя российским руководством не только для легализации военных баз, нелегально существовавших в то время на территории Абхазии и Южной Осетии, а также создания там новых баз, но и для открытых военных действий против Грузии, которые привели бы к пленению военнослужащих баз, находившихся в Ахалкалаки и Тбилиси. К началу 2006 г. российские военные поставки Абхазии и Южной Осетии достигли такого масштаба, что по общему объему арсенал вооружений, снаряжения и боеприпасов этих двух регионов с совокупным населением в 250 тыс. человек превзошел соответствующие показатели Грузии с населением 4,5 млн. чел. К началу 2008 г. два мятежных региона обладали запасами оружия и снаряжения (полученными к тому же бесплатно), вдвое большими, чем имелось в распоряжении Тбилиси. По темпам роста вооружений и уровню милитаризации оба региона, в особенности Южная Осетия, в 2003-2008 гг. не имели себе равных в мире. Поскольку решение начать войну к тому времени уже было принято, российскому руководству стало незачем скрывать свои намерения. 26 января 2006 г. на заседании Совета Безопасности ООН российская сторона отказалась от прежней поддержки главного принципа, на котором основывались усилия международного сообщества по урегулированию грузино-абхазского конфликта, – определения статуса Абхазии в рамках грузинского государства – и исключила из проекта резолюции Совбеза ООН ставшее к тому времени общепринятым (хотя пока только теоретически) упоминание о Баденском документе. Более того, Москва объявила, что этот документ не следует рассматривать в качестве основы для переговоров о статусе Абхазии.[25] 31 января 2006 г. в ходе пресс-конференции Владимир Путин заметил: «
Если кто-то считает, что Косово можно предоставить полную государственную независимость, то тогда почему мы должны отказывать в этом абхазам или южноосетинам?» Одновременно президент России дал указание министру иностранных дел Сергею Лаврову выработать «универсальную» правовую формулу по вопросу о независимости Косово, которую можно было бы применять в других аналогичных случаях.
[26] В марте помощник российского премьера заявил, что решение об объединении Северной и Южной Осетии «в принципе» уже принято.
[27] В мае МИД России приступил к консультациям с Абхазией, Южной Осетией и Приднестровьем о статусе этих территорий.
В феврале 2006 г. 58-я армия Северокавказского военного округа (СКВО) провела масштабные учения, на которых отрабатывались задачи по «оказанию немедленной помощи российскому миротворческому батальону в Южной Осетии». В ходе учений ряд частей выдвинулся по Транскавказской магистрали в районы, непосредственно прилегающие к Рокскому тоннелю на российско-грузинской границе. В Южной Осетии усиливалось российское кадровое присутствие: 3 марта 2006 г. полковник Николай Долгополов, прежде возглавлявший управление ФСБ России по Республике Мари-Эл, сменил Анатолия Ярового во главе юго-осетинского КГБ.[28] В том же месяце Кокойты направил в Конституционный суд Российской Федерации запрос о признании Россией независимости Южной Осетии.
[29] Москва перешла и к более целенаправленному использованию экономических рычагов давления. В декабре 2005 г. главы российских энергетических компаний, работавших в Грузии, были вызваны в Администрацию президента России; им задали вопрос: можно ли прекратить подачу топлива и электроэнергии через границу. [30] Бизнесмены ответили отрицательно, но на этом дело не закончилось. Через несколько недель, 22 января 2006 г., серия одновременных взрывов на территории Северной Осетии вывела из строя два газопровода и линию электропередачи, соединявшие Россию и Грузию.
[31] В результате взрывов в разгар зимы – одной из самых холодных за десятилетие – была прекращена подача газа и электроэнергии в Грузию. 26 января еще один взрыв повредил высоковольтную линию, по которой снабжались электричеством восточные районы Грузии.
В течение 2006 г. Кремль последовательно пытался нанести Грузии экономический ущерб, чтобы «покарать» Тбилиси за противодействие российской подрывной деятельности на своей территории. В конце марта грузинские власти задержали офицера российского ГРУ Бойко за шпионскую деятельность. Тбилиси без лишнего шума депортировал разведчика, не став раздувать этот инцидент.[32] Тем не менее 29 марта российское правительство запретило импорт грузинских вин со ссылкой на медико-санитарные причины.
[33] В мае последовал запрет на ввоз популярных марок грузинской минеральной воды – «Боржоми» и «Набеглави».
[34] Наконец, чтобы у Тбилиси не оставалось никаких сомнений относительно направленности всех этих шагов, министр обороны Сергей Иванов выступил с заявлением: «
у России всегда есть право на превентивный удар».
[35] В дополнение к двум уже имевшимся у России военным базам в Южной Осетии Москва в марте 2006 г. начала сооружать еще одну базу в Элбаките – в двух километрах к северо-востоку от Джавы. [36] База была рассчитана на размещение 2500 военнослужащих. Складские помещения на базах в Очамчире и Гали (Абхазия) были расширены, чтобы обеспечить хранение вооружения, снаряжения и топлива для 100 тыс. военнослужащих.
[37] Под очевидным воздействием Москвы 14 июня на саммите в Сухуми лидеры Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья подписали Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, а также декларацию о создании Сообщества «За демократию и права народов».[38] Они взяли на себя обязательства оказывать друг другу военную помощь в чрезвычайных ситуациях и решили создать совместные миротворческие силы на тот случай, если российские миротворцы будут выведены из трех регионов. Главы непризнанных республик также заявили о своей лояльности российским властям. Владимир Путин, в свою очередь, объявил, что судьбу этих республик определит воля их народов в соответствии с принципом самоопределения наций. Две недели спустя он подчеркнул: Россия сохранит свои миротворческие контингенты в этих регионах «несмотря на провокации».
[39]
[3] «South Ossetia urges Russian Parliament to recognize its Independence,» Rustavi-2 TV, 7 June 2004.
[4] Кокошин заявил: «Российские граждане составляют большую часть населения, проживающего на территории Южной Осетии и Абхазии. Россия обязана защищать их жизнь, здоровье, имущество, честь и достоинство всеми доступными средствами, как это делают США и другие западные страны». См. «Россия должна использовать любые средства для защиты соотечественников в Грузии, утверждает высокопоставленный парламентарий», «Интерфакс-АВН» (Агентство военных новостей), 1 июня 2004 г.
[9] «Обстрел грузинской деревни в зоне грузино-осетинского конфликта», «Интерфакс», 10 июля 2004 г.
[10] ОРТ, 11 июля 2004 г.
[17] «Оба кандидата в президенты Абхазии прибыли в Москву для переговоров», ИТАР-ТАСС, 2 ноября 2004 г.
[18] «Кандидат в президенты Абхазии называет главного союзника в качестве будущего премьера», Информационное агентство «Апсныпресс», Сухуми, 8 декабря 2004 г.
[20] «В Абхазии назначены руководители Министерства обороны», Информационное агентство «Апсныпресс», Сухуми, 23 марта 2005 г.
[21] «Georgia: New interior minister appointed in South Ossetia» Kavkasia-Press news agency, Tbilisi – 26 April 2005.
[22] «Georgian interior minister proud of «high precision» work on Gori blast case», Imedi TV, Tbilisi, 27 July 2005; «Georgian minister says Russia not helping with car bomb probe», Radio 1, Tbilisi — 10 November 2005; «Georgian TV shows documentary on Gori car bombing», Rustavi-2 TV, Tbilisi, 1 February 2006.
