Аркадий Бабченко

Главная новость российской пропаганды — в Сумской области украинские фашисты порвали рот беженцу из Донбасса за то, что говорил на русском языке.

Вот вам бы все смешки да хаханьки, а ведь нынче годовщина… Четыре года назад в Славянске был распят мальчик. А сейчас ему было бы уже семь лет. Первый класс бы уже закнчил. Помним, скорбим. 

А вчера вот гвоздем, вынутым из рекламного щита, на котором распяли мальчика, в Сумской области мужику порвали рот за русский язык. 
В Сумской области. За русский язык. 

Дорогие мои российские пропагандисты. Когда вы с высунутым языком кидаетесь разносить эту радостную весть про оживший украинский фашизм по своим сайтам, вы хоть посмотрите, где это — Сумская область. С какой страной она граничит. Какой язык там до сих пор ходовой. Какое телевидение там ловит. В сторону какой страны смотрит еще, наверное, процентов пятьдесят населения. 

Мне, как вы понимаете, довольно часто приходилось ездить в Сумскую область, встречать семью на границе, пока мы еще жили в режиме туда-сюда. С таааким маасковским акцентом. Машину на российских номерах. Разорванный рот показать?

Это вы живете в стране Великой Духовности. Это у вас чуть не через день таджиков убивают — и вот тут уж реально просто за таджикский язык. Да чего там таджиков — не дай бог с наступлением темноты заехать на Химзавод, если ты сам с Привокзальной. В любом городе. 

И вы, конечно, думаете, что все вокруг такие же мышебратья.

Неа. Такие — только вы одни.

Говорить, что украинец может порвать рот за другой язык — это вот вообще не понимать украинский склад характера и систему ценностей. Украина — совсем не Россия. Совсем.
Новость примерно такого же уровня достоверности, как «Челябинские гопники организовали проведение гей-парада».

Не-не. Я охотно верю, что мужику порвали рот. Хотя Стопфейк уже все написал — чисто бытовой конфликт, джентльмены бухали у магазина. В то, что напились и нашли до чего докопаться — охотно верю. Или, скажем, в то, что напились, и начал говорить, что все не так однозначно и как ВСУ бомбит детей — верю еще более охотно. Такое в Украине не прокатывает уже вообще нигде. 
Но просто за русский язык. В Сумской области. Мда… Без тебя никак не обойтись, Крал!
Знаменитые сумские бандеровцы. Они такие. Даже львовским фору дадут.
Распятый мальчик одобряе.
Разорванный на березах африканский студент и два раба тоже.

В рамках проекта «Журналистика без посредников»

Поучаствовать в проекте можно «ЗДЕСЬ»

Когда случился крымнаш, страна в четырнадцатом году поголовно сошла с ума. Это было страшно. Люди совершенно потеряли способность мыслить. Глаза были залиты величием и победой и с нормальными, адекватными людьми стало совершенно невозможно разговаривать. «Ра-си-я! Ра-си-я! Па-бе-да! Крымнаааш!»

То же самое с вами происходит и сейчас, мои дорогие либеральные россияне. Вам просто не видно, потому что у вас глаза залиты очередным Величием, на этот раз фтбольным, но со стороны это вызывает такое же шевеление волос на загривке, потому что смотришь на вас сейчас и не можшь не вспоминать про четырнадцатый год, и страшно становится оттого, что понимаешь — разницы-то нету… Ну вот не видно разницы между вами сейчас, и между теми тогда.

«Ра-си-я! Ра-си-я! Па-бе-да! Акинфееееев!»

Ровно те же стекляные глаза, ровно то же стадное веселье, ровно та же «Пабедаааа!» Ровно те же совершенно инфантильные отмазки-оправдания.

Дело не в Путине. Не в спорте, который у вас вне политики. У вас, в принципе, вообще все вне политики — спорт, искусство, война. Вас презирают не за это. 

Вас презирают за очередное победобесие. Не важно, какое — крымнашисткое ли, девятомайское ли, футбольное ли. В одно из них вы все равно свалились. Вляпались. Крымнаш прошли, девятое мая прошли, а футбол — не пережили. 