[26] «Путин призывает к «универсальному подходу» при разрешении межэтнических конфликтов», РТР, 31 января 2006 г.
[27] «Единая Осетия: правительство России готово присоединить грузинскую республику», «Ведомости», 23 марта 2006 г.
[29] «Georgia dismisses South Ossetian unification appeal to Russia» Prime-News, Tbilisi — 22 March 2006.
[31] «Georgian leader accuses Russia of «major act of sabotage,» Rustavi -2 TV, Tbilisi — 22 January 2006
[33] «Главный санитарный врач России требует ввести запрет на ввоз молдавских и грузинских вин», «Интерфакс», 27 марта 2006 г.
[34] «Россия может запретить импорт еще одной марки грузинской минеральной воды», РТР, 6 мая 2006 г.
[35] RFE/RL, 12 July 2006.
[38] «Непризнанные республики на территории Грузии и Молдовы планируют укреплять сотрудничество», «Эхо Москвы», 14 июня 2006 г.
[39] Сергей Благов, «Путин заявляет Тбилиси: наши миротворцы останутся на месте», Eurasia Insight, 27 июня 2006 г., http://www.eurasianet.org/departments/insight/articles/eav062706.shtml.
Оригинал
30 июня 2006 г. Путин издал указ о создании к 1 декабря 2007 г. двух горно-стрелковых бригад. В качестве мест их дислокации были определены Ботлих в Дагестане и станица Зеленчукская в Карачаево-Черкесии – населенные пункты, расположенные на высоте более двух тысяч метров над уровнем моря, в 50-60 километрах от государственной границы с Грузией.[1] Расходы, связанные с формированием этих соединений общей численностью 9 тыс. военнослужащих составили 23 миллиарда рублей, или, по валютному курсу того времени, около одного миллиарда долларов
[2], что было лишь немногим меньше всего оборонного бюджета Грузии с армией в 32 тыс.чел. в год ее пиковых военных расходов в 2008 г.
Неделей позже, 7 июля, Совет Федерации принял закон, позволявший российскому президенту использовать вооруженные силы страны за пределами национальной территории «для пресечения международной террористической деятельности».[3] Вскоре после этого вице-премьер Южной Осетии Борис Чочиев объявил: 98% жителей региона уже получили российское гражданство. Напряженность вокруг сецессионистских территорий возросла после того, как после мятежа Верхнем Кодори местного лидера Эмзара Квициани 23-25 июля 2006 г. Тбилиси провел полицейскую операцию по восстановлению реального контроля над Кодорским ущельем – единственным районом Абхазии, остававшимся под властью Грузии после 1993 г.
6. «Шпионская война», сентябрь-ноябрь 2006 г. Началом новой фазы эскалации стало 27 сентября 2006 г., когда министр внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили объявил о разоблачении шпионской сети, действовавшей под руководством офицеров ГРУ. В результате операции, проведенной грузинской контрразведкой, были задержаны четверо российских офицеров и 11 грузинских граждан.[4] Сразу же после этого посол Грузии был вызван в российский МИД для дачи разъяснений. В ответ на это МВД Грузии распространило видеозаписи показаний пяти грузинских граждан, признавшихся в сотрудничестве с российской военной разведкой, а также кадры, на которых российские офицеры передавали им деньги. Бывший президент Шеварднадзе подтвердил: у грузинских спецслужб уже давно имелись данные о шпионской деятельности России на территории страны.
Реакция Кремля на этот инцидент стала поистине беспрецедентной. Москва потребовала созыва экстренного заседания Совета Безопасности ООН по «абхазскому вопросу». Одновременно российское посольство в Тбилиси прекратило прием заявлений на получение виз от грузинских граждан, посол Вячеслав Коваленко был отозван в Москву, а российское МЧС направило в Грузию самолет для эвакуации семей российских военнослужащих и дипломатов. Министр обороны Сергей Иванов заявил, что «бандитизм в Грузии приобрел государственные масштабы»,[5] а МИД порекомендовал россиянам «воздержаться от поездок в Грузию». В ответ спикер грузинского парламента Бурджанадзе расценила действия Москвы как «политический шантаж», а Саакашвили назвал реакцию российского руководства «истерической».
[6] 29 сентября для четырех российских разведчиков и десяти грузинских граждан тбилисский суд избрал мерой пресечения содержание под стражей. Еще трое российских офицеров были признаны виновными в шпионаже заочно. В ответ Москва эвакуировала из Тбилиси оставшихся российских граждан,[7] объявила на базах в Грузии состояние повышенной боевой готовности, и сообщила о приостановке вывода военнослужащих с баз в Ахалкалаки и Батуми. Грузинское посольство в Москве было окружено нарядами милиции и ОМОНа, российские войска на Северном Кавказе, приведенные в состояние полной боеготовности, выдвинулись к границе, а Черноморский флот России начал широкомасштабные учения у побережья Грузии. Наращивая давление на экономическом «фронте», глава Федеральной миграционной службы России Вячеслав Поставнин пообещал депортировать из страны большинство грузинских рабочих-мигрантов и ужесточить контроль над теми, кто останется.
[8] В качестве жеста доброй воли грузинские власти 2 октября освободили четырех офицеров российской разведки и отправили их на родину. Кроме того они разрешили российским миротворцам патрулировать Кодорское ущелье, лишь недавно взятое под контроль грузинскими войсками. Однако в ответ на эти демонстративные уступки Россия 3 октября полностью прервала транспортное (воздушное, морское и железнодорожное), а также почтовое сообщение с Грузией – в нарушение правил Всемирного почтового союза.[9] Тем самым она ввела тотальное эмбарго против Грузии. В Москве тем временем грузинское посольство окружили войска, были установлены металлодетекторы и резко ограничен доступ в здание. Лавров объяснил эти действия так: «
Нельзя оскорблять Россию в то время, как здесь работают и кормят свои семьи тысячи граждан Грузии». В кафе, рестораны, гостиницы, увеселительные заведения и другие предприятия, принадлежавшие этническим грузинам, были направлены сотрудники налоговой, пожарной и санитарной инспекций. Запланированные культурные мероприятия с участием грузинской стороны были отменены. В российских СМИ развернулась массированная антигрузинская кампания.
[10] К 4 октября антигрузинские меры переросли в полномасштабную «охоту на ведьм». Госдума одобрила санкции против Грузии, а в Федеральной миграционной службе был учрежден специальный «грузинский» департамент.[11] Грузинам – обладателям многократных виз, уже находившимся на российской территории, вдвое сократили срок пребывания в стране. На следующий день Путин дал премьер-министру Михаилу Фрадкову указания ввести квоты по странам для въезда зарубежных граждан, а директорам школ было приказано составить списки учеников с грузинскими фамилиями.
[12] Генеральный прокурор Юрий Чайка заявил, что считает меры против грузинских граждан «адекватными»,
[13] а МВД тем временем начало проверку на предмет источников дохода в отношении Бориса Акунина (Георгия Чхартишвили), одного из самых популярных современных российских писателей. Счетная палата, в свою очередь, заявила о выявленных нарушениях в использовании государственных средств Академией художеств, возглавляемой Зурабом Церетели. Этнических грузин начали депортировать из России транспортными самолетами, а корабли российского ВМФ прпятствовали заходу иностранных судов в грузинские порты.
[14] 17 декабря во время депортации 58-летний гражданин Грузии Тенгиз Тогонидзе скончался от приступа астмы в аэропорту Домодедово – ему не была оказана своевременно медицинская помощь.
[15] «Клиенты» Москвы поспешили последовать ее примеру: 12 октября парламент Южной Осетии обратился к руководству российских автономных республик – Северной Осетии, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии – с просьбой «признать правовую и моральную ответственность Грузии за геноцид южных осетин в 1920 и 1989-1992 годах». Не отставал и абхазский парламент: он вновь попросил российское руководство признать независимость республики и установить между двумя странами ассоциированные отношения. В обращении отмечалось, что более 90% жителей Абхазии являются гражданами России. В то же время президент Чечни Алу Алханов заявил, что в случае войны в Абхазии и Южной Осетии чеченцы окажут им помощь.[16] На саммите стран СНГ в Москве 26 октября Саакашвили встретился с Путиным. На основе выступлений обоих президентов по итогам этих встреч было видно, что им фактически ни о чем не удалось договориться. 7. Подготовка к Большой войне набирает обороты, декабрь 2006 г. – апрель 2008 г. К концу 2006 г. стало ясно, что ни один из многочисленных актов давления и запугивания со стороны российского руководства не привел Грузию к отказу от курса на самостоятельное развитие, экономические и правовые реформы, а также от усилий по восстановлению территориальной целостности страны мирными средствами. Так, параллельно с переизбранием Эдуарда Кокойты на должность президента Южной Осетии 12 ноября 2006 г., грузинские власти провели альтернативные президентские выборы в контролируемой ими части Южной Осетии (примерно половине провинции). Победителем стал Дмитрий Санакоев, который ранее был одним из лидеров сепаратистского движения, занимал пост министра обороны и премьер-министра Южной Осетии, но тем не менее был готов к нахождению взаимоприемлемого соглашения с грузинскими властями[17].
28 ноября 2006 г., обмениваясь репликами с Саакашвили на саммите СНГ в Минске, Путин пообещал устроить ему «Северный Кипр»[18]. Госдума России обсуждала призыв к признанию независимости Абхазии и Южной Осетии
[19]. 11 декабря 2006 г. российский генерал Андрей Лаптев был назначен министром обороны Южной Осетии, сменив на этом посту Анатолия Баранкевича, который возглавил Совет Безопасности Южной Осетии
[20].
События в Грузии не были изолированными. Частью более широкой картины стала знаменитая ныне «мюнхенская речь» Владимира Путина, с которой он выступил на конференции по международной безопасности в баварской столице 10 февраля 2007 г. Его слова были восприняты как объявление открытой конфронтации с Западом. Через два дня Михаил Саакашвили пообещал, что Грузия вступит в НАТО в 2009 г. На это Кокойты 16 февраля возразил, что ни Южная Осетия, ни Абхазия никогда в НАТО не вступят. «Грузия может вступать в НАТО, – заявил он, – но без Южной Осетии и Абхазии»[21].
Теперь уже наблюдатели открыто предсказывали, что грузино-российская конфронтация может вылиться в настоящую войну. В октябре 2006 г. независимый российский военный аналитик Павел Фельгенгауэр заявил, что российско-грузинская война теперь «практически неизбежна»[22]. 27 февраля 2007 г. российская газета «Сегодня» опубликовала статью «Почему Грузия проиграет будущую войну»
[23] за подписью «независимого военного аналитика» Заура Алборова, выступавшего, по-видимому, от имени военных и спецслужб Южной Осетии. В своей статье Алборов подробно описывал действия российских регулярных сил в будущей войне с Грузией за Южную Осетию, войне, которая в действительности началась семнадцатью месяцами позже. 10 марта Алборов опубликовал еще одну статью, в которой предположил, что ответом на возможное размещение в Грузии системы противоракетной обороны станет признание независимости Абхазии и Южной Осетии.
Хотя полномасштабная война началась лишь через полтора года, российское руководство вплотную подошло к ведению реальных боевых действий. 11 марта 2007 г. российские военные вертолеты обстреляли грузинские административные здания в Кодорском ущелье Верхней Абхазии[24]. Весь следующий день по грузинским селам в Кодорском ущелье велся артиллерийский огонь из Ткварчельского района Абхазии, а также с бортов российских боевых вертолетов. Эти провокации немедленно привели к серии обоюдных дипломатических шагов. 13 марта грузинский парламент отреагировал на обстрелы, единогласно проголосовав за вступление Грузии в НАТО. Два дня спустя его поддержал американский Сенат, проголосовав в поддержку приема Грузии и Украины в НАТО, Палата представителей Конгресса США выразила свою поддержку 27 марта
[25]. На той же неделе парламент Абхазии вновь попросил признать ее независимость до того, как Грузия вступит в НАТО.
Провокации были проведены и в Южной Осетии. 25 марта 2007 г. из засады был обстрелян автомобиль грузинской полиции; в результате погибли двое полицейских. Расследование подтвердило, что обстрел совершила осетинская сторона[26]. 29 марта МИД России призвал грузинское правительство прекратить поддерживать альтернативное юго-осетинское правительство Дмитрия Санкакоева. 7 мая Кокойты объявил о прекращении всех переговоров с Грузией до тех пор, пока Тбилиси не прекратит все контакты с администрацией Санакоева в селе Курта. Через четыре дня Кокойты объявил о начале полной блокады всех грузинских сел Южной Осетии
[27].
12 мая российский МИД обвинил Грузию в размещении в зоне конфликта запрещенного зенитного оружия, однако Грузия категорически отвергла это обвинение. Не успели международные наблюдатели начать расследование инцидента, как юго-осетинские военные поторопились отбуксировать обнаруженную зенитную установку в неизвестном направлении[28].
Летом 2007 г. стали появляться новые признаки того, что российское руководство решило начать войну. 27 июня Россия неожиданно и с опережением согласованного графика закончила вывод своих войск с военной базы в Ахалкалаки[29]. Тогда это выглядело не совсем логичным, но позже оказалось, что это тоже был еще один важный шаг к войне. Выяснилось, что Москва хотела избежать ситуации, при которой российские базы могли бы быть окружены, военнослужащие оказались бы в заложниках, а боевая техника и вооружение могли бы быть захвачены Грузией. На следующий день российская бронетехника заблокировала строительство дороги, ведущей в грузинский анклав Никози – Авневи. Специальный посланник России в Южной Осетии Юрий Попов потребовал срочного проведения заседания СКК, а Кокойты вылетел в Москву.
13 июля Владимир Путин подписал указ о прекращении участия России в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ)[30]. Свое решение он обосновал планами США по размещению системы противоракетной обороны в Польше и Чехии. Тогда немногие обратили внимание на то, что решение об этом размещении еще
не было принято, равно как не был построен (как и по сей день не построен) ни один из элементов этого противоракетного щита. Потребовалось более года для того, чтобы стал понятен подлинный мотив этого шага, а именно то, что он устранил все ограничения на размещение российских войск и боевой техники на Северном Кавказе в рамках подготовки к войне против Грузии. Двумя неделями позже российский вице-премьер Александр Жуков объявил, что Абхазия будет участвовать в создании инфраструктуры для Зимних Олимпийских игр 2014 г. в Сочи.
Тем же летом произошло то, что можно назвать «генеральной репетицией» войны. 6 августа, пока большинство западных лидеров были в отпусках, два российских самолета Су-25 вторглись в воздушное пространство Грузии и разбомбили радиолокационную станцию недалеко от Цителубани, на границе с зоной конфликта в Южной Осетии. Грузия обвинила в инциденте Россию, Россия отвергла обвинение. Однако ракета не взорвалась, что позволило западным экспертам исследовать ее и подтвердить ее российское происхождение[31].