И вот вы уже скачете единой россиянской массой, обнявшись со всей крынмашисткой имперской мразью, под одними флагами, раскаршенные в одни цвета, объединенные радостью одной общей победы, орете «наши победили», и «наши» у вас с теперь общие с ними, а не с нами, гордитесь одной и той же страной — неотличимые до степени смешения.

Вас не отличить, понимаете?

Ра-си-я! Ра-си-я! Па-бе-да! 
Диды забивали.

И, глядя на вас сейчас, становится понятно, что вы обязательно вляпаетесь и в очередное новое победобесие. Какой-нибудь «Северный поток», который тоже будет вне политики и которым вы будете гордится. Или война за Арктику. Или сбитый американский истребитель. 
Вляпаетесь, вляпаетесь. Обязательно. Сегодня вы это доказали нагляднее некуда. 

И происходит это с вами по всему миру. Редактор журнала, разгромленного путинской властью, сидит сейчас в Вашингтоне, уехав от этой самой власти, и пишет в ленте «Акинфеев — герой России!»

Акинфеев. Доверенное лицо этой самой власти. Разгромившей её журнал. Её герой. Её России.

У вас потрясающая избирательность, друзья мои. В футбол победили «наши», а Донбасс бомбят «не наши». Гибкость позвоночника и вариативность мышления — это то, что меня всегда в вас восхищало. Тут играем, тут не играем. Мухи тут, котлетки вон там. Десять тысяч трупов отдельно, «Ра-си-я! Пабе-да!» отдельно.

Коллаж с поросенком Петром можно уже переделывать — вместо Сталина на стенку можно повесить символ ЧМ 2018 — и это будет стопроцентно про вас (кстати, если кто сделает — киньте в комменты, я им пост проиллюстрирую).

Этот чемпионат кристаллизовал рейх. Всё. Произошло то, что и должно было произойти. Больше нет никакой оппозиционной России. Есть единый российский рейх, в котором одни граждане просто немножко недовольны повышением пенсий и войной на Донбассе. 

Но все они гордятся победой сборной своего рейха, неотличимые до степени смешения.
"Ра-си-я! Ра-си-я! Нааааашииии! Паабедааа!"

И удивляются, почему их посылают — теперь уже всех скопом. Не пытаясь уже ковыряться и рассортировывать.

Да вот поэтому.

Вы сами выбрали себе «наших»

Вместе с ними и идите.

Россия, вперед.

Давайте-ка я вам объясню, как я сейчас живу. А то кругом столько умников со своими разговорами про постановку и пиар. Если вы думаете, что все по прежнему, просто чуть немного изменилось — это нифига не так. Ничего уже не по прежнему. Изменилось всё. Мне сейчас нельзя ничего. Я не могу выйти на улицу, я не могу встретиться с кем хочу, я не могу поехать куда хочу, я не могу делать, что захочу. Я не могу не то, что пойти в кафе посидеть с друзьями — я не могу даже выйти в магазин. Еду мне привозят. Каждый выход в город — это спецоперация. Каждая встреча — где-то в закрытом помещении, оговоренном заранее, лучше в охраняемом месте. План пребывания в этом месте разрабатывается заранее. Встречи возможны только с небольшим количеством людей.

У меня есть ооочень стойкие подозрения, что в России каким-то образом получили доступ к моим гаджетами и могут их читать и слушать, поэтому переговоры о встрече — отдельная спецоперация.

Естественно, никто не может придти и ко мне. У нас нет ничего. Вот вообще ничего. Семью эвакуировали из России за день до часа Д, потому что сообщать дату пришлось, естественно, по телефону, а там-то телефоны слушались однозначно, и надо было оставить минимальный временной люфт, чтобы тупо не успели задержать на границе, и теперь у нас есть только то, что поместилось в машину за одну ходку. Три чемодана вещей. Квартира, гараж, шмотки, видеокамера импортная три штуки — все осталось там. У меня сейчас государственное всё. Даже вилки. На табуретке, на которой я пишу это пост, стоит инвентаризационный номер. На мне штаны, в которых я был в морге. Сходить в магазин купить новые я не могу. А доставка тоже невозможна. Вчера обзавелись разделочной доской. Праздник в семье.