В августе 2007 г. созданная по решению российского президента 34-я Зеленчукская горная мотострелковая бригада провела военные учения на высоте 4500 метров над уровнем моря, завершив их занятием обеих вершин Эльбруса, всего в 10 км от российско-грузинской границы. Описывая маневры, военный корреспондент особо подчеркнул, что оттуда «можно выйти к горным проходам, за которыми уже Грузия» и что «это самый короткий путь к Черноморскому побережью и в долины Закавказья»[32].
Одновременно с военными учениями к северу от Главного Кавказского хребта, по его другую сторону, в нескольких десятках километров к югу от Эльбруса, абхазские войска проводили маневры в нижней части Кодорского ущелья с применением тяжелого вооружения и в нарушение действовавших соглашений. В ходе учений, проведенных 20-24 августа, было продемонстрировано новое дорогостоящее оружие абхазской армии, включая самолеты и вертолеты, только что поставленное из России. Во время маневров российские самолеты неоднократно нарушали воздушное пространство Грузии над Верхней Абхазией[33].
В результате молниеносной операции, завершившейся 15 ноября, Россия закончила вывод своих войск с баз в Грузии[34]. Таким образом, мероприятие, на которое, согласно неоднократным заявлениям российских властей, требовалось не менее одиннадцати лет, было проведено менее чем за пять месяцев. Результатом эвакуации стало то, что в случае начала войны на территории Грузии не было бы российских военнослужащих, которых можно было бы окружить или взять в плен, а также российского военного снаряжения, какое могло бы быть легко захвачено грузинами. В ноябре того же года Россия начала операцию по очистке абхазского порта Очамчире от ила и различных осадочных отложений
[35].
1 декабря завершилось формирование двух горно-стрелковых бригад – 33-й и 34-й[36]. Командующий Северо-Кавказским военным округом генерал Александр Баранов публично заявил, что «
место дислокации 33-й бригады выбрано не случайно», поскольку оно открывает «
непосредственно выход к границам Грузии»
[37]. 3 декабря вступил в силу закон о прекращении участия России в ДОВСЕ. Он устранил все ограничения на размещение российского тяжелого вооружения на южном фланге европейского театра военных действий. В течение недели Россия начала перебрасывать военнослужащих и военную технику в Очамчирский район Абхазии
[38].
4 февраля 2008 г. Владимир Путин лично проверил боеготовность Ботлихской и Зеленчукской горных мотострелковых бригад. В эфире российского телевидения был показан знаменательный диалог, который произошел между Путиным и одним из офицеров бригады у строящейся дороги: «Путин спросил: куда ведет эта дорога? Ему сказали, что дорога ведет в Грузию. Он заявил: отремонтируйте эту дорогу немедленно, нам нужна еще одна дорога, ведущая в Грузию»[39].
[3] «Совет Федерации наделяет президента полномочиями по использованию вооруженных сил за рубежом», ИТАР-ТАСС, 7 июля 2006 (BBC Monitoring)
[5] «Российский министр обороны обвиняет Грузию в бандитизме», ИТАР-ТАСС, 28 сентября 2006 г.
[7] «Первый самолет МЧС приземлился в Тбилиси для эвакуации россиян», «Интерфакс», 29 сентября 2006 г.
[8] «Russia deports Georgians amid rising diplomatic tensions», Voice of America, 6 October 2006.
[9] «Russia suspends all transport, postal links with Georgia», USA Today, 3 October 2006.
[10] Masha Lipman, «’Enemy’ Schoolchildren in Moscow», Washington Post, 20 October 2006.
[11]«На грузин не пожалели законодательства», «Коммерсант», 5 октября 2006 г.
[12] Maria Danilova, «Moscow asks schools for names of children with Georgian surnames», Associated Press, 7 October 2006.
[13] «Чайка: меры в отношении грузинских граждан в России не являются чересчур жесткими», «Интерфакс», 6 октября 2006 г.
[14] «Russian navy violating Georgian waters, impeding shipping – Georgian minister», AFX Europe, 18 October 2006, in Europe Intelligence Wire.
[15] «Georgian deportee dies in Moscow», BBC News, 17 October 2006.
[16] «Алханов: Абхазии и Южной Осетии могут помочь чеченские добровольцы», «Интерфакс-АВН», 20 октября 2006 г.
[17] «Two referendums and two ‘presidents’ in South Ossetia», Caucaz.com, 20 November 2006.
[19] «Georgia opposed to Russian discussion of South Ossetia referendum», Xinhua, 7 December 2006.
[21] «Глава Южной Осетии меняет министра обороны», Государственный комитет по печати и информации Республики Южная Осетия, 11 декабря 2006 г.
[22] «После заявлений Путина война с Грузией «практически неизбежна: эксперт», «Эхо Москвы», 2 октября 2006 г.
[24] «Грузия сообщает об артобстреле Кодорского ущелья», «Эхо Москвы», 12 марта 2007 г.
[25] «Russian paper links shift in Georgian leader's rhetoric to US Senate's NATO vote», Nezavisimaya Gazeta, 20 March 2007; «Палата представителей Конгресса США проголосовала за вступление Грузии и Украины в НАТО», РИА «Новости», 7 марта 2007 г.
[27] «Движение транспорта в зоне грузино-осетинского конфликта остановлено», РИА «Новости», 11 мая 2007 г.
[33] «Абхазия отрицает нарушение российскими самолетами воздушного пространства Грузии», «Интерфакс», 25 августа 2007 г.
[34] «Россия выведет войска из Грузии раньше срока», НТВ-Мир, 10 ноября 2007 г.
[38] «Peacekeeper rotation under way in Georgia’s Abkhazia», Mze TV, 7 December 2007.
Оригинал
8. Финальные приготовления к Большой войне, февраль – апрель 2008 г. Провозглашение независимости Косово 17 февраля 2008 г. вывело подготовку к войне против Грузии на финишную прямую. Путин заявил: «У нас на этот случай есть особый план»[1]. Через четыре дня после провозглашения независимости Косово, когда процесс международного признания бывшего автономного края Югославии шел полным ходом, Владимир Путин и Михаил Саакашвили встретились в последний раз в качестве президентов. Оценивая итоги встречи, тогдашний министр иностранных дел Грузии Давид Бакрадзе сказал Михаилу Саакашвили, что Путин «
угрожал нам [грузинам – А. И.] войной»
[2]. По словам президента Грузии, Путин заявил ему (а также присутствовавшим при этом министру иностранных дел Давиду Бакрадзе и его заместителю Григолу Вашадзе), что «
у них будут двусторонние отношения с Грузией – будут возобновлены полеты, возможно, они подумают насчет того, чтобы разрешить импорт ваших вин, но что касается… этих спорных территорий – Южной Осетии и Абхазии – мы будет давать ответ по поводу этих территорий не вам, а Западу – Соединенным Штатам и НАТО – в свете Косово. Тут вы, пожалуйста, не нервничайте. Это не должно вас беспокоить. То, что мы намереваемся сделать, не будет направлено против вас. Это будет наша реакция на их действия»
[3].
Очередным свидетельством подготовки российского руководства к войне стало назначение 1 марта 2008 г. российского генерала Василия Лунева, бывшего заместителя командующего армией в Сибирском военном округе и бывшего военного комиссара Пермского края, министром обороны Южной Осетии. 11 марта генерал-полковник Сергей Макаров, один из опытных российских офицеров, был назначен начальником штаба Северо-Кавказского военного округа (СКВО), 31 мая он стал командующим СКВО. 4 марта парламент Южной Осетии, а 7 марта парламент Абхазии призвали Россию, СНГ и ООН признать независимость отколовшихся от Грузии территорий. 6 марта Россия в одностороннем порядке окончательно вышла из режима санкций против Абхазии, введенного на саммите СНГ 19 января 1996 г. С этого времени российские власти стали лихорадочно возобновлять экономические, финансовые, торговые, транспортные и военные контакты с де-факто властями Абхазии. 13 марта 2008 г. Государственная Дума России на своем закрытом заседании обсудила доклад, подготовленный российскими спецслужбами и МИДом, о выработке стратегии по достижению независимости Абхазии и Южной Осетии[4]. 21 марта 2008 г. Госдума приняла резолюцию с поддержкой обеих просьб о признании
[5]. Константин Затулин, заместитель председателя комитета Думы по делам СНГ, заявил, что признание Абхазии и Южной Осетии не следует откладывать, поскольку «
возможность, открывшаяся с признанием Косово, не будет существовать вечно»
[6]. Неназванный российский дипломат сообщил «Независимой газете», что «
МИД рекомендовал президенту [России] признать независимость Абхазии и Южной Осетии в двух случаях: если начнется реальный процесс присоединения Грузии к НАТО или военная агрессия против этих республик»
[7].
Между тем на саммите НАТО в Бухаресте 3-5 апреля канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что страны с нерешенными территориальными спорами не могут быть приняты в НАТО. Ссылаясь на этот принцип, который при распространении на Западную Германию в 1955 г., не позволил бы последней вступить тогда в НАТО, саммит отказал Грузии и Украине в предоставлении Плана действий по подготовке к членству. Через двадцать минут после публикации бухарестского коммюнике президент России выступил с заявлением о том, что «мы окажем эффективную помощь Южной Осетии и Абхазии в ответ на решение НАТО»[8]. Владимир Путин послал письма Багапшу и Кокойты, обещая предпринять «практические шаги» по отмене санкций и налаживанию дипломатических отношений между Россией и двумя республиками
[9]. 8 апреля Лавров вновь заявил, что Россия «
сделает все, что в ее силах, чтобы не допустить приема Грузии и Украины в НАТО»
[10].
Со своей стороны, начальник российского Генерального штаба Юрий Балуевский добавил, что «мы сделаем все [необходимое], чтобы не допустить вступления Грузии в НАТО». Позже, беседуя с группой натовских военных, он прямо предупредил их о возможности вторжения российских войск в Грузию уже в 2008 г. Его собеседниками это заявление не было воспринято всерьез «и расценено как бахвальство»[11].
Радикальное решение было принято несколькими днями спустя. 16 апреля 2004 г. президент Путин поручил российскому правительству и региональным органам власти установить прямые отношения с де-факто правительствами в Сухуми и Цхинвали. Предложенные им отношения особого типа были практически идентичны существовавшим между Москвой и субъектами Российской Федерации. Грузинское правительство справедливо отметило, что поручение Путина юридически равносильно полной аннексии Россией двух регионов Грузии[12]. ЕС, ОБСЕ, НАТО, США, Великобритания, Франция и Германия осудили решение Путина и призвали его отказаться от него
[13]. Призыв был проигнорирован. Между тем 17 апреля еще 300 российских военнослужащих с тяжелым вооружением прибыли на военную базу Очамчире в Абхазии.
9. Война малой интенсивности, 20 апреля – 28 июля 2008 г. 20 апреля 2008 г. российский самолет МиГ-29, поднявшийся с авиабазы в абхазском городе Гудаута, сбил грузинский беспилотный летательный аппарат (БПЛА), а затем взял курс на север, в воздушное пространство России. Камера, установленная на грузинском беспилотнике, зафиксировала атаку и успела отправить видеозапись на землю. Грузия обвинила Россию в вооруженной агрессии, Россия отвергла обвинение. Однако расследование, проведенное Миссией ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ), подтвердило, что атака была совершена российским истребителем[14].
Согласно резолюции №3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г., произведенная атака представляла собой совершенно бесспорный акт агрессии. Следовательно, именно с того момента, когда был сбит беспилотник, можно говорить о том, что Россия начала открытую войну против Грузии. Война относительно малой интенсивности продолжалась до 29 июля. За неделю с 4 мая российские (абхазские?) войска сбили еще несколько грузинских беспилотников. 6 мая генерал Владимир Шаманов, начальник Главного управления боевой подготовки и службы войск Вооруженных Сил России, заявил, что российская армия больше не позволит грузинским самолетам летать над зонами конфликта. В нарушение договоренности о миротворческих операциях СНГ, в апреле 2008 г. Москва начала размещать в Абхазии части Новороссийской воздушно-десантной дивизии. В начале мая им были дополнительно приданы три зенитно-ракетных комплекса «Бук», четырнадцать гаубиц Д-30, десять 122-миллиметровых реактивных систем залпового огня БМ-21, двадцать противотанковых орудий, 120 ПТУРСов, два вертолета, а также направлены 180 российских технических специалистов для обслуживания этих систем вооружения[15]. Российский Черноморский флот в апреле-мае провел восемь учений, в ходе которых отрабатывалась высадка морского десанта. 1 мая российские войска установили в Абхазии дополнительные несанкционированные блокпосты на дорогах в Ткварчельском и Очамчирском районах. Через неделю Москва подтвердила, что численность ее сил в Абхазии была увеличена с 1997 до 2542 военнослужащих
[16]. С другой стороны, грузинские источники заявили, что в действительности численность российских военных на территории Абхазии достигла 4000. 14 мая Сергей Багапш обратился к России с просьбой об установлении в Абхазии постоянного военного присутствия
[17]. Его идею немедленно поддержал главнокомандующий Военно-воздушными силами России Александр Зелин
[18].
В начале мая Минобороны России призвало на военные сборы бывших пилотов военных вертолетов, имевших опыт полетов в горной местности. 14 мая 2008 г. ВВС начали семнадцатидневные учения для вновь призванных летчиков в Нальчике[19]. Ключевой этап военных приготовлений начался 26 мая, когда в Абхазии был размещен корпус российских железнодорожных войск численностью 400 человек для восстановления 54-километровой железнодорожной линии, соединяющей Сухуми с портом Очамчире в непосредственной близости от абхазо-грузинской лини размежевания
[20]. На авиабазе Бомбора около Сухуми были спешно построены три новых ангара для самолетов и боеприпасов.
К 6 июня несколько новых российских боевых самолетов Су-25 и Су-27 приземлились на базе в Гудауте. Одновременно с этим Зеленчукская горно-стрелковая бригада СКВО начала десятидневные учения с целью «отработки действий на незнакомой территории и на удалении от места постоянной дислокации». Вскоре после этого грузинские власти задержали группу российских миротворцев в Зугдидском районе на грузинской стороне грузино-абхазской демаркационной линии, конфисковав двадцать противотанковых ракет, а также другое тяжелое вооружение, запрещенное к размещению в зоне конфликта. В ответ на это заместитель начальника Генерального штаба России генерал Александр Бурутин пообещал кровопролитие в том случае, если Грузия вновь конфискует российское оружие, поскольку, по его словам, российские «миротворцы» имеют право открывать огонь[21]. В интервью газете «Резонанси» российский военный аналитик Павел Фельгенгауэр заявил, что решение о начале войны против Грузии уже принято, и предсказал, что военные действия, вероятно, начнутся в августе
[22].