Я вижу только один и тот же определенный круг людей. Из охраняемого места я не выхожу. Вообще. Мне некуда больше выходить. У меня теперь нет ни работы — потому что в такой ситуации вряд ли можно придумать что-то более глупое, чем регулярно приезжать в одно и то же место в одно и то же время — ни посиделок, ни спортзалов, ни пикников, на магазинов, ни макдональдсов, ни кино, ничего. Моя жизнь в очередной раз сломана полностью.

«Здорово, воскресший! Мы можем встретиться?» Нет. Не можем. А когда сможем, дядько? Не знаю. Если все пойдет удачно — то года через два, наверное.

Я совершенно не представляю, что дальше. Где я буду дальше жить, как я буду дальше жить, как будет жить мой ребенок, в какую школу он будет ходить, сможет ли он просто выйти погулять на улицу без взвода автоматчиков. Не я теперь определяю свою будущее.

Ничего не закончилось. Понимаете? Ничего еще не закончилось. Герман на суде говорит, что он организатор только одной из групп. А есть еще и другие. Только в Киеве, по его словам, около десятка. И это надолго. И это — серьезно. Люди работают, бабло сюда заходит, оружие заходит, к выборам будут расшатывать ситуацию однозначно.

Сегодня выходной. Вы строите планы на уикэнд. А я сижу с семьей в бункере, прячусь от наемных убийц. Долбаная штирлициада. И умники, которые рассуждают про «клоунаду» и думают, что к сорока годам я мечтал о такой жизни с совершенно неопределенным будущим без ничего — поживите так недельку-другую. А потом будете умничать.

Доброе утро. Удачных всем выходных.

В рамках проекта «Ты кто? Песец. Что делаешь? Пришел».

В рамках проекта «Журналистика без посредников» Поучаствовать в проекте можно ЗДЕСЬ

Оригинал

У российских либералов новая беда. Служба безопасности Украины. Мол, СБУ — это такая же гэбуха, как и ФСБ, и сотрудничать ни с теми, ни с теми нельзя.
 
Такая же, такая же. Успокойтесь.

Как всем известно, СБУ проводит учения с гексогеном, убивает политических оппонентов на мосту, избивает людей на митингах и в автозаках, сажает оппозиционеров, берет в заложники брата лидера оппозиции, устраивает кибератаки по всему миру, разгоняет СМИ, убивает журналистов, меняет баночки с мочой, травит газом и полонием людей в Лондоне, вторгается в соседнюю страну, аннексирует территории, спонсирует терроризм, вскрывает на подвалах животы, создает частные армии из полоумных алкоголиков и фашистов, отправляет их на Донбасс и в Сирию, поддерживает диктатуру. 

Такая же, да не такая же.

Украина — не Россия.
Вы вообще уже не понимаете происходящих в Украине процессов. Вы вообще уже не понимаете, насколько Украина и Россия — разные. Вам хочется думать, что и тут такое же дерьмо.  Нет. Не такое же.

И чтобы так оставалось и дальше и чтобы вышвырнуть Россию к чертовой матери с территории Украины со всеми её танками, «Буками», гэбухами, казаками и алкашней, я буду сотрудничать и с СБУ, и с Моссадом, и с ЦРУ, и с Ми-5, и с чертом в пекле, и с кем угодно еще.

А вы продолжайте там высокоморально философствовать, ахать, охать, и заламывать руки.