В последний день июня силы Северо-Кавказского военного округа совместно с военнослужащими ФСБ начали семидневные «маневры в лесистой горной местности недалеко от границы с Грузией». В тот же день Багапш закрыл абхазско-грузинскую границу вдоль реки Ингури, а российский военный транспорт с 250 военнослужащими на борту вышел из российского города Сочи и направился в абхазский порт Гагра. В июне власти самопровозглашенной Южной Осетии запустили интернет-сайт под названием «Геноцид осетин». 30 июня 2008 г., под конец своей 10-дневной поездки в Южную Осетию, Александр Дугин, известный своими связями в российской армии и спецслужбах, объявил: «Россия решилась на признание [Южной Осетии и Абхазии – А. И.]. Для всего этого вы все подготовили идеально… Если Россия признает независимость Южной Осетии и введет туда свои не миротворческие, а пограничные войска, то вопрос о принятии Грузии в НАТО будет снят с повестки дня… До декабря мы должны признать Южную Осетию и Абхазию[23]». Через несколько дней он пояснил для российской публики: «
Осетины ждут войны. Страна готова к войне. Все мужское население мобилизовано. Всем людям, которым небезразлична судьба России, особенно, молодежи, которая хочет проявить свои патриотические качества, – вот куда надо ехать, в Осетию. Там есть возможность биться с оружием в руках против наших глобальных фундаментальных врагов – против НАТО, против американцев[24]».
2, 8 и 17 июля осетинское информационное агентство «Осинформ» опубликовало статьи Заура Алборова, в котором он подробно описывал участие частей 58-й армии в «будущих операциях по принуждению Грузии к миру[25]». 2 июля информационное агентство «Росбалт» опубликовало интервью с министром обороны Абхазии Мерабом Кишмария, в котором тот заявил, что «
у его войск достаточно оружия, зенитных пушек и авиации...» и что «
абхазскую армию обучают российские инструкторы… И на этот раз я дойду до Кутаиси[26]». 3 июля министр внутренних дел Абхазии Сергей Шамба в интервью «Независимой газете» сделал зловещее предупреждение о том, что Абхазия «
не может гарантировать, что не начнет войну». Уже на следующий день сайт «Кавказ-центр» уверенно предсказывал, что Россия нападет на Грузию в августе 2008 г.: «
Путин принял политическое решение о войне с Грузией еще до того, как Медведев был избран президентом России. Интенсивная подготовка к войне продолжается уже несколько месяцев»
[27].
В тот же день Кокойты объявил в Южной Осетии всеобщую мобилизацию, хотя к вечеру (из-за неполной мобилизации российских войск в регионе) был вынужден отменить свое решение. На следующий день главный редактор Forum.msk.ru Анатолий Баранов, находившийся в поездке по Северному Кавказу, сообщал, что война с Грузией еще никогда не была так близка, и что «армия хочет воевать[28]».
6 июля силы Северо-Кавказского военного округа начали учения «Кавказ-Рубеж-2008». 7 июля, ровно за месяц до начала войны, оба российских миротворческих батальона в Абхазии и Южной Осетии одновременно начали фортификационное укрепление своих позиций[29].
В тот же день в Абхазии были размещены дополнительные российские зенитно-ракетные комплексы и тяжелое вооружение, а четыре российских боевых самолета вторглись в воздушное пространство Грузии над Южной Осетией. Примечательно, что российский МИД впервые открыто признал вторжение, объяснив, что это было сделано для того, «чтобы остудить горячие головы»[30]. 10 июля Багапш и Кокойты были вызваны в Москву для консультаций с российскими властями. Главнокомандующий Северо-Кавказским военным округом генерал Сергей Макаров пообещал дальнейшую военную поддержку российским миротворцам на территории Грузии.
На протяжении всего лета руководством Грузии и представителями международных организацией неоднократно делались предложения о начале и ведении двусторонних и многосторонних переговоров с целью поиска мирного решения конфликтов. Среди таких предложений были предложения, сделанные грузинским правительством (весь июль вплоть до 7 августа), США (8 июля), Германией (14 июля, 18 июля, 25 июля, 30 июля и 31 июля), Европейским Союзом (19 июля и 22-24 июля), ОБСЕ и Финляндией (25 июля и 30 июля). Однако все эти предложения без исключения были отвергнуты лидерами России, Южной Осетии и Абхазии. Пока Грузия и международное сообщество готовили мирные предложения, 15 июля 2008 г. войска Северо-Кавказского военного округа начали крупномасштабные военные маневры «Кавказ-2008» с участием более 8000 военнослужащих сухопутных сил, внутренних войск и ФСБ, включая 700 единиц боевой техники, при поддержке ВВС и Черноморского флота. Целью учений было объявлено проведение «операции по принуждению к миру»[31]. Участникам учений раздали листовки, озаглавленные «
Воин! Знай вероятного противника!» с описанием основных характеристик грузинских вооруженных сил.
18 июля десантно-штурмовой полк 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии занял позиции на Рокском и Мамисонском перевалах через Главный Кавказский хребет, а воздушно-десантный полк Волгоградской мотострелковой дивизии был переброшен в Краснодарский край. 20 июля мотострелковый батальон с четырнадцатью БТРами вошел в нижнюю часть Кодорского ущелья, а три дня спустя 135-й мотострелковый полк 19-й Владикавказской мотострелковой дивизии заменил псковских десантников на Рокском перевале. 25 июля специальный медицинский отряд развернул полевой госпиталь «Тарское», способный ежедневно принимать 300 раненых. «По просьбе местных властей» госпиталь остался на месте после окончания учений для «оказания местным жителям консультативно-диагностической помощи», как утверждалось в официальном сообщении пресс-службы Минобороны[32]. На следующий день официально было завершено строительство базы Угаданги недалеко от Джавы.
Вполне откровенным заявлением о намерениях России стали слова Теймураза Мамсурова, главы Северной Осетии, который 26 июля пообещал читателям «Независимой газеты», что российские войска «войдут в Грузию, чтобы защитить российских граждан и помочь миротворцам… У северного портала Рокского тоннеля стоит бронетехника, в том числе, танки. Они размещены в демонстративных целях, но они там не для того, чтобы просто стоять...»[33] Двумя днями позже журнал «Огонек» сообщил, что от сорока пяти до пятидесяти железнодорожных вагонов с танками были перевезены в Гальский район на абхазско-грузинской границе; эшелоны шли и днем и ночью[34]. Неназванный полковник «миротворческих сил» сообщил о том, что оружия и боеприпасов в Абхазию завезли столько, «что хватит на несколько лет конфликта». «
Что-то будет, чувствую, что-то будет», – добавил он
[35]. Наконец, 30 июля, шестью днями ранее намеченного срока, российские военные железнодорожники закончили ремонт железной дороги Сухуми-Очамчире
[36]. Подготовка к войне подошла к концу. Теперь ее можно было начинать.
[6] «Paper Mulls Official Ties with Abkhazia, S. Ossetia», Civil Georgia, 14 April 2008.
[7] Марина Перевозкина, «Москва ответит НАТО Абхазией», «Независимая газета», 14 апреля 2008 г. [http://www.ng.ru/printed/209407]; Svante E. Cornell and David J. Smith, «Moscow Moves to De Facto Annexation of Georgian Breakaway Regions», Central Asia-Caucasus Analyst, April 16, 2008. [http://www.cacianalyst.org/?q=node/4839]
[9] «Georgian Speaker slams Putin for liaising with separatist leaders», Mze TV, 4 April 2008.