Тем, кто пишет про то, что «журналист не должен участвовать в операциях спецслужб», про мораль и про этику — давайте я вам кое-что объясню.  Вот к вам приходят оперативники. Говорят — есть список людей, которых планируется убить. Ты в нем идешь первым пунктом. На тебя уже есть заказ. Уже проплачен. Но ты — «мелкая сошка» — это дословно — тебя хотят убить так, для шума. Для проверки. А основные цели, убийство которых должно нанести максимальный урон — будут озвучены потом. Мы их не знаем. Помоги нам. Помоги вскрыть эту цепь. 
Страшно? Да. Боишься ли провокаций? Еще как. Думаешь о том, что это подстава, и тебя просто вывезут куда-то в лес и прихлопнут? В первую очередь. Хочется ли схватить семью подмышку и уехать черт знает куда — в Америку, в Антарктиду, на Северный полюс, на Эверест, к черту на куличики, чтобы только тебя не достали, чтобы только не видеть и не слышать всего этого? Да только этого и хочется!!
Но я в принципе не представляю, что на это можно ответить, кроме как «Да, пацаны, конечно. Работаем. Давайте накроем уродов». 
И тут вы такие, гордо стоя на табуретке с возвышенным лицом: 
— Нет. Журналист не имеет права участвовать в операциях спецслужб. Охраняйте меня. Это ваша обязанность.
— Да тебя-то мы защитим, без проблем, но это понижает шансы на то, что сеть будет вскрыта, что будут выявлены остальные исполнители, мы не знаем, сколько их, не знаем, были ли уже отданы деньги на убийство других людей в списке, сейчас мы одного возьмем, а остальные уйдут — и это сильно понизит шансы. Могут быть убиты другие люди. Помоги нам. 
— Нет. Журналисткая этика! Мораль! Мои читатели будут расстроены! Коллеги меня осудят!
Вы понимаете, до какой степени вы живете в мире, где на первом месте стоит только ваше раздутое «Я» — и в первую очередь вы думаете только о нем, и ни о чем больше?
Совершенно не понимаю, зачем это показывать на весь мир. 
Прикрываясь красивыми словами о морали и этике.
В рамках проекта «Журналистика без посредников» Поучаствовать в проекте можно ЗДЕСЬ

Самое смешное, что они пишут все это на полном серьезе. Вот на полном серьезе садятся, надувают щеки, и начинают изливать свою высокую мораль на экран. Грозят пальцем и размазывают тебя с говном. И это все невероятно важно. 

А ты приходишь такой из морга, от тебя за километр прет кровью и вонью разделочной, не спавший сутки, переживший свое убийство, месяц ходивший с мишенью на лбу и ждавший, как пуля будет ломать твои кости, месяц проживший с осознанием того, что твоя смерть уже оплачена — твоя смерть оплачена! эта мысль пригвождает, конечно — обнимаешь жену, которая уже даже не в истерике, стадия истерики закончилась несколько дней назад, а теперь уже полное, абсолютное опустошение, мертвенное бесчувствие, все выжато напрочь, не осталось уже вообще никаких эмоций, несколько дней живешь, как просто оболочка, внутри нет ничего, только пустота, жизнь твоя сломана в очередной раз и в очередной раз надо начинать все сначала, не понятно где, совершенно не понятно как, ты не знаешь, сколько проживешь, не знаешь сколько месяцев, лет, тебе ходить с охраной, не знаешь, когда тебе можно будет хотя бы просто жить с незадернутыми шторами и подходить к окнам, а твоей дочери просто играть на улице с другими детьми, все, что было, отчеркнуто чертой, отрезано напрочь, и ничего уже не важно, ничего уже не имеет значения, тебя с семьей сажают в тонированный минивэн, везут на одну конспиративную квартиру, потом перевозят на вторую, на третью, корвалол и валерьянка уже не берут, и вы пьете их горстями, сделав ближайшей аптеке годовую выручку, а потом тебя начинает отпускать, и возвращаются чувства, и руки начинает трясти так, что хоть отбойным молотком работай, а потом проходит и это, и ты впервые за несколько дней уже не хочешь блевать и даже можешь что-то запихнуть в себя из еды, и жена твоя тоже уже может поесть, и вы сидите и что-то клюете, какие-то крошки, чисто механически, а потом отходняк проходит и ты уже можешь улыбаться, и вот, наконец, почти ожив, ты открываешь Фейсбук и читаешь, как Сережа, или Саша, или Маша грозят пальчиком, надувают щеки, с умным видом учат тебя морали и размазывают с говном, и так это всё им кажется важным, и — читаешь, читаешь, и улыбаешься, ух вы милые мои, ух вы хорошие, как же я обожаю эти ваши высокоумные срачи в фейсбуке, в фейсбуке вы можете меня хоть убить, но, пожалуйста, можно это будет теперь только в фейсбуке, а в реальности не будет больше никогда, потому что вы, б***, вообще нихера не представляете через какой ад мне пришлось протащить своих близких и не дай бог вам это представить и пережить, так что пишите, пишите, а ты только что вернулся из такой тьмы, из такой пропасти вылез, и ты читаешь, и улыбаешься, и обнимаешь дочку, открываешь пиво, закуриваешь, и тебе хорошо, и небо, и солнце, и зелень деревьев, и птицы, и тебе так до балды, и ты улыбаешься, улыбаешься….