[12] Vladimir Socor, «Russia Moves toward open annexation of Abkhazia, South Ossetia», Eurasia Daily Monitor, 18 April 2008.
[13] «Russia criticized over Abkhazia», BBC News, 24 April 2008.
[14] Vladimir Socor, «UN mission confirms Georgia, rejects Russian version of air clash», Eurasia Daily Monitor, 27 May 2008.
[21] Russian General to Georgia: Russian peacekeepers’ patience running out», International Herald Tribune, 19 June 2008.
[29] «Russian peacekeepers in Abkhazia enhance combat readiness», Itar-Tass, 7 July 2008 (BBC Monitoring); Константин Тимерман: «Наши парни погибли не для того, чтобы мы сдались», в: «Известия», 2 октября 2008 г. [http://www.izvestia.ru/russia/article3121131/].
[33] «Независимая газета», 26 июля 2008.
[34] «Russia deploys more military hardware in Abkhazia, Georgia says», Rustavi-2 TV, 6 July 2008.
Оригинал
10. Начало Большой войны, 29 июля – 6 августа 2008 г. 29 июля юго-осетинские силы впервые открыли огонь по группе наблюдателей ОБСЕ и Совместных миротворческих сил. В тот же день они подвергли артиллерийскому обстрелу позиции грузинских миротворцев на высоте Сарабук. Впервые с 2004 г. юго-осетинская сторона применяла артиллерию калибром более 100 мм, запрещенную СНГ в зоне конфликта[1]. На следующий день также впервые юго-осетинские силы подвергли артиллерийскому обстрелу села с этнически смешанным населением, находившиеся под контролем грузинского правительства
[2].
В 8:00 утра 1 августа грузовик грузинской полиции был подорван на мине. В результате подрыва пятеро грузинских полицейских получили тяжелые ранения. Три часа спустя четыре съемочные группы центральных российских телеканалов в составе 15 журналистов, со всей необходимой техникой вылетели из Москвы во Владикавказ для того, чтобы освещать войну, о которой в Грузии еще никто не знал. Судя по времени вылета журналистам было невозможно оказаться на борту самолета из-за того, что им стало известно о подрыве грузинского автомобиля. Попасть на этот рейс журналисты могли, очевидно, лишь получив соответствующие указания своего руководство, командировочные удоствоерения и деньги, как минимум, 31-го июля, когда никто в целом мире – разумеется, за исключением организаторов проведенной на следующий день диверсии – не знал, что произойдет на следующее утро с грузовиком грузинской полиции. Рано утром 2 августа другая группа российских журналистов выехала из столицы Дагестана Махачкалы в Южную Осетию. Иностранным журналистам, за исключением съемочной группы украинского телеканала «Интер», связанного с Партией регионов, был запрещен въезд на территорию Южной Осетии. Российский МИД объяснил это «проблемами с их документами». Российские журналисты начали прибывать в Цхинвали утром 2 августа. К 7 августа их число достигло пятидесяти[3].
С середины дня 1 августа до утра следующего дня юго-осетинские и грузинские силы вели перестрелки, в результате которых погибло 6 осетинских военных и 13 человек были ранены. 2 августа официально завершились военные учения «Кавказ-2008». Но войска, участвовавшие в маневрах, не ушли со своих позиций. Более того, подразделения российских регулярных войск начали просачивание на территорию Южной Осетии. Совокупная численность российского и осетинского «миротворческих» батальонов была незаконно увеличена в общей сложности с 1000 до 1700 военнослужащих[4], однако численность грузинского батальона осталась прежней – 500 бойцов.
2 августа Южная Осетия начала эвакуацию женщин и детей из Цхинвали и окружающих сел. К полуночи 7 августа более 20 тысяч гражданских лиц были эвакуированы из Южной Осетии в Россию[5]. Это составило более девяноста процентов населения основной части зоны будущих военных действий и около сорока процентов всего населения Южной Осетии. Властями фактически была поставлена задача достичь той же пропорции числа эвакуированных ко всему населению региона, какая была зарегистрирована в Косово в 1999 г., когда косовары бежали от действий сербской армии.
2 августа 2008 г. такие разные люди, как Сергей Миронов, Теймураз Мамсуров и командующий Воздушно-десантными войсками Валерий Евтухович, практически одновременно сделали заявления, в которых обещали, что российские силы войдут в Грузию «для защиты российских граждан и помощи миротворцам». На следующее утро заместитель министра обороны России Николай Панков, заместитель начальника военной разведки и командующий 58-й армией СКВО Анатолий Хрулев прибыли в Цхинвали, где встретились с военным и политическим руководством Южной Осетии, командующим Смешанными миротворческими силами Маратом Кулахметовым и командиром северо-осетинского миротворческого батальона Константином Фриевым. Грузинские источники утверждают, что целью встречи было уточнение деталей плана действий частей и подразделений 58-й армии в Южной Осетии[6]. Одновременно с этим 3 августа было созвано заседание Совета Безопасности Абхазии в Сухуми.
В тот же самый день, 3 августа, на Северном Кавказе началась мобилизация «добровольцев» и казаков. Первые 300 наемников перешли государственную границу России с Грузией и на следующий день были в Южной Осетии. Как объяснял верховный атаман Союза казачьих войск России и зарубежья и вице-губернатор Ростовской области Виктор Водолацкий, мобилизация добровольцев осуществлялась «централизованно через призывные пункты в областных и районных военных комиссариатах» регионов Северного Кавказа. Большинство добровольцев было придано 19-й мотострелковой дивизии СКВО и северо-осетинскому миротворческому батальону, а остальные подписали контракты непосредственно с министерством обороны Южной Осетии (его существование, согласно Дагомысским соглашениям, также было незаконным[7]).
4 августа войска СКВО выдвинулись непосредственно к государственной границе России с Грузией, заняли Рокский и Мамисонский перевалы, разместились в районе Нижнего Зарамага, чтобы «в максимально сжатые сроки перебросить войска на помощь миротворческим силам в Южной Осетии[8]». В тот же день медицинские подразделения и подразделения связи 58-й армии прибыли в Южную Осетию, а одиннадцать самоходных гаубиц «Гвоздика» были переброшены из Джавы в Цхинвали
[9]. По грузинским данным численность подразделений регулярных российских войск в Южной Осетии достигла 1200 военнослужащих. На авиабазу в Моздок прибыли военные самолеты системы дальнего радиолокационного обнаружения и управления типа АВАКС, а несколько тяжелых бомбардировщиков Ту-22М3 были переброшены с постоянного места дислокации под Новгородом в Саратовскую область
[10].
На фоне этих интенсивных военных приготовлений машина пропагандистской войны заработала с новой силой. 3 августа юго-осетинский Государственный комитет по информации и печати (ГКИП) опубликовал статью, озаглавленную «Если завтра война…», в которой предполагалось, что боевые действия начнутся со дня на день[11]. Информационное агентство «Осинформ» разместило статьи «Южная Осетия готовится к войне
[12]», «Россия видит угрозу войны между Грузией и Южной Осетией», «Хроники необъявленной войны
[13]». Рано утром 4 августа юго-осетинские спецслужбы запустили блог под названием «Голос души», предназначенный для пропагандистского сопровождения разворачивавшейся войны. Его первая запись сообщила, что мирные жители, которых начали эвакуировать 2 августа, были направлены в Северную Осетию, «
где им предстоит переждать сложившуюся ситуацию»
[14]. Англоязычная версия этого пропагандистского блога под названием «Voice of Soul» начала работу в ночь с 6 на 7 августа
[15]. «Независимая газета» опубликовала 4 августа статью, озаглавленную «Отложенная война
[16]». Радио Южной Осетии уверенно заявило, что «
война может начаться завтра[17]». Российский депутат Константин Затулин потребовал немедленно провести «
операцию принуждения к миру[18]». Сергей Багапш заявил в Сухуми, что если начнется война, то Абхазия «
не будет стоять в стороне[19]». 5 августа в блоге «Голос души» был размещен постинг «В ожидании войны
[20]».
5 августа еще несколько единиц бронетехники, сорок артиллерийских систем и разведывательный батальон 33-й отдельной горно-стрелковой бригады пересекли по Рокскому тоннелю российско-грузинскую границу и вошли в Южную Осетию. Еще тридцать артиллерийских орудий были переброшены в Грузию через Кударский перевал[21].
Руководители операции не скрывали, что цели коалиции России, Абхазии и Южной Осетии в надвигавшейся войне могут выйти далеко за пределы спорных территорий Южной Осетии и Абхазии. Министр внутренних дел Южной Осетии Михаил Миндзаев заявил, что Южная Осетия может претендовать на некоторые районы Грузии, включая Боржоми и Бакуриани[22] и пообещал «
бомбить Гори, Карели и одну из курортных зон[23]». Постоянный представитель Южной Осетии в Москве Дмитрий Медоев пообещал начать в Грузии «рельсовую войну» и добавил: «
Посмотрим, как Грузия сможет выполнять свои обязательства по международному транзиту нефти[24]». В интервью «Независимой газете» 5 августа министр иностранных дел Абхазии Шамба не исключил возможность открытия второго фронта против Грузии. Неназванный источник в разведывательных службах Абхазии предсказывал, что «
специально подготовленные диверсанты могут подорвать нефтепровод Баку–Тбилиси–Джейхан[25]». Это предсказание полностью сбылось через сутки, когда в результате взрыва неподалеку от турецкого города Эрзинджана нефтепровод был временно перекрыт.
К вечеру 5 августа у северного портала Рокского тоннеля были размещены следующие российские подразделения: 135-й и 693-й мотострелковые полки 19-й дивизии 58-й армии, 104-й воздушно-десантный и 234-й десантно-штурмовой полк 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, 217-й парашютно-десантный полк 98-й воздушно-десантной дивизии и 31-я отдельная десантно-штурмовая бригада. В их составе находились 11 693 военнослужащих, 891 единица бронетехники и 138 артиллерийских орудий[26]. Терские и донские казаки формировали свои отряды и направляли их в Южную Осетию.
С 6 августа стали закрываться учреждения и магазины Цхинвали. Шла спешная эвакуация мирных жителей в Россию, откуда, в свою очередь, прибывали российские наемники и российские журналисты. В тот же день юго-осетинские войска открыли минометный огонь по селам Эредви, Приси, Авневи, Двани и Нули. В результате возникшей перестрелки несколько человек с обеих сторон получили ранения. «Известия» с гордостью сообщили, что добровольцы прибывают в Южную Осетию из самой Москвы[27], по осетинскому радио было передано сообщение о начале войны
[28].
В ночь с 6 на 7 августа полевой штаб СКВО был размещен в Джаве, а Ленинградского военного округа – в нижней части Кодорского ущелья[29]. Корреспондент агентства АПН сообщала из Владикавказа: «
Вся республика… все видели (начиная с вечера шестого) движение огромного числа войск в сторону [Рокского – А. И.] тоннеля[30]». Журналистка «Независимой газеты», спешно отправившаяся из Владикавказа в Цхинвали, чтобы не упустить начало разворачивающейся войны, сообщила, что наблюдала собственными глазами 6 августа: «
Россия стягивает к границам Грузии серьезные военные силы. По Транскаму от Алагира до Зарамага движутся военные колонны и отдельные машины с личным составом, бронетехника. Военные заявляют, что продолжаются учения, но нет сомнений, что Россия таким образом демонстрирует решимость защитить своих граждан в Южной Осетии. Вплоть до проведения операции по принуждению к миру[31]». Три недели спустя она подчеркивала: «
Я видела нашу армию в полной боевой готовности[32]».
Заур Алборов, выступавший от имени юго-осетинского военного командования, отсчитывал время до начала вторжения: 2 августа – «Учение «Кавказ-2008» завершено, как раз все отработали, теперь мы эвакуируем мирное население, проведем мобилизацию, а после кое-кому не поздоровится[33]», 5 августа – «
Несколько дней РФ подождет, чтобы весь мир увидел, кто агрессор, а за это время мы и «добровольцы» продержимся, а потом одной агрессивной силе придется несладко[34]»; «
Короче, джорджия будет испытательным полигоном для новых образцов вооружения и боеприпасов и утилизации старых, в частности, на складах много ФАБов разного калибра с истекающим сроком, так что бекфаеры особо их экономить не будут[35]», 6 августа – «
Сегодня мы разделаемся с агрессорами, они ответят за все[36]». В 22:58 6 августа он с уверенностью предсказывал: «
Думаю, начнется в ближайшие часы, у меня есть основания так говорить[37]».
6 августа 2008 г. президент Грузии Саакашвили попытался срочно связаться по телефону с президентом России Дмитрием Медведевым для обсуждения опасного поворота событий в Южной Осетии и в российско-грузинских отношениях. Ответ российского МИДа, ответственного за переговоры между президентами, был холодным: «Время для переговоров президентов еще не настало[38]».
[19] «Volunteers from neighboring regions rush to help Georgia’s separatist region», Interfax, 7 August 2008
Оригинал
Кто выстрелил первым?
В этом посте дается ответ на вопрос, кто первым совершил действия, идентифицируемые международным правом как начало военных действий. Рассмотрение Южной Осетии и Абхазии в нем как де-факто самостоятельных субъектов международных отношений принято исключительно для целей анализа проводившихся военных действий.
Исходя из этого предположения предпринята попытка выяснить, когда впервые были совершены действия, расцениваемые международным правом как агрессивные, против субъекта международных отношений: или де-факто, но не де-юре (Абхазии и Южной Осетии) или и де-факто и де-юре (России и Грузии), и, следовательно, какая из сторон – российско-абхазско-югоосетинская коалиция (Россия, Абхазия, Ю.Осетия) или Грузия – была первой при совершении этих действий.
Как видно, в подавляющем большинстве случаев инициатива осуществления агрессивных шагов принадлежала коалиции (точнее: российскому руководству). Из 57 случаев агрессивных действий, т.е. действий, подпадающих согласно резолюции №3314 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. под определение агрессии, в 53 случаях такие действия были совершено либо исключительно российской (коалиционной) стороной, либо они были совершены обеими сторонами, но российской (коалиционной) стороной они были совершены ранее, чем Грузией. Из четырех контрагрессивных действий (действий по прекращению огня и боевых действий) все четыре действия первыми были совершены грузинской стороной, при этом одно действие было повторено российской стороной с существенной задержкой по сравнению с грузинской, а три контрагрессивных действия (объявление и осуществление одностороннего прекращения огня вечером 7 августа и днем 8 августа) российской стороной так и не были повторены.
Этот пост не следует рассматривать в качестве какого-либо признания или согласия с признанием независимости Абхазии и Южной Осетии. Результаты анализа представлены в таблице.
Оригинал