В рамках проекта «Житие мое»

Поучаствовать в проекте можно ЗДЕСЬ 

Хрен там. Не дождутся. Я обещал умереть в девяносто шесть лет, станцевав на могиле Путина и сделав селфи на Абрамсе на Тверской. Я постараюсь это сделать.
Видимо планида такая, воскресать каждые четыре года.
Господи, как же умирать-то надоело ©.
Доброе утро.

Оригинал

Таких вещей, конечно, ждешь. Готовишься. Но когда это происходит — происходит всегда неожиданно. И стоишь, как бревном по голове шарахнутый.

За репост моего текста в Телеграме задержан сотрудниками ФСБ и помещен в СИЗО-1 Владивостока Дмитрий Третьяков.

Текст я написал примерно год назад. Дмитрий поместил его в открытый телеграм-канал, посвященный протестам. Шестнадцатого марта его арестовали.

Была проведена целая экспертиза моего поста. Ну, это они умеют. Он признан экстремистским. Это они тоже умеют. Теперь Дмитрию Третьякову вменяют часть 2 статьи 280 УК — публичные призывы к экстремизму через интернет. До пяти лет.

Еще раз — за пост в Телеграм-канале. Это новая практика. Раньше такого не было. И никакие ключи шифрования не понадобились.

Вину Дмитрий не признал. На сделку не пошел. Его закрыли.

До пяти лет.

Эта страна попала во временную петлю и навсегда закольцевалась в репрессиях.

Раньше сажали за подпольное распространение самиздата Солженицина.

Теперь сажают за подпольное распространение Бабченко.

Здесь всегда один день Ивана Денисовича.

Дмитрий прислал мне письмо из тюрьмы. Вот оно.

«Уважаемый Аркадий Аркадьевич! Это Дмитрий. Мне шьют репост Вашей статьи, в которой, якобы, призывы жечь автозаки и т.д. Лично я понимаю, что никого никуда Вы не призываете. Также, как и я. Все, кто читают Ваши статьи, либо соглашаются с мнением автора, либо нет, либо в бан. Через своих адвокатов я сразу же попросил обратиться к вам за помощью. Как минимум информационной. Честно, не знаю, что из этого получится. Но надеюсь, что что-нибудь получится. Заранее благодарю за любую помощь. И знаете, что еще, Аркадий… Давайте освобождение страны начнем отсюда, с Дальнего Востока. А я на броне Вашего «Абрамса» дальше с Вами и поеду, а?»

Братцы мои. Пожалуйста. Я вас прошу. Наша с вами задача — дожить до девяноста шести лет и станцевать на могиле Путина. Живыми, здоровыми и свободными. Пожалуйста. Будьте аккуратнее. Сесть в тюрьму — совсем не наша задача.

Ну и второе. Самое главное. Я очень редко когда о чем прошу, но сейчас — это моя личная просьба.

Пожалуйста. Расшарьте этот пост. Упыри очень боятся света. Информационное освещение в таких делах — очень действенно. Во-первых, когда в тюрьме знают, что человек не один и у него есть поддержка, его бояться трогать. А во-вторых, шумихой реально можно вытащить человека из тюрьмы. Это уже было не раз.

Ну и, конечно, деньги. Тюрьма — это всегда деньги. Большие. Адвокаты, экспертизы, передачки, содержание семьи, содержание подследственного… По предварительным подсчетам, нужно тысяч триста — триста пятьдесят.

Перевести деньги можно на следующие кошельки:

— Альфа-банк: 5486 7328 1362 4921

— ЯндексДеньги: 410015194938249

Спасибо.

Одни построили торговый центр без соблюдения противопожарных норм. Другие забили болт на сигнализацию. Третьи брали бабло и закрывали глаза на недочеты. Четвертые наплевали на пожарные выходы. Пятые заперли детей в кинотеатре и ушли за покупками. Шестые сбежали и даже не попытались спасти. Седьмые, хороня своих сгоревших детей, дают подписки, покорно отдают телефоны и боятся называть свои имена.
Вот я не могу в принципе представить, чтобы меня можно было заставить замолчать в подобной ситуации. 
Знаете, в чем дело? 
Дело в том, что Путин здесь совершенно ни при чем.
Это ваш великодуховный лишнехромосомный народ убил этих детей. А совсем не Путин. 
Инфантилизм, идиотия и неспособность выстроить логические связки подавляющего большинства населения этой территории — и убили этих детей. 
Меня поразила история, которую я месяц назад рассказывал в своей программе. Как два рабочих в конце рабочего дня просто пошли домой и оставили открытым коллектор, в котором работали. И даже не подумали его огородить или обозначить. Коллектор наполнился водой. Двое детей в темноте шли, провалились в него и утонули.
Вот, казалось бы, как, как взрослый человек может сотворить такое? Ан нет. В этой богохранимой стране так поступает не то, что каждый второй — восемь из десяти так поступят. 
Знаете, чего я постоянно боялся в Москве на улице? Оградок вокруг газонов. Вот этих, знаете, по колено. Выкрашенных в шизофреническое сочетание зеленой и желтой краски. Каждый раз я шел и думал — ок, оградка держится на столбиках. Ок, в столбики попадает вода. Ок, чтобы столбики не ржавели, их сверху нужно закрыть. Не вопрос. Но как, как, блин, взрослый человек, может додуматься до того, чтобы на столбики высотой в полметра для защиты их от ржавчины приварить острые металлические уголки? Как? У тебя дети, что ли, идиот, никогда не падали? На роликах не катаются? Не видел, как они головой ударяются? Здесь шесть месяцев в году — лёд. Ну вы же обязательно убьете этими своими сраными столбиками кого-нибудь!
Не. Хоть бы хрен по деревне. 
Мыслительные центры, отвечающие за логические цепочки, атрофированы полностью.
Что делают во всем мире после подобного? Проводят мозговой штурм. Разбирают трагедию по секундам, по косточкам, по составляющим. И потом, на основе проведенного анализа, принимают все возможные меры для предотвращения подобного. 
В Праге каждую первую среду каждого месяца проводится проверка городской сирены. В Штатах учебные пожарные тревоги — бытовая обыденность. В Японии уроки поведения при землетрясении — как закон Божий.
Со школы начинают детям объяснять, что такое разум и как им пользоваться. Чтобы, когда они вырастут, в голову никому не пришло запереть детей в кинотеатре. Или давать взятку пожарным. Или брать её. 
В России это невозможно. 
Знаете, почему? 
Потому что в России нельзя переходить дорогу на красный свет. 
Вот в Нью-Йорке можно. Потому что этот город построен на концепции здравого смысла. Если тебе надо — ты можешь идти на запрещающий сигнал. Посмотрел, убедился, что машин нет и опасность ничто не представляет, пошел. Но если ты дебил и попал под машину — ты дебил, и это твои проблемы.
Страны первого мира все построены на концепции здравого смысла. Ко взрослым людям там относятся, как ко взрослым людям. Которые способны выстраивать логические цепочки и понимать, что такие-то и такие-то действия приведут к таким-то и таким-то последствиям. В таких странах априори предполагается, что ты умеешь пользоваться мозгом. И не будешь оставлять на дороге в темноте открытый коллектор. Запирать детей в кинотеатре. Забивать сваю в движущийся вагон метро. Привинчивать рельсу проволочкой. 
В России это невозможно в принципе. 
Семьдесят лет на этой территории проводился такой социальный эксперимент, что семерых из десяти через дорогу можно проводить теперь только за ручку. 
Что дальше? Ну, понятно, что. Сейчас пока шок. И, безусловно, есть от чего. Потом, когда шок чуть пройдет, все начнут ставить свечи на аватарке. И требовать национального траура.
Через неделю успокоятся.
Через год забудут. 
Через пять сгорят новые.
Кто помнит пожар в доме престарелых под Ейском? Две тысячи седьмой год, шестьдесят два погибших. Тоже, насколько я помню, из-за людей, запертых в помещении и решеток на окнах. Пожар в интернате для инвалидов, тринадцатый год? Тридцать семь погибших. «Хромая Лошадь» была в две тысячи девятом. Сто пятьдесят два погибших. А тоже был шок и траур. А тоже прошло всего несколько лет, и все опять повторилось. И опять. И опять. И опять. 
Годами. Десятилетиями.
И десятилетиями еще будет. 
В сотый раз — если трагедия повторяется на протяжении десятилетий, это не трагедия, а закономерность. 
Это системный развал адекватного человеческого общежития на всех уровнях. 
Если ты живешь в Северном Сомали — ты живешь в Северном Сомали.
Не запрешь детей — изнасилуют, украдут, обворуют. Запрешь — сгорят. 
Не Путин строил торговый центр. Не Путин отключал сигнализацию. Не Путин запирал детей. Не Путин покорно дает записки о неразглашении и боится назвать свою фамилию, когда рассказывает о том, как сгорели его дети.
Эта страна преотлично убивает своих детей собственными силами, без всякого Путина. 
Пока вы этого не поймете, ничего на данной территории не изменится. 
Сомали живет как Сомали не потому, что у них власть узурпирована. А потому, что это — Сомали.
Лучшая стратегия в данной ситуации? 
Бегите, глупцы. Это наилучшая. 
Но можно и свечки на аватарки вешать, конечно. 
Годами. Десятилетиями.

В рамках проекта «Журналистика без посредников»
Поучаствовать в проекте можно ЗДЕСЬ

У нас тут с Екатерина Шульман уже несколько лет перманентный спор. Екатерина говорит, что «ничего этого не будет», я говорю, что будет ДНР от моря и до моря. Екатерина говорит, что если нас на Марш мира выходит 150 тысяч, а сталинистов к бюсту Сталина триста человек — то будущее за нами. Я гоорю, что пофиг, сколько нас выходит — мы не способны действовать. А полоумные православные сталинисты способны. И будущее за ними. И на фонарных столбах висеть будем мы. 
Итог? Итог таков. Радикальные христиане таранят кинотеатры на начиненной порохом и бензином «буханке» и отменяют прокат киношки по всей стране.
СЕРБ приходит в центр Москвы на международный кинофестиваль, разносит его и отменяет показ фильма про «Айдар». 
Возмущенные ингуши приходят на ТНТ и весь телеканал извиняется по центральному телевизору, продюсер едет извиняться в представительство, Батрутдинов кается.
Студент пишет твиты про религию — совершенно, между прочим, нейтральные, просто с размышлениями, там вообще ничего оскорбительного не было, его находят, избивают, и опять заставляют извиняться на камеру. 
Ну, про стабильную мочу на фотографиях и главного извинятеля я молчу. 
Заметьте — во всех этих случаях совершенно отсутсвует государство. Принуждение к исполнению «нарушений» и «наказание» исходит не со стороны правоохранителей и суда, не со стороны монополиста на насилие, каковым сильное государство и должно быть — а со стороны неких агрессивных сплоченных групп людей. 
И это еще без учета обычного бандитизма, разбоя и гопничества, которые, чувствуя ослабление государственного аппарата, взорвались инфляционно, как на дрожжах. Чтобы посреди городов днем инкассаторские машины жгли с перестрелками — я уже давно такого не помню. 
То есть, друзья мои, вы УЖЕ живете не по закону, который навязывает государство, а по каким-то другим представлениям, которые навязывают группировки вооруженных мужчин.
Вы УЖЕ вынуждены подстраиваться под их правила, ну или как минимум иметь их в виду, и думать не о том, как не нарушить закон, а о том, как не вызвать их агрессию.
Ну, что. Поздравляю. Будущее уже наступило. 
Его первые ростки уже здесь. Дальше, конечно, будет хуже. Нет, в Москве и днем еще будет ничего, а вот ночью и за МКАДом… Сохрани господь ваш разум и душу — выходить на болота с наступлением темноты.
Исходя из этого я бы и советовал строить дальнейшие свои стратегии безопасности и выживания.
Удачной всем пятницы.

В рамках проекта «Журналистика без посредников»
Поучаствовать в проекте можно ЗДЕСЬ.